Естественно, это было невозможно. Антикварная мебель, роскошные ковры, светские обязанности родителей. «Об этом не может быть и речи», – отрезала мама, и тема была закрыта.

– Теперь я сама много разъезжаю, так что заводить собаку непрактично, – словно бы оправдываясь, сказала Сибил.

– Где тебе нравится больше всего?

– Я очень быстро приспосабливаюсь к новому месту, и мне нравится там, где я сейчас нахожусь.

– Значит, сейчас тебе нравится жить в Сент-Крисе?

– Да, здесь интересно. – Она посмотрела за окно. – Жизнь течет медленно, но не вяло. Общее настроение меняется вместе с погодой. Я уже могу отличить местных жителей от туристов. И рыбаков – от всех остальных.

– Как?

– Как? – Сибил растерянно взглянула на Филипа.

– Каким образом ты отличаешь одних от других?

– Очень просто. Из моего окна видна набережная. Туристы прогуливаются парами, семьями, редко в одиночку, не спешат, заглядывают в лавочки, арендуют лодки. Они общаются только друг с другом, потому что чувствуют себя вырванными из привычной среды. У большинства фотоаппараты, карты, иногда бинокли. У местных жителей обычно есть цель: работа, поручения. Они иногда останавливаются, чтобы поздороваться с соседями, а закончив беседу, отправляются дальше по своим делам.

– Почему ты наблюдаешь из окна? – спросил Филип. – Почему бы не спуститься на набережную?

– Я гуляла по набережной, но, как правило, наблюдение более объективно, если наблюдатель – не участник действия.

– Мне кажется, что твои впечатления были бы более разнообразными, если бы ты наблюдала изнутри, – возразил Филип.

Официант подлил им вина в бокалы и предложил десерт.

– Только кофе, – решила Сибил. – Без кофеина.

– То же самое. – Филип наклонился к ней через столик. – В твоей книге есть раздел об изоляции как технике выживания. Интересный пример с человеком, лежащим на тротуаре. Прохожие отводят глаза, обходят его. Некоторые могут замешкаться, остановиться и все же идут мимо.

– Безразличие.

– Точно. Но в конце концов кто-то один останавливается, пытается помочь. Как только один человек пробивает в изоляции брешь, другие тоже останавливаются.

– Когда изоляция нарушена, остальным легко присоединиться. Самое трудное – первый шаг. Я проводила этот эксперимент в Нью-Йорке, Лондоне и Будапеште. Результат везде один и тот же. Не встречаться взглядами, не замечать бездомных – один из способов выживания в большом городе.

– Чем отличаются от остальных те, кто останавливается первым? – поинтересовался Филип.

– Их инстинкт выживания еще не так силен и не мешает проявлению сочувствия. Или они более импульсивны.

– Во всяком случае, они не проходят равнодушно мимо.

– А я равнодушна, так как остаюсь сторонним наблюдателем? Ты это хочешь сказать? – уточнила Сибил.

– Не знаю. Но я думаю, что наблюдения приносят лучший результат, если находишься в гуще событий.

– Свои наблюдения я нахожу результативными. – В ее голосе сквозила легкая обида.

Филип склонился ближе к ней, не обращая внимания на официанта, аккуратно расставляющего чашечки с кофе.

– Ты ставишь эксперименты на других. Почему бы не поэкспериментировать с собственными чувствами? Со мной?

Потупившись, Сибил смотрела, как Филип поглаживает ее пальцы, и чувствовала жар, разгорающийся в крови.

– Это замаскированное предложение переспать с тобой?

– Вообще, я не это имел в виду… хотя, если ты согласна, я – со всей душой. – В ответ на настороженный взгляд Сибил Филип ослепительно улыбнулся. – Я предлагал прогуляться по набережной, однако, если ты предпочитаешь провести время со мной, мы можем оказаться в твоем номере ровно через пять минут.

Сибил не уклонилась, когда его лицо приблизилось, а губы легко коснулись ее губ. Прохладные губы, готовые согреться и согреть, если бы она захотела. А она хотела и изумлялась силе своего желания.

Хотела, чтобы его жар растопил ее напряжение, тревоги, сомнения.

Однако всю свою жизнь Сибил училась не потакать своим желаниям и, положив ладонь на грудь Филипа, покончила и с поцелуем, и с искушением.

– Думаю, прогулки будет достаточно.

– Тогда пойдем, – со вздохом согласился он.


Филип хотел большего. Естественно, он понимал, что несколько поцелуев не удовлетворят его, но не ожидал, что желание будет таким острым, таким нестерпимым. Может быть, в столь сильном разочаровании виновато его раздутое самомнение, размышлял он, идя с ней по набережной и легко сжимая ее руку. Сибил вела себя так уверенно, была так невозмутима, что оставалось только догадываться, какова на самом деле женщина, скрывающаяся под этой сдержанностью. Ему очень хотелось добраться до ее истинных чувств и реакций.

Фил чуть не рассмеялся. Самомнение! Как же! Похоже, доктор Сибил Гриффин не собирается предложить ему ничего, кроме официальных и довольно прохладных отношений.

Если так, то она представляет собой сложную задачку, на решение которой не жаль потратить и силы, и время.

Сибил покосилась на него, и он различил в ее глазах веселые искры.

– Теперь я понимаю, почему «Шайни» – такое популярное местечко. Еще только половина десятого, по набережной еще слоняются туристы, а лавочки и кафе закрыты, прогулочные суда пришвартованы на ночь.

– Летом здесь оживленнее. Ненамного, но все же. Тебе не холодно?

– М-м-м. Нет. Очень приятно. – Сибил остановилась полюбоваться покачивающимися у причала лодками. – Ваша яхта тоже здесь?

– Нет, у нас есть причал около дома. Вон ялик Этана.

– Где?

– Единственный настоящий ялик в Сент-Крисе. Их осталось не больше двух дюжин на весь залив. Вот. – Филип протянул руку. – С одной мачтой.

Сибил все эти суденышки казались похожими друг на друга. Конечно, одни побольше, другие поменьше, одни поблескивали новой краской, другие – довольно облезлые, но все это были просто небольшие суда.

– Что такого особенного в ялике?

– Когда-то рыбаки выходили в залив на плоскодонках. – Филип подвел Сибил поближе к воде. – Постепенно размеры их увеличивались, дно становилось клинообразным, но оставалось главное: простота и дешевизна.

– Значит, с таких суденышек ловят крабов?

– Нет, сейчас большинство рыбаков используют моторные суда. Ялик хорош для ловли устриц. Еще в начале девятнадцатого века в Мэриленде издали закон: только парусные суда могут выходить на ловлю устриц.

– Охрана окружающей среды?

– Точно. Ялики сохранились, но их осталось немного, да и устриц тоже.

– Твой брат еще пользуется им?

– Да. Ловля устриц – тяжелый и неблагодарный труд.

– Похоже, ты знаешь, о чем говоришь.

Филип остановился, как бы невзначай обнял Сибил за талию.

– И мне досталось. Представь: февраль, шторм, пронизывающий до костей холодный ветер, ледяные брызги… В общем, я предпочитаю Балтимор.

Сибил сделала вид, что ничего не заметила, продолжая разглядывать суденышко, грубо сколоченное и довольно древнее… осколок прошлого.

– Представляю себе, как неуютно в такой скорлупке в бушующем море. – Она резко передернула плечами. – И все-таки, как случилось, что в том феврале ты был не в Балтиморе, а в штормовом заливе?

– Сам не понимаю.

– Надеюсь, ты пригласил меня не на эту лодку.

– Конечно, нет. Настоящий прогулочный шлюп. Умеешь плавать?

– Ты не уверен в своих капитанских способностях? – с иронией спросила она.

– Нет, это предложение. Вода прохладная, но не настолько, чтобы не окунуться.

– Я не захватила с собой купальник.

– Проблема только в этом?

– Пожалуй, для одного дня будет достаточно парусной прогулки. А сейчас мне пора, еще нужно поработать. Спасибо, я чудесно провела вечер.

– Я тоже. Я провожу тебя до отеля.

– Совсем необязательно. Он ведь за углом.

– И тем не менее.

Сибил не стала спорить. Она все равно не позволит Филипу проводить ее до двери номера и с помощью льстивых речей проникнуть внутрь. В общем и целом, она чувствовала, что неплохо справляется с ним и со всей этой сложной ситуацией. Сейчас они расстанутся, и она успеет проанализировать свои мысли и чувства до завтрашней встречи. Может быть, она даже увидит завтра Сета.

– Тебя устроит, если я спущусь около десяти? – спросила Сибил, останавливаясь в нескольких шагах от входа в отель.

– Прекрасно.

– Я что-нибудь должна захватить? Кроме таблеток от морской болезни?

– Я обо всем позабочусь, – с улыбкой пообещал Филип. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Сибил ожидала мимолетного прощального поцелуя и не ошиблась, губы Филипа легко коснулись ее рта. Она расслабилась и уже начала отстраняться, когда Филип крепко обхватил ее за шею, наклонил голову, и в одно мгновение поцелуй стал жарким и требовательным. Сибил вцепилась в плечо Филипа, почувствовав, что земля уходит из-под ног. Сердце забилось гулко, как колокол…

Раздался чей-то стон, тихий и протяжный.

Поцелуй длился лишь несколько секунд. Когда же ее глаза раскрылись, Филип увидел в них такое смятение и такую страсть, что вспыхнувшее в нем желание готово было вырваться из-под контроля.

"Часть доспехов мне, кажется, удалось сорвать», – думал Фил, нежно проводя пальцем по ее щеке.

– Увидимся утром.

– Да… спокойной ночи. – Сибил быстро пришла в себя и улыбнулась довольно непринужденно, однако, войдя в холл и прислонившись к стене, признала, что недооценила Филипа. Парень вовсе не так безобиден, как кажется! Под внешним лоском и обаянием скрывается нечто гораздо более первобытное и опасное. И неотразимое… Ей следует быть начеку

Глава 6

Филип ловко лавировал между судами, скользящими по заливу. Давно он не выходил в море один, но не потерял сноровки. Это не забывается, как езда на велосипеде… или секс. Правда, он забыл, какое это наслаждение мчаться под парусами солнечным утром, смотреть на голубую воду, слушать пронзительные крики чаек.