Как-то днем после работы Элоиза сидела у себя в номере. Теперь они с отцом жили на разных этажах, как два незнакомца. С того дня как Майк сообщил ей новости о возможной продаже отеля, она ни слова не сказала ни отцу, ни Натали и не испытывала ни малейшего желания снова начать с ними разговаривать, пока не узнает, как отец намерен поступить. Поэтому Элоиза очень удивилась, увидев, что ей на мобильник звонит Натали. Голос мачехи звучал так, словно ее кто-то душил.

— И что с вами случилось? Вы нездоровы? — холодно полюбопытствовала Элоиза. — Голос звучит ужасно.

— Ты в отеле? Ты можешь ко мне подняться?

— Я у себя в номере, — все так же холодно ответила Элоиза. Они снова ее предали, точнее, собирались, если синдикат предложит им достаточно денег. Ей эти деньги не нужны. Она хочет всегда жить и работать в «Вандоме». — Что-то случилось? — снова спросила Элоиза.

В ответ Натали жутко застонала.

— Мне очень больно… я истекаю кровью… и не могу дозвониться до твоего отца.

— О черт! — ахнула Элоиза, выскочила из номера и помчалась вверх по служебной лестнице, сжимая мобильник в руке. Она не хотела терять время, дожидаясь лифта. К счастью, служебный ключ лежал у нее в кармане. Элоиза ворвалась в апартаменты, вбежала в спальню и увидела на кровати Натали, скорчившуюся от боли. — Вызвать «скорую»? Сколько времени уже идет кровь? — Частью ее обучения было умение оказать первую неотложную помощь. Элоиза приблизилась к кровати, увидела, что вся она залита кровью, но решила не пугать Натали. — Думаю, вам будет удобнее поехать в больницу в карете «скорой помощи», Нат, — мягко произнесла она, мгновенно забыв о битве, ведущейся из-за продажи отеля.

Элоиза вышла в соседнюю комнату и набрала по городской линии 911. Четко и ясно объяснила оператору, что одна из постоялиц отеля истекает кровью и что у нее четыре месяца беременности тройней. Оператор пообещала немедленно выслать парамедиков на машине «скорой помощи». Элоиза назвала номер апартаментов, затем позвонила на стойку портье, рассказала, что случилось, и попросила отыскать отца. Ей перезвонили почти мгновенно, чтобы сообщить, что отца в отеле нет, он где-то на совещании, а на его мобильнике включена только голосовая почта.

— Продолжайте звонить и отправьте сюда парамедиков сразу же, как только они приедут.

Элоиза вернулась к Натали, села на край кровати и ласково погладила ее по голове.

— Я не хочу потерять детей! — всхлипывала та. Тут Элоиза вспомнила, как зовут ее врача, и позвонила ей. Врач пообещала, что будет ждать их в больнице. Натали рыдала, прекрасно понимая, что четырехмесячные зародыши не выживут. Если у нее случится выкидыш, их не спасти. Элоиза, как могла, пыталась ее ободрить.

Парамедики появились через десять минут и спросили, где муж Натали и может ли кто-нибудь поехать с ней в больницу. Ни секунды не колеблясь, Элоиза ответила, что она дочь больной. Натали положили на носилки, укрыли одеялом, и Элоиза вошла вместе с ними в грузовой лифт, крепко держа мачеху за руку.

— Все будет хорошо, Нат, обещаю, — уговаривала она, представления не имея, что произойдет.

Носилки вынесли через служебный вход, чтобы не пугать гостей в вестибюле. Натали громко рыдала, а один из парамедиков задавал ей вопросы. Оказавшись в карете «скорой помощи», ей тут же поставили капельницу, включили сирену и на полной скорости помчались в больницу. Там уже ждала акушерская бригада, а через двадцать минут появилась врач-гинеколог Натали. Элоизу в палату не пустили. Прошел еще целый час, пока удалось разыскать Хьюза. Он тут же позвонил дочери на мобильник.

— Что случилось? — в панике спросил он. Хьюз уже сидел в такси, направлявшемся в больницу.

— Не знаю. Она позвонила ко мне в номер, сказала, что ей больно и идет кровь. Я тут же позвонила 911, и сейчас с ней бригада врачей.

Хьюз дрожащим хриплым голосом спросил:

— Она потеряла детей?

— Не знаю, — честно ответила Элоиза, — мне ничего не сказали, но кровотечение было очень сильным. — Ей казалось, что надежды тут мало. — С ней сейчас ее доктор.

— Я буду через десять минут.

— Я сижу в комнате ожидания около гинекологического отделения.

Натали перевели сюда на случай, если начнутся роды. Но конечно, очень мало шансов, что удастся спасти детей на сроке восемнадцать недель, а если и удастся, вряд ли они будут здоровы.

Пять минут спустя Элоиза увидела отца, вихрем промчавшегося мимо нее по коридору и исчезнувшего за дверью отделения. Он махнул ей рукой, но не остановился, и следующие два часа Элоиза понятия не имела, что происходит, и не знала, у кого спросить. В шесть часов отец вышел из отделения и подошел к ней.

— Ну, как она? — Про тройняшек Элоиза даже спрашивать не решилась.

