Возвращаясь в такси в отель, оба выглядели как громом пораженные, но все же договорились, что никому ничего не скажут, пока не закончится первый триместр беременности. Значит, Элоиза ничего не узнает до декабря. Хьюз надеялся, что теперь, признав и приняв Натали, она порадуется за них, но, безусловно, это ее ошеломит так же, как и их.

В течение следующих трех месяцев Хьюз был очень занят, пытаясь предотвратить забастовку кухонных работников, что отнимало у него все силы и внимание, требуя серьезных дипломатических усилий и советов адвоката. Приходилось разбираться и с более банальными проблемами персонала, и с периодическими конфликтными ситуациями среди гостей. Элоиза работала и у стойки портье, и в других местах, где в ней возникала необходимость, а роман с Брэдом бурно развивался. Между сентябрем и Рождеством в отеле было очень горячее время, и уже ко Дню благодарения у них не осталось ни одного свободного номера. В редкие свободные минутки Натали с Хьюзом разговаривали о своих тройняшках. Пока беременность держалась. Они вместе сходили на УЗИ, увидели всех трех детей и услышали, как бьются три их сердечка. Полученные фотографии Натали хранила в папке у себя на столе и часто на них смотрела, уговаривая младенцев оставаться на своих местах. За две недели до Рождества беременность перевалила за критическую трехмесячную отметку. Официально считалось, что теперь угроза выкидыша миновала, но поскольку детей было трое и были они очень хрупкими, требовалось очень беречься, чтобы они не родились преждевременно. Натали все реже и реже ходила в офис, во всем полагаясь на своих помощников, стремилась закрыть большую часть проектов и отказывалась брать новые. Теперь ее волновали только будущие дети.

Натали больше не хотела ни на минуту откладывать разговор с Элоизой, ей хотелось скорее поделиться с девушкой радостным известием. Последний месяц она надевала просторные рубашки и туники, но живот у нее уже заметно увеличился.

В субботу вечером они пригласили Элоизу к себе на обед, но она собиралась встретиться с Брэдом, поэтому пришла на ленч. Брэд готовился к выпускным экзаменам, причем после бесед с Хьюзом он очень заинтересовался трудовым законодательством.

В узких черных брючках, высоких черных сапожках и мягком белом кашемировом свитере с воротником «хомут» Элоиза выглядела просто классно. Войдя в апартаменты, она обняла отца и Натали. Недавно Элоиза заметила, что Натали начала поправляться, но все равно выглядела очень привлекательно, и девушка решила, что всему виной превосходная гостиничная еда и возможность даже ночью заказать что-нибудь в номер.

Они немного поговорили о делах в отеле, но Натали поняла, что больше не выдержит, и вмешалась в беседу. Хьюз гордо заулыбался.

— Держись крепче, чтобы не упасть, — сияя, сказала Натали. — Я беременна. Тройней.

Вся новость уложилась в несколько слов. Элоиза недоверчиво уставилась на обоих и медленно поднялась, словно хотела убежать от них как можно дальше. На лице ее был написан ужас.

— Вы шутите? Тройня? Да как такое могло случиться? О чем вы думали? Неужели в вашем возрасте вы не умеете предохраняться?

Она выглядела потрясенной. Хьюз с Натали привыкали к этой мысли три месяца. У Элоизы было всего три минуты, и ей казалось, что кто-то крепко стукнул ее молотком по голове.

— Мы их хотели, — ответила Натали с разочарованным видом. — Это не случайная ошибка.

— Зачем? — Элоиза заметалась по комнате. — Зачем вам дети в вашем-то возрасте?

Она переводила вопросительный взгляд с отца на Натали и обратно.

— Потому что у меня их нет. И я хотела родить хотя бы одного, пока окончательно не состарюсь, — честно ответила Натали.

— Вы для этого слишком старая! — жестоко отрезала Элоиза. Своим шокирующим известием они только что снова перевернули ее жизнь вверх тормашками. — Когда ваши дети пойдут в колледж, вам будет шестьдесят. А тебе семьдесят! — воскликнула она, в упор глядя на отца.

Натали ответила мягко, но решительно:

— В наше время много таких родителей. Детей рожают женщины и постарше меня.

Элоиза рухнула на диван и с несчастным лицом уставилась на них. Она только успела привыкнуть к тому, что они женаты, а теперь они вышибли из нее дух своими тройняшками.

— Не знаю, что и сказать.

— Как насчет «поздравляю»? — негромко предложил отец. — Это и так будет сложно, особенно для Натали, и без того, чтобы ты устраивала нам сцены. Неужели нельзя просто за нас порадоваться? Ведь они станут частью и твоей жизни.

Он говорил очень мягко, потому что хотел, чтобы дочь стала их союзником, а не врагом.

— Не знаю, что и думать, — честно призналась Элоиза. Она не понимала, что чувствует — ревность, злость, боль или просто шок, но все это казалось ей безумием.

— Сначала и мы тоже. Трое детей — ого, тут есть о чем задуматься, — произнесла Натали, посмотрев на нее. — И мне придется их родить. Если уж тут кто и должен психовать, так это я.

— И как, психуете? — с любопытством спросила Элоиза, глядя на мачеху так, словно у той внезапно выросла вторая голова.

— Иногда. Я рада, опечалена, испугана, восхищена, трясусь от ужаса, я самая счастливая женщина на свете — и все сначала. Но главное — я по-настоящему в восторге, и я хочу этих детей больше всего на свете. — Сказав это, она прикоснулась к руке Хьюза, и Элоизе снова показалось, что ее отодвинули в сторону. Сначала его жена, теперь их тройня. Для нее это чересчур.

— Это произошло случайно, или вы все запланировали? — спросила Элоиза.

— Я забеременела с помощью ЭКО — экстракорпорального оплодотворения, и мы для этого очень потрудились. Это не случайность. Это наша мечта.

Элоиза взглянула на отца. Она не представляла, чтобы он тоже об этом мечтал. Наверняка это идея мачехи. Отец никогда не говорил, что хочет еще детей, совсем наоборот. Он всегда утверждал, что счастлив с одной дочерью и этого ему вполне достаточно. А теперь у них будет трое общих! Она тут же вспомнила о матери, родившей двоих детей от Грега после того, как бросила Элоизу. Ее затошнило. Она встала и посмотрела на обоих.

— Думаю, мне нужно хорошенько подумать. Дайте мне время как-то это осознать, а сейчас я ничего не соображаю.

Это было лучше, чем ее реакция год назад, когда они сказали, что любят друг друга.

Элоизе казалось, что они каждое Рождество будут сбрасывать на нее очередную атомную бомбу, но эта была по-настоящему большая. Она молча вышла из апартаментов и спустилась к себе в номер, а оттуда позвонила Брэду. Он мгновенно понял, что она расстроена.

— Что случилось?

— Ммм… сложно объяснить. Я довольно странно себя чувствую.

Брэд тут же заволновался:

— Ты заболела?

— Нет, мне просто нужно с тобой поговорить. Сможешь приехать сразу после занятий?

— Конечно. Я освобожусь примерно через полчаса. Но если хочешь, могу приехать прямо сейчас, а закончу потом. Случилось что-то по-настоящему плохое?

— Да… нет… не знаю. Я просто очень расстроена. Но может быть, это глупо.

— Я сделал что-то не так?

— Ну что ты, конечно, нет!

Элоиза внезапно расплакалась. Она действительно очень расстроилась, и ей требовался взгляд со стороны. Возможно, она ненормальная, но она не хочет этих детей! И тем двоим, которых родила ее мать, она тоже никогда не радовалась. Они ей даже не нравятся, так с какой стати она должна любить этих?

— Я приеду, как только смогу, — серьезно пообещал Брэд. Теперь от занятий все равно толку не будет, поскольку он по-настоящему забеспокоился.

//- * * * —//

Брэд оказался у нее под дверью через двадцать минут. Элоиза сидела на диване и рыдала. Едва он вошел, она бросилась к нему в объятия, и потребовалось не меньше пяти минут, чтобы она взяла себя в руки. Он внимательно на нее посмотрел.

— Выкладывай, что случилось.

Она высморкалась и взглянула на него.

— Наверное, тебе это покажется полной глупостью. Натали беременна. У нее будет тройня. Они… они сделали ЭКО! — Она снова заплакала. Брэд внимательно слушал. — И теперь они вдвоем, безумно влюблены друг в друга, и у них будет трое детей — идеальная семья! А у меня есть мать, которая меня ненавидит и даже не знает, жива ли я еще, и у нее тоже двое детей, а меня она бросила. Ну и где во всем этом мое место? Кто я для них? Куда мне вписаться? Я чувствую себя так, будто меня отовсюду выгнали. Я — устаревшая модель, а у них будет три новеньких.

Брэд пока молчал, просто крепко сжимал ее в объятиях и гладил по голове. Он радовался, что Элоиза сумела сказать все это вслух, и прекрасно понимал, как ей больно и почему. Мать ее бросила, а теперь отец влюбился и ждет троих новых детей. Любого бы это страшно ранило.

— Прежде всего… — Он слегка отодвинул Элоизу от себя и всмотрелся в ее лицо. По щекам ее катились слезы, она икала. — Я не считаю, что это глупо. Я бы почувствовал то же самое. Должно быть, это очень странное ощущение. Но я не думаю, что тебя «заменили». Тебя невозможно заменить. Ты — это ты, и твой отец тебя любит. И я знаю, что Натали тоже тебя полюбила. У нее нет детей, и мне кажется, она отчаянно хотела ребенка, пока не стало слишком поздно, поэтому они обратились за помощью к науке и получили троих детишек, зачатых в пробирке. Наверное, всем вам это кажется немного безумным. Но в одном я уверен — и за миллион лет твоему отцу не придет в голову заменить тебя на них.

— А что, если он полюбит их сильнее, чем меня? Старики любят младенцев, это помогает им чувствовать себя молодыми. У половины наших шестидесятипятилетних гостей двадцатилетние жены и двухлетние детишки!

Элоиза лишь чуть-чуть преувеличила, потому что это и вправду стало феноменом наших дней. Только в этом году одна их пятидесятилетняя постоялица родила ребенка, а некий европейский дипломат в отставке в возрасте восьмидесяти шести лет женился на двадцатидвухлетней девушке, родившей ему близнецов.