После первого налета на Фанни смех отступил на какое-то расстояние и устремился в атаку вновь. Но теперь не по прямой, а по кругу. Смех стал описывать вокруг Фанни один виток за другим, постепенно приближаясь к ней. Казалось, вокруг Фанни образовалась мощная энергетическая воронка, которая все более и более отбирала у нее силы, энергию, жизнь. Мы с Эдмондом стояли на самом краю этой воронки, но даже здесь мы вдруг почувствовали слабость и безволие. Что же говорить о Фанни, которая находилась в самом центре этой воронки, этого могучего энергетического вихря.

Фанни вскрикнула и стала пятиться, но вихрь окружал ее со всех сторон. С каждым шагом Фанни смех матери приближался к ней все более и более. Вот он совсем близко. В слабом свете свечи было видно бледное от испуга лицо Фанни и ее широко раскрытые, наполненные ужасом глаза.

Мы с Эдмондом делали попытки прийти на помощь Фанне. Я хотела было броситься к ней, но не смогла оторвать ногу от пола, ее будто приклеили. На мои плечи навалилась такая тяжесть, что у меня не было сил сделать даже самое простое движение. Я видела, что Эдмонд тоже пытался сдвинуться с места и тоже безрезультатно.

Между тем Фанни в поисках защиты ползла в дальний угол галереи. Там она, подтянув колени к голове, сжалась в комок и закрыла руками голову. Теперь смех Лили кружился непосредственно вокруг головы Фанни, он издевался над ней и оскорблял ее. Наконец лишенная энергии, обессиленная Фанни упала головой вперед и распростерлась на полу.

Смех рассыпался на тысячи частей и замер…

Я открыла от изумления рот и, почувствовав, что ко мне вернулась способность управлять своим телом, бросилась к Фанни. Но Эдмонд опередил меня. Он поднял ее безжизненную руку и проверил пульс.

— Что с ней? — спросила я.

— Она жива, просто обморок, — ответил Эдмонд. Он кивнул мне головой, давая понять, чтобы я принесла оброненную Фанни свечку, затем поднял сестру, и мы пошли.

Нам пришлось в обратном направлении проделать весь путь по туннелю. Эдмонд нес Фанни на руках и в узком проходе это было очень нелегко. Горячий воск капал мне на пальцы и обжигал их. Свеча быстро таяла, и мы не знали, хватит ли нам ее до окончания пути. К счастью, хватило. После того, как мы выбрались из камина, свеча горела еще несколько секунд, затем погасла.

Призрак Лили покинул Эбби Хаус, здесь ему больше нечего было делать. Фанни так никогда и не поправилась. Она испытывала постоянный страх и непреодолимое желание куда-нибудь спрятаться. Это привело ее в известное место. И хотя она жила, едва ли кто мог позавидовать этой жизни.

Даже Лили.

Спустя два месяца после помолвки мы с Эдмондом поженились. Я узнала, что мое признание, касающееся моей матери, не было для него открытием, он уже знал все от нанятого им частного детектива. Детективом был тот самый парень в клетчатом пальто, которого я встретила однажды возле дома, когда возвращалась с прогулки. Он представил Эдмонду полный отчет о деятельности миссис Мэдкрофт и моей матери. С этим отчетом Эдмонд как раз знакомился в тот роковой вечер, когда я зашла к нему в кабинет и рассказала о матери. Позже он показал мне отчет, и я сама могла внимательно прочитать его.

Представленные детективом документы содержали сообщение о нашем поспешном отъезде из Лондона и его причинах. Миссис Бродерик обвиняла миссис Мэдкрофт в том, что та лишила ее скудного наследства, а затем отказала ей в своем доме в моральной поддержке.

Документы содержали также факты из жизни моей матери, которые мне многое объясняли. Оказывается, миссис Мэдкрофт использовала редкие энергетические способности моей матери, а та и не знала об этом. Ассистирование у миссис Мэдкрофт могло бы для нее плохо — кончиться, но ее спас мой отец, человек более опытный и менее доверчивый. Он влюбился в нее. Постепенно он убедил ее в том, что той мистической силой, которая проявляется во время сеансов, обладает именно она, а не миссис Мэдкрофт. И еще он убедил ее оставить это занятие.

Девятнадцать лет тому назад в Лондоне разразился громкий скандал, которому было посвящено несколько газетных статей. Интересно, поместила ли их моя мать в свои альбомы? Может быть, это были как раз те страницы, которые я обнаружила вырванными.

Женившись на моей матери, отец навсегда испортил свою карьеру. Ближайшие родственники и люди его круга в Лондоне отвернулись от него, и он уехал в Бристоль, где вел тихую жизнь. И все это из-за женщины, которую он любил.

Все, что я узнала об отце, вызвало у меня к нему еще большую симпатию.

Что касается Эдмонда, то его расстроили вовсе не события из жизни моей матери, к ним он относился довольно спокойно. Его огорчило, что я считала, будто для того, чтобы стать его женой, нужно оставить его в неведении относительно биографии моей матери. После моего признания он, поразмыслив и учтя все обстоятельства, простил меня. И тут же поспешил в мою комнату.

Но обнаружил, что меня нет. А ледяной сквозняк привел его к секретному туннелю.

Ни Эглантина, ни Винни не были приглашены на нашу маленькую свадьбу. Присутствовали только доктор Родес и Урсула. Жаль, что мы с Урсулой, наверное, никогда не будем так дружны, как мне хотелось бы. Просто нам обеим будет трудно забыть ту ложь, которую она мне сообщила под видом откровения о тайной связи Лили и Эдмонда. Тогда Урсулой руководил страх потерять место в доме брата.

Доктору Родесу о Фанни была сказана только часть правды, но, думаю, остальное он и сам понял. Я уверена, что не пройдет и года, как он снова сделает предложение Урсуле.

В этот раз она, не сомневаюсь, не откажет.