Кейт Эмерсон - Отказать королю

К тому времени, когда мы вернулись в Гринвич на ежегодные майские праздники[78], весна уже давно вступила в свои права. Однако тотчас по прибытии принцесса Мария свалилась в лихорадке, а кожа ее покрылась сыпью. Несколько придворных дам королевы стали жертвой того же недуга. Сперва королевские врачи испугались, что началась эпидемия оспы, но затем решили, что это корь.

Ухаживать за принцессой поставили пожилых и опытных придворных дам, а мы — фрейлины — были предоставлены сами себе. Мария Витторио воспользовалась этой возможностью, чтобы навестить своих родителей.

Я сидела одна в нашей спальне, когда она вернулась.

— Что стряслось? — спросила я, приметив мокрый от слез платок, судорожно сжатый в ее кулаке. — Еще кто-нибудь заболел?

Мария покачала головой, смахнула слезы с глаз и яростно прошептала:

— Нет, но хорошо бы кое-кто заболел и умер.

Я промолчала, давая ей время справиться со своими чувствами. После сцены в часовне нас связывали незримые нити доверия, сотканные из нашей преданности и верности принцессе. Мария вздохнула, вытерла глаза и рассказала мне, что же ее так расстроило:

— Я имею в виду мисс Анну Болейн, Тэмсин. Король постоянно выделял ее из всех прочих фрейлин, оказывал ей знаки внимания, а сейчас, когда до него дошли вести о болезни, распространившейся в свите королевы, он велел приготовить для нее отдельные покои на галерее рядом с ареной для турниров, и переселить ее туда. Она будет жить отдельно от всех фрейлин. Наверное, его величество хочет таким образом оградить ее от заразы.

— Это меня не удивляет, — заметила я. — Она уже некоторое время состоит с королем в связи.

Мария закусила губу, а потом проговорила:

— Мой отец считает, что она буквально влюбила короля в себя. Возможно, не обошлось и без колдовства, — тут она понизила голос до шепота. — Кстати, отец уверен, что она пока так и не отдалась его величеству. Похоже, она затеяла игру с более высокими ставками.

Насчет последнего, то есть желания Анны стать женой короля, мне толковал Рейф Пинкни еще несколько месяцев назад, а я ему не поверила…

— Она очень рискует, дразня его величество, — заметила я. — Я слышала, наш король подвержен приступам ярости.

Все при дворе знали об этом, даже такие, как я, которым никогда не доводилось быть свидетелями королевского гнева.

— Говорят, что и мисс Анна не уступает ему, когда у них дело доходит до ссор.

«Это что-то новое…» — подумала я. Неужели кто-то мог прекословить Генриху? Король с его огромным ростом, могучим телом и громким голосом подавлял всех, с кем сталкивался. И он обладал ничем не ограниченной властью!

— Еще отец сказал, что король Генрих старается угождать леди Анне чем только может, — добавила Мария.

— А ом пойдет на то, чтобы сделать ее нашей королевой? — шепнула я.

— Сохрани нас Господь от этого, но кто же может знать? — прошелестела в ответ Мария.

Той ночью, когда Эдит пришла в нашу спальню, чтобы раздеть меня, я напрямую спросила ее, не виделась ли она недавно с Роуз.

Эдит только скорчила в ответ недовольную гримасу.

— Она все еще прислуживает леди Анне?

— О да, — подтвердила моя камеристка. — И очень этим гордится.

Я заметила, что Эдит почти полностью избавилась от своего сельского выговора.

— Что же заставляет ее думать, что она лучше других служанок? — спросила я у Эдит, когда она встала у меня за спиной, чтобы распустить шнуровку корсажа.

— То, что король оказывает ее госпоже особое внимание, что же еще, — последовал быстрый ответ.

Я промолчала, и тут Эдит не утерпела.

— Король посетил Виндзорский замок в марте, — заговорила она, развязывая последний шнурок, крепивший юбку к корсажу, и давая юбке упасть на пол. — Его величество даже не взял с собой свой «походный двор», а только нескольких самых близких друзей.

Я переступила через упавшую юбку и подождала, пока Эдит собирала и встряхивала ее. Мне ужасно хотелось услышать продолжение истории, но я сдерживала нетерпение.

— Что из того? — заметила я равнодушным голосом. — Король вправе отправиться на охоту лишь с горсткой своих лучших приятелей, разве не так?

— В Виндзоре его величество встречался с Анной Болейн.

— В отсутствие королевы?

Если в резиденции не проживает королева, то там не должно быть женщин, кроме разве что жен придворных, следящих за замком, и, естественно, служанок.

— Одним из тех, кто сопровождал короля, был брат Анны, — сказала Эдит.

— Ну, от этого присутствие его сестры в замке не становится менее скандальным.

— Роуз говорит, что король велел ей прийти в его покои, и она явилась на зов, но в сопровождении своей матери.

— Дабы мать охраняла ее репутацию?

— По-моему, мисс Анна ни в грош не ставит свою репутацию. Ее поведение в последнее время было совершенно недопустимым.

— Она делила ложе с королем?

— Мне про то неведомо, — пробормотала Эдит, освобождая меня от рукавов, чтобы без помех снять с меня корсет. — Одно могу сказать: король и мисс Анна ездили на охоту каждый день и иногда мисс Анна скакала вместе с королем.

Я промолчала. Тут Эдит легонько ткнула меня пальцем под ребра и прошептала:

— Они скакали на одной лошади, мисс Тэмсин. Она устроилась на пристяжном дамском седле за спиной короля и крепко обнимала его за пояс!

Меня поразила смелость Анны, граничившая с наглостью. Никому не дозволялось дотрагиваться до королевской особы в присутствии других лиц, тем более касаться ее тела столь фамильярным образом. Даже законная супруга короля такого себе не позволяла. Перед моим мысленным взором нарисовалась картина этой странной пары, подпитанная моим собственным ужасным опытом езды в таком седле всю дорогу до Торнбери. Едва подавив смешок, я заметила:

— Интересно, как же она собиралась стрелять из лука на той охоте…

Эдит только фыркнула в ответ. Я бы подумала, что она тоже сдерживает смех, но выражение лица моей служанки было самое серьезное, даже мрачное.

— Не думаю, что мисс Анна отправилась в Виндзорский лес на охоту за оленем, — только и сказала она.

Мы все еще находились в Гринвиче, когда в середине июля в Лондоне началась потница[79]. За один день в столице заболело более двух тысяч человек. А потом болезнь поразила и королевский двор. Роуз, служанка Анны Болейн, слегла первой.

На следующий день король спешно покинул Гринвич и перебрался в аббатство Уолтэм в двенадцати милях от Гринвичского дворца. Переезд двора в резиденцию поменьше был задуман уже давно, но предполагалось, что король, королева, принцесса и мисс Анна поедут туда все вместе. Теперь же страх перед болезнью победил желание короля держать свою любовницу подле себя. Анна Болейн и ее заболевшая служанка были оставлены, чтобы не сказать брошены, в Гринвиче.

— Мисс Анна, наверное, вне себя, — заметила я, когда Эдит отчищала от дорожной пыли мою юбку. Мы с нею стояли у входа в комнатку, отведенную для фрейлин принцессы в Уолтэме — маленькую, тесную, всего с одной кроватью для нас четверых. Впрочем, нашим служанкам повезло еще меньше; они должны были спать в палатках, спешно разбитых в саду.

— Я думаю, мисс Анна скорее напугана, чем взбешена, — вмешалась Мэри Даннет, услышавшая наш разговор.

Ни для кого уже не было секретом, что Анна Болейн мечтает выйти замуж за короля и что его величество дал своей любовнице основание надеяться на такой возможный исход Великого Королевского Дела. Однако на людях Генрих вел себя так, словно ничего не изменилось. На всех приемах и пирах королева занимала свое обычное почетное место рядом с супругом. Он, в свою очередь, обязательно проводил несколько вечеров в неделю в ее обществе. Они вместе ужинали, а затем его величество играл на лютне, а королева вышивала.

По крайней мере так нам рассказывали. Свита принцессы жила своей жизнью и не соприкасалась с приближенными ее родителей. Как и все остальные, я утоляла свое любопытство исключительно сплетнями и слухами.

— Нам всем следует опасаться болезни, — пробормотала Эдит.

Я тут же почувствовала стыд. Как я могла забыть о том, что Эдит и Роуз давно были подругами, а сейчас, скорее всего, Роуз уже нет на свете. Мало кто из заболевших потницей выздоравливал. Анна Болейн может сколько угодно сердиться на то, что она лишена общества своего венценосного возлюбленного, но теперь ее должно заботить другое — ее собственная жизнь.

Потница приходила без предупреждения. Сперва жертва недуга ощущала боли в спине или плечах, потом у нее скручивало живот, затем начиналось сердцебиение, раскалывалась голова. Тела несчастных покрывались обильным потом, а затем следовали бред, судороги и смерть. Лекарства от потницы не было. Через несколько часов человек был мертв или, в редких случаях, выздоравливал, будь на то воля Божья.

Мэри Даннет, Мэри Фицгерберт и я, а также наши служанки сгрудились в отведенной нам комнатке в аббатстве Уолтэм, когда туда буквально ворвалась Мария Витторио. Она прибыла из Гринвича вместе со своими родителями, так как ее мать прислуживала королеве, а отец Фернандо Витторио был королевским врачом.

— Потница последовала за нами сюда! — дрожащим голосом проговорила она. — Двое королевских стражников и двое грумов, прислуживавших в покоях его величества, слегли. И еще заболел брат Анны, Джордж Болейн[80].

Я торопливо перекрестилась, как и все в комнате.

Мэри Фицгерберт схватила Марию за руку:

— Что же нам делать? Может быть, есть какое-то снадобье, которое мы должны принять, чтобы не заболеть?

Благодаря профессии своего отца Мария хорошо разбиралась в лекарствах — гораздо лучше большинства придворных дам и фрейлин, хотя всем нам в свое время подробно рассказали, какие целебные травы хранятся в дворцовой кладовой.