Отец выглядел даже ужаснее, чем Натали, когда ее сюда привезли, и только теперь до Элоизы вдруг дошло, как много эти дети для него значат, а еще больше — сама Натали, и она искренне его пожалела.

— С ней все в порядке. И с детьми пока тоже. Ей сделали УЗИ. Пока она их не потеряла, но у нее, похоже, предлежание плаценты или что-то в этом роде. Но она держится, и дети тоже. Ее оставят тут на ночь, и если больше ничего не случится, завтра выпишут домой под постоянное наблюдение. Ей придется соблюдать постельный режим, возможно, до самых родов. Если она продержится еще два месяца, то все должно быть в порядке. — Все это прозвучало так, словно для него в целом мире нет ничего важнее. Элоиза крепко обняла отца. — Хочешь зайти к ней на минутку?

Элоиза кивнула. Хьюз провел ее сквозь двойные двери, по нескольким коридорам, и наконец они зашли в палату, уставленную различными приборами. Натали лежала в постели, перепуганная и травмированная всем случившимся.

— Как вы себя чувствуете? — мягко спросила Элоиза.

— Испугалась до смерти, — честно ответила та, слабо улыбнувшись. — Очень не хочу их потерять.

— Надеюсь, этого не случится. — Элоиза наклонилась и поцеловала руку Натали. — Но вам придется очень себя беречь.

Натали кивнула. Оно того стоило. Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы сохранить детей.

Не желая утомлять ее, Элоиза через несколько минут ушла. Отец решил остаться с Натали и пообещал позвонить, если произойдет что-нибудь еще. Сидя в такси, Элоиза размышляла о том, что как бы сильно она ни злилась на них за желание продать отель, они все равно одна семья, и единственное в жизни, что имеет значение, — это быть вместе, любить и прощать друг друга. Она от души надеялась, что Натали не потеряет детей.

Чудо свершилось, этого не произошло! На следующий день Натали привезли в отель из больницы в карете «скорой помощи», сразу уложили в постель и велели до конца беременности соблюдать строгий постельный режим. Даже в ванную комнату нельзя сходить, придется пользоваться судном. Чтобы ни ногой на пол. Натали лежала с перепуганным видом. Хьюз присел на кровать и велел ей вызывать горничную или звонить ему на мобильник, если ей что-то потребуется. Элоиза тоже сказала, чтобы Натали звонила либо ей, либо кому угодно за стойкой портье. Натали, побледнев, пообещала, что не будет двигаться, и Хьюз с Элоизой разошлись по рабочим местам.

В лифте они ехали вместе. Хьюз так и не рассказал дочери, что как раз вчера голландцы все же сделали свое предложение и он отправился на встречу с их банкирами, понимая, что такого щедрого предложения он скорее всего больше не получит никогда. Он едва успел пообещать, что даст ответ через несколько дней, как позвонила Дженнифер, и Хьюз помчался в больницу. Прощаясь с Элоизой в вестибюле, отец еще раз поблагодарил ее за помощь. Отношения между ними оставались напряженными, и он понимал, что ничего не изменится, пока он не примет решение.

Прошло несколько дней. Выкидыша пока не случилось. Элоиза частенько заходила к Натали, Дженнифер тоже, то и дело заглядывали горничные. Эрнеста приносила шоколадки и другие лакомства. Консьерж отправлял ей наверх свежие журналы. Официанты из обслуживания номеров приносили все, чего она захочет. Но Натали по-прежнему паниковала, что вот-вот потеряет детей. Все проекты она доверила выполнять своим сотрудникам. Когда детские жизни висят на волоске, уже не до работы. А через день после ее возвращения из больницы профсоюз технического персонала устроил очередные беспорядки. Утром Хьюз получил от них уведомление о забастовке, причем не стандартной, а скорее предупредительной. Он сообщил профсоюзу, что собирается уволить двоих служащих, а ему ответили, что он этого делать не смеет. Хьюз их уволил, строго следуя соответствующим правилам, и тогда они устроили пикет прямо перед отелем, раздражая и нервируя гостей, — колотили поварешками по кастрюлям и сковородкам, не давая гостям покоя. Этот грохот был слышен за несколько кварталов.

Элоиза зашла в кабинет отца, когда тот разговаривал по телефону с адвокатом по трудовому праву. Профсоюз требовал, чтобы он восстановил на работе обоих уволенных, несмотря на то что уволил их Хьюз по закону. Положив трубку, он тут же позвонил в офис профсоюза и сказал, чтобы они убрали свой чертов пикет от отеля, но ему ответили, что если он не восстановит на работе обоих уволенных, его ждут большие неприятности. Хьюз в бешенстве бросил трубку и посмотрел на дочь.

— Я ни черта не могу сделать! — безрадостно сказал он. — И хочу, чтобы ты была осторожной. Этот придурок угрожал мне по телефону! Никогда не угадаешь, на что они могут быть способны. — Оба они знали, что ответственные члены профсоюза вели себя разумно, но всегда находилась парочка горячих голов, предпочитавших переговорам насилие. — Так что смотри, не болтайся вокруг одна, особенно у входа в отель и в подвале.

Кроме этого, Хьюз боялся, что могут начать запугивать служащих, когда те уходят домой после своей смены. Брюс привлек к делу всех до единого работников службы безопасности и предупредил персонал.