Ее самолет прилетел из Швейцарии на полчаса раньше расписания, но Хьюз уже был в аэропорту, и дочь обняла его так крепко, что он чуть не задохнулся. Она показалась ему другой — повзрослевшей, вдруг стала немного похожа на европейку и слегка подстригла волосы, что придало ей более искушенный вид. Первый серьезный роман с юношей-французом каким-то образом изменил его дочь. Хьюз оставил в Лозанне девочку, а вернулась к нему взрослая женщина.

Всю дорогу в город Элоиза оживленно болтала о гостиничной школе, а когда они прибыли в отель, служащие, все, кому позволила работа, уже ждали их в вестибюле. В рождественском интерьере происходящее напоминало семейную сцену. Элоизу обнимали, улыбались ей, похлопывали по спине и крутили во все стороны, чтобы рассмотреть хорошенько. Джен принесла охапку роз на длинных стеблях. Дженнифер специально вышла из офиса, чтобы обнять ее. Ни одну VIP-персону не ожидал в отеле такой теплый и радушный прием. Трое посыльных поднялись вместе с ними в лифте наверх, чтобы помочь Элоизе нести ее единственный чемодан. И когда она вошла в апартаменты и снова обняла отца, то была в полнейшем восторге. Впрочем, Хьюз был не менее счастлив.

— Тут все выглядит так чудесно! — воскликнула Элоиза, осматривая безупречно чистые комнаты и увидев расставленные везде цветы. — И ты тоже, — добавила она, сияя. Еще никогда на ее памяти отец не выглядел так хорошо. — Я таааааак по тебе скучала!

— Даже не говори мне об этом, — торопливо предупредил Хьюз, пытаясь скрыть свои чувства. — Мне казалось, что все эти четыре месяца мне не хватает многих частей тела — печенки, сердца и обеих ног! — Тут он вспомнил: — Погоди, ты еще увидишь номер девять-двенадцать. Он полностью переделан.

Хьюз говорил ей, что в нем идут работы, но решил, что их окончание должно стать сюрпризом.

— И что, хорошо получилось? — Похоже, Элоизу это заинтересовало, так что Хьюз вытащил из кармана ключ и усмехнулся:

— Пойдем, взглянешь. Вечером в него заселяются, но пока он свободен. — Он взял дочь за руку, и они вместе побежали по служебной лестнице на девятый этаж. Хьюз первой впустил в номер Элоизу и услышал, как она ахнула.

— О Боже, папа! Это волшебно! Тааааак чудесно, и именно то, что требовалось. Он стал современным, и радостным, и элегантным. А новые картины — просто фантастика! Лампы и ковер мне тоже нравятся. — Элоиза пробежалась из гостиной в спальню, и там ей понравилось еще больше. — Должно быть, эта твоя декоратор просто замечательная. Она проделала грандиозную работу. — За прошедшие четыре месяца Хьюз несколько раз упоминал имя Натали, но старался делать это не очень часто, чтобы не возбудить у Элоизы подозрений. И у него это здорово получилось, потому что он не заметил во взгляде дочери даже намека на вопрос, она видела только интерьер. — Я в восторге, я просто в восторге, — повторила Элоиза, усевшись на диван и еще раз оглядевшись. Ей, как и Хьюзу, ужасно понравились всякие добавленные Натали мелочи и аксессуары, а предметы, которые та принесла из других номеров, тут вдруг заиграли новыми красками.

— И она умудрилась даже не израсходовать весь заложенный бюджет. Я только что отдал ей в работу остальные три люкса. В некоторых других номерах она тоже кое-что сделала.

— Прекрасно, просто прекрасно! — восхищенно повторила Элоиза. — Я хочу с ней познакомиться. Она молодая? В том, что она делает, чувствуется свежесть, причем она гармонирует со стилем отеля. Получается элегантность Старого Света, только с современным оттенком.

— Для меня молодая. Для тебя нет, — ответил Хьюз, имея в виду возраст Натали. — Думаю, ей тридцать девять.

Он точно знал, сколько лет Натали, но не хотел показывать, что знает слишком много. Прямо сейчас ему выпала идеальная возможность сказать дочери, что он встречается с Натали и любит ее, но Хьюз боялся испортить ей первый вечер дома и промолчал. Ему не хватило смелости, поэтому он не произнес ни слова, только упомянул о возрасте Натали и похвалил ее талант дизайнера.

— Держу пари, она классная, — предположила Элоиза.

— Это так, — спокойно согласился Хьюз.

Тут дочь пожелала снова вернуться в апартаменты. Им принесли обед, и Элоиза стала рассказывать отцу про школу и про Франсуа, юношу, с которым встречается.

— Ты его любишь? — обеспокоенно спросил отец, боясь услышать ответ.

— Может быть. Не знаю. Но я не хочу отвлекаться от занятий и все испортить. Но мы вместе подали заявления на прохождение годовой стажировки, начиная с будущего лета. В «Ритц», «Георг V» и «Плаза Атени».

Едва она это произнесла, Хьюз помрачнел.

— Я думал, ты будешь проходить стажировку здесь, у меня, — напомнил он.

— Я могу успеть и то и другое, — рассудительно ответила Элоиза. — Например, шесть месяцев в Париже, а остальные шесть у тебя. И тогда к Рождеству будущего года я как раз окажусь дома.

Но он-то рассчитывал, что она вернется на полгода раньше, уже в июне. А теперь это означает, что дочери не будет дома еще целый год, а прошедшие четыре месяца уже показались ему вечностью. Но не ей. Совершенно очевидно, что она чувствует себя в Лозанне как рыба в воде, увлеченная Франсуа, занятиями и новыми друзьями. Элоиза сказала, что в шале родителей Франсуа в Гштаадте поедут десять человек, чтобы встретить там Новый год. Его родители — очень успешные люди, владеют отелем на юге Франции, так что у них много общего. Это был первый роман Элоизы, и хотела она это признать или нет, но отец видел, что она влюблена.

После обеда Элоиза спустилась вниз, чтобы повидаться со старыми друзьями во всем отеле. Она знала весь ночной персонал, забежала поздороваться с телефонистками и на стойку портье, чмокнула в щеку дежурного консьержа и снова поднялась наверх. Когда Элоиза вошла, Хьюз разговаривал по телефону с Натали, но тут же попрощался и повесил трубку.

— И кто это был? — улыбаясь, спросила Элоиза.

Для отца она по-прежнему оставалась ребенком, и ему было очень сложно объяснить ей, что он полюбил Натали. Ему казалось, что если он скажет это вслух, то поведет себя вероломно по отношению к дочери и будет чувствовать себя очень неловко. Хьюз понимал, что это глупо, но таков уж он был.

— Собственно, это как раз и была Натали Питерсон, дизайнер интерьеров, которая делала люкс девять-двенадцать. Я рассказывал ей, как сильно тебе понравилась ее работа. Она говорит, что очень хочет с тобой познакомиться. Может быть, через пару дней?

— Конечно. — Элоиза хотя и обратила внимание, но не стала упоминать о том, что отец звонит в десять вечера. Она решила, что за время работы над люксом они просто подружились. — Это будет весело, — улыбнувшись, добавила она и пошла на кухню апартаментов налить себе вина. Хьюза это удивило. Совсем взрослый поступок, хотя он всегда позволял ей за обедом сделать глоток-другой вина, если Элоиза хотела, что, впрочем, случалось крайне редко. Оставалось надеяться, что она не злоупотребляет алкоголем со своими друзьями по учебе. Теперь, да еще на таком расстоянии, он мало что мог проконтролировать и мало на что повлиять.

Такова доля всех родителей, оказавшихся в подобном положении. Дети вырастают и становятся самостоятельными, сами принимают решения и последствия расхлебывают тоже сами. А ты можешь лишь надеяться, что они не рискуют чересчур и последствия не будут ужасными.

— А что мы будем делать завтра? — спросила Элоиза, усевшись на диван скрестив ноги и прихлебывая вино. Хьюз изо всех сил старался примириться с этим.

— Все, что захочешь. Следующие две недели я полностью в твоем распоряжении.

Ему, конечно, все равно придется работать, но Хьюз предупредил всех, что, пока дочь здесь, он будет не так часто сидеть в кабинете. А еще предупредил Натали, что не сможет часто с ней видеться. На Рождество она собиралась в Филадельфию, к брату и его семье, и ехала туда поездом со старшим племянником, только что начавшим учиться в юридической школе Колумбийского университета.

— Завтра мне нужно заняться рождественскими покупками, — сказала Элоиза. — В Лозанне мне не хватило времени, еще вчера я сдавала экзамены.

— И как сдала? — озабоченно спросил отец. Он боялся, что этот Франсуа ее отвлекает.

— Думаю, нормально. Я знаю многое из того, чему нас учат, еще по нашему отелю, — беззаботно ответила Элоиза.

Они поболтали еще немного — о школе, о Швейцарии, о том, какой школа была, когда в ней учился Хьюз, но в конце концов Элоиза зевнула и отправилась спать. По швейцарскому времени было уже очень поздно. И в точности как все девятнадцать лет до ее отъезда, Хьюз укутал ее одеялом и поцеловал.

— Спокойной ночи, папа… как хорошо дома, — сонно произнесла Элоиза, послала ему воздушный поцелуй, повернулась на бок и уснула еще до того, как он вышел из комнаты.

Хьюз пошел к себе в комнату, минутку посидел в задумчивости, размышляя об Элоизе и о том, как хорошо, что она снова дома, а затем снова позвонил Натали. Та еще не спала, гадая, как все прошло.

— Ну, как она?

— Думаю, влюблена в этого мальчишку. Но кажется, рада, что приехала домой. Говорит, что хочет проходить стажировку в парижском отеле и только потом вернется сюда. А это значит, что ее не будет дома еще целый год.

Чувствовалось, что он разочарован, и Натали стало его жалко — ему так сложно отпустить дочь!

— Год пролетит быстро, — заверила она Хьюза. — А ты всегда можешь полететь навестить ее.

— Мне трудно уезжать из отеля.

Натали знала, что это правда. Он с огромным вниманием относился к отелю, и персонал мог к нему обратиться в любое время. Даже ночью, бывая у нее, он не выключал мобильник и очень редко переключал его на голосовую почту — только если они занимались любовью. В остальных случаях Хьюз на звонки отвечал.

— Ну и когда я смогу с ней встретиться? — Натали с нетерпением ждала этого, стремясь скорее познакомиться с Элоизой.