Дверь распахнулась, и на пороге возникла Труди.

В стареньком домашнем платье и без всяких следов косметики она казалась гораздо старше своих лет.

— Бриг?

Женщина была искренне удивлена и тут же начала прихорашиваться: пригладила волосы, оправила воротничок платья. Но эти жалкие попытки не прибавили ей привлекательности.

— Войти-то можно? — холодно прищурился Бриг.

Он чувствовал, что совершенно равнодушен к ней, но внутреннее напряжение, давно не дававшее ему покоя, заставляло его продолжать игру.

— Конечно! Входи… — Она пропустила его в дом, запахивая платье на груди. — Я, должно быть, ужасно выгляжу. Возьми в холодильнике пиво и подожди немного. Пойду приведу себя в порядок.

Но Бриг резко схватил ее за запястье.

— Можешь не беспокоиться.

Он притянул Труди к себе, прижался к ее губам своим жестким ртом И сразу же ощутил острый укол разочарования: сухие губы Труди не могли заменить ему других — нежных, мягких и влажных.

Тем не менее он все равно поднял ее на руки и отнес в спальню, распахнув двери ударом сапога. Кровать была не прибрана и повсюду в беспорядке валялись предметы женского туалета. Когда он усадил ее на кровать, Труди сразу же вскочила и принялась запихивать белье в шкаф.

— Извини, — смущенно бормотала она. — Я никого не ждала…

— Забудь об этом. — Он начал расстегивать пуговицы у себя на рубашке и голосом, не терпящим возражений, скомандовал:

— Раздевайся!

Труди покорно исполнила его распоряжение.

Когда голова Брига коснулась подушки, он почувствовал, что ему стало еще хуже, чем прежде Внутреннее напряжение не отпускало, хотя физическое удовлетворение от близости он получил Бриг снова сел, спустил с кровати ноги и потянулся за джинсами — Кто она? — неожиданно спросила Труди, натянув простыню до горла Бриг удивленно поднял брови.

— Кого ты имеешь в виду?

— Ты ведь все время пытался представить себе, что я — совсем другая женщина — без малейшей злости в голосе произнесла она.

— Я не понимаю, о чем это ты говоришь. — Бриг уже надел рубашку и теперь заправлял ее в джинсы.

— Бриг, мы ведь с тобой не первый год знакомы Раньше — после того как все заканчивалось — мы долго еще лежали в постели и разговаривали Но в последнее время ты стал сразу вскакивать и уходить.

— Я очень спешу, мне надо поспеть на ранчо, — нахмурился Бриг.

— Ну, ясное дело. — чувствовалось, что она не верит ни единому его слову.

— Черт бы тебя побрал! Если тебе не нравится, то… — он замолчал, заметив струившийся из ее глаз печальный свет прощения и любви.

— Я никогда тебе ничего подобного пределе не говорила, — пробормотала Труди. — Но мы слишком хорошо знаем Друг друга, и мне не хочется, чтобы между нами была ложь. Ведь у тебя есть кто-то, правда? Можешь смело мне об этом сказать ты же знаешь, что мое отношение к тебе не переменится.

— У тебя слишком живое воображение, Труди.

Бриг улыбнулся краешками губ, но глаза его по-прежнему оставались холодными Ему вовсе не хотелось обманывать Труди Гораздо честнее будет оставить ее в покое Должен же он совершить в этой жизни хоть одно доброе дело — Мне надо идти, — повторил он и потянулся за своей шляпой, лежавшей на шкафу. — Береги себя, — добавил он и, нагнувшись, поцеловал женщину на прощание Направляясь к своему пикапу, Бриг заметил, что к нему с противоположной стороны улицы движется Джейк Фелпс, и остановился У Джейка имелось ранчо на границе с Монтаной Ему было уже за пятьдесят, но он так ни разу и не женился К тому же самому, по видимости, склоняла судьба и Брига.

Фелпс был человеком небольшого роста с обезображенным оспой лицом и животом истинного любителя пива. Снежно-белая панама скрывала от посторонних взглядов обширную лысину Костюм его по западным меркам можно было счесть весьма щеголеватым, щеки были выбриты с такой тщательностью, что казалось, будто с них содрана кожа. На расстоянии трех футов от Джейка Бриг уловил исходивший от него аромат пряного лосьона после бритья Что и говорить, ранчеро принарядился хоть куда — прямо жених, да и только, не хватало самой малости — букета цветов и коробки конфет под мышкой. Под внимательным взглядом Брига Джейк Фелпс слегка покраснел Бриг оглянулся, окинул взглядом облупившийся деревянный домик и цинично осклабился.

— За тем же, за чем и ты, Джейк, — сказал он.

Человечек запыхтел, как рассерженный бульдог.

— Мне не очень-то нравятся твои намеки, Маккорд!

Если ты имеешь в виду…

— Да ладно, хватит тебе пыхтеть, Джейк, — перебил его Бриг. — Ноги моей больше здесь не будет — Что ты хочешь сказать? — ранчеро недоуменно наморщил лоб — Я хочу сказать, что Труди — хорошая женщина.

И она вполне заслуживает, чтобы рядом с ней был хороший парень, который относился бы к ней соответственно.

«И не использовал бы ее как резиновую куклу для того, чтобы удовлетворить свою похоть», — добавил он про себя.

Бриг оставил маленького человечка стоять на потрескавшемся старом тротуаре, широко разинув от удивления рот, а сам подошел к своему пикапу, вскарабкался в кабину и уселся за руль. Включив зажигание, он подал машину назад и вырулил на дорогу, которая вела к ранчо.

Образ рыжеволосой женщины с зелеными искорками в глазах продолжал стоять перед его мысленным взором.

Воспоминания о ней постепенно сделались навязчивым бредом, кошмаром, который преследовал его днем, а по ночам заставлял просыпаться в холодном поту Когда он ездил верхом по горным лугам, то неожиданно чувствовал ее запах, хотя вокруг было настоящее буйство луговых цветов. Наблюдая за тем, как садится солнце, он ловил себя на мысли о том, что закатные лучи напоминают ему сияние ее медно-рыжих волос.

— Джордана, — произнес Бриг, тщательно выговаривая каждую букву, после чего едва не откусил себе язык.

Он ругал на чем свет стоит и эту женщину, и воспоминания о ней, которые лишили его покоя. Он без малейшего сожаления отказался от Труди — так почему, спрашивается, не может избавиться от воспоминаний об одной-единственной ночи, имевшей место два месяца назад?!

Но воспоминания продолжали жить в его душе. Он слышал голос этой женщины, ощущал гладкую поверхность ее упругой кожи цвета алебастра, чувствовал на губах сладость ее поцелуев Он едва ли не воочию видел совершенные, округлые линии ее тела, распростертого на медвежьей шкуре около камина…

Бриг нажал на педаль акселератора, и пикап рванулся вперед. И хотя скорость постоянно возрастала, избавиться от преследовавшего его образа ему