Встреча с поверенным в делах спустила Джона с небес на землю: у него великолепное имение, но ни единого пенни на его содержание.

На какой-то миг ему захотелось снова оказаться в своем полку — там, в крымских степях, в бою. Война, конечно, ужасна, но там, по крайней мере, все было просто и понятно, не то что сейчас.

В госпитале в Скутари он заразился холерой, и несколько дней его жизнь висела на волоске. Но благодаря самоотверженной заботе мисс Флоренс Найтингейл и других сестер милосердия его вернули к жизни. Правда, очнулся он словно в другом мире.

У него было странное чувство, что он не знает, кто он и откуда, хотя, если спрашивали, мог назвать свое имя и полк, в котором служит. Но то ли мир настолько изменился, то ли изменился он сам, для него оставалось неясным.

Из госпиталя, худого и изможденного, его отправили прямо домой — пришла телеграмма, в которой сообщалось, что его брат умер.

Джон Мильтон отплыл в Англию, все еще страдая от необъяснимого чувства, что одной ногой он пребывает в этом мире, а другой в каком-то ином — и не принадлежит полностью ни одному из них.

В телеграмме подробности смерти брата не сообщались, но приехав домой, он узнал, что произошел несчастный случай на охоте, и все это показалось ему дурным сном.

Джон нашел отца осунувшимся и обезумевшим от горя — он жил ради своего старшего сына и теперь, оглядев с ног до головы младшего, вздохнул и сказал: «По крайней мере ты вернулся живым. Теперь все принадлежит тебе».

Джон начал было отказываться, убеждать, что ему не нужно никакого наследства, достающегося такой ценой, но запнулся, увидев унылый взгляд отца. Лорда Мильтона не интересовало то, что говорил Джон. Он ждал возвращения младшего сына лишь ради передачи ему имения. И теперь для него все было кончено.

В ту же ночь он умер.

Эти события окончательно оглушили Джона: он осиротел да к тому же оказался единственным наследником изрядно обветшавшего поместья. Собравшись с духом, он принял решение отреставрировать особняк, вернув ему былое величие, отчасти потому, что любил это место, отчасти — чтобы заполнить ноющую пустоту в собственной душе.

В последующие два года он редко покидал поместье. Когда-то ему нравилось выезжать в свет, в Лондон. Теперь же это казалось ему слишком шумным и суетным, тем более что всем так хотелось поговорить с ним о Крымской войне.

Благодаря одному отважному корреспонденту из «Таймс» эта война, как никакая другая, получила широкую огласку в прессе. Репортер весьма убедительно описывал страдания солдат, героизм мисс Найтингейл и недальновидность военачальников.

В значительной степени это подтверждалось уже тем, что их бригаду легкой кавалерии бросили в ту атаку, где Джон получил ранения и едва не умер. Неслыханная глупость — атаковать конницей артиллерию — вызвала у британской общественности шок. Те, кто выжил в этом сражении, были признаны героями.

Был даже учрежден новый орден, «Крест Виктории»[3], которым удостоили в прошлом году Джона и еще шесть десятков участников этой войны. Их собрали в Гайд-парке, и молодая королева Виктория лично прикрепила каждому на грудь эту награду.

Джон с трудом пережил те торжества и побыстрее отправился в свое поместье.

Там он с головой погрузился в восстановление дома — настолько глубоко, что даже не заметил, как израсходовал все деньги, хотя до конца работ было еще далеко.

Сейчас он думал о том, что спасти его может только чудо.

В комнату вошел дворецкий.

— К вам пожаловала очень богатая леди, милорд.

Джон недоуменно поднял на него глаза.

—Довольно странный доклад, Картер. Откуда вам известно, что она богата?

— Все знают о деньгах миссис Дильни, милорд. Ее и знают-то благодаря деньгам.

—Ясно. Ну что ж, проси.

Как только женщина вошла, Джон сразу понял, что в ее богатстве вряд ли можно сомневаться. Манто на ней было из самого дорогого меха, а когда она протянула ему руку, перстни на пальцах сверкнули бриллиантами, не уступавшими тем, что искрились в ее серьгах.

—Доброе утро, лорд Мильтон, — затараторила она. — Я — Антея Дильни, рада с вами познакомиться.

Он пробормотал в ответ что-то приличествующее случаю, не понимая, чему она так радуется. А она сделала для себя приятное открытие: Джон Мильтон оказался весьма привлекательным молодым мужчиной.

— Я очень надеялась, что наши дорожки как-нибудь пересекутся, — начала миссис Дильни.

— К сожалению, я не часто появляюсь в свете, — ответил Джон.

— Значит, вы обо мне не слышали, — уверенно заключила она, давая понять, что ничем иным нельзя объяснить такую оплошность.

—Я американка, — продолжала она, — хотя моя мать была англичанкой. Она привила мне любовь к своей стране, как, впрочем, и к родине отца. Мне всегда хотелось пожить какое-то время в Англии. Именно это я и намерена сделать — арендовать настоящее старинное английское поместье, чтобы почувствовать себя истинной леди.

Джон пробормотал в ответ что-то неопределенно-вежливое. Он был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать более вразумительно.

— Я ищу дом — как раз такой великолепный, как ваш. Мне кажется, ваш сад и все поместье выглядели когда-то просто шикарно.

Джон собрался с духом.

— Признаю, поместьем давно не занимались. Я пытаюсь, насколько могу, привести его в приличный вид, но до конца еще далеко.

— Тем не менее я хотела бы арендовать ваш дом.

На секунду от удивления он даже потерял дар речи, но быстро справился с собой.

—Я был бы только рад, но вы понимаете, сколько здесь еще предстоит сделать?

— Вот этим я и займусь. Мой любимый папочка оставил мне достаточно денег, чтобы я могла осуществить свои желания. Право же, мне будет забавно повозиться здесь.

Джон уставился на нее в изумлении.

— Вы говорите, мадам, что снимете этот дом в его нынешнем состоянии?

—Я хочу снять его и отремонтировать — это меня развлечет.

— А на какой срок?

— Года на три-четыре, — ответила она. — Потом я вернусь в Америку. Но пока я здесь, мне страшно хочется побыть английской леди!

Говорила она абсолютно серьезно, но он никак не мог поверить в то, что слышали его уши. Чувствуя головокружение от такого стремительного развития событий, Джон все же согласился, что завтра миссис Дильни встретится с его поверенным в делах.

Вечером, оставшись в одиночестве, Мильтон сказал себе: «Вот чудо, воистину ниспосланное небесами, и мне осталось лишь преклонить колени со словами благодарности».

Потом он сказал себе, что просит у Господа слишком многого. Будучи простым смертным, обремененным большими долгами, он должен быть предельно скромен в данной ситуации и не просить чересчур много.

Но впереди его ожидал еще больший сюрприз.

Миссис Дильни приехала на следующий день и подписала договор найма всего поместья Мильтона за сумму, о которой Джон не отважился бы даже мечтать. Она сообщила, что въедет в конце месяца.

«Прежде всего мне необходимо подыскать для себя жилище, — размышлял он, прогуливаясь в саду. — И хорошо бы найти занятие, чтобы в голову не лезли мысли о том, как пуста моя жизнь, — но тут же одернул себя: — Кажется, я неблагодарная скотина, если мечтаю еще и об этом».

Он понимал, что из подлинных человеческих ценностей у него нет почти ничего. В его жизни не было ни тепла, ни любви, ни близких друзей. Он знал многих женщин, которые охотно вышли бы за него замуж из-за титула, а некоторые из-за денег. Но сколько из них вышли бы за него по любви?

На этот вопрос у него не было ответа. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что еще не встретил ту единственную, которая бы заставила трепетать его сердце.

Он ясно сознавал, что потерялся в том страшном сне, который продолжает ему сниться с той поры, когда он вернулся с Крымской войны. Сейчас он с изумлением оглядывался назад, не понимая, как вообще мог находить романтику в таком кровавом неблагородном деле, как война.

На какое-то время он обрел покой в хлопотах по восстановлению имения. Теперь же ему требовалось что-то еще, что придало бы его жизни какой-то смысл. Но он и представить не мог, что бы это могло быть.

Приближаясь к дому, Джон увидел, что ему призывно машет рукой Картер, чем-то явно взволнованный.

— К вам посетитель, милорд. Мужчина.

— Он назвался?

— Велел доложить: приехал сержант Дейл. И добавил: «Если это майор, тогда сразу поймет, кто это».

— Сержант Дейл? — радостно воскликнул Джон. — Вот так новость! Роберт!

Мильтон поспешил в дом и обнаружил в холле своего старого однополчанина. Роберт обернулся, на его добродушном лице засияла улыбка, и они обменялись крепкими рукопожатиями.

— Рад видеть ваше сиятельство живым и в добром здравии, — воскликнул Роберт. — Я уж было и надеяться перестал — и вдруг до меня доходят слухи, что вы выжили и стали графом. Так славно, даже не верится!

— Это и в самом деле правда, — ответил Джон, подзывая дворецкого, который следовал за ними по пятам. — Картер, самого лучшего эля моему другу!

Они вошли в библиотеку и устроились поудобнее, чтобы поговорить о былых деньках, подняв друг за друга бокалы с элем.

— Мой брат погиб на охоте, а вслед за ним умер и отец, — спокойно рассказывал Джон. — С тех пор я с головой ушел в ремонт этого поместья, но...

Он так беспомощно пожал плечами, что Роберт понял его без слов.

— После войны все изменилось, верно, сэр? — мягко спросил он.

— Верно, Роберт. Все, что раньше казалось таким важным... — он снова пожал плечами, но тут же встряхнулся. — Нам нужно найти себе новое занятие, но где и как?

— Что ж, кое-что я нашел, — ответил Роберт. — Приехав домой, занялся семейным делом — стал помогать отцу в трактире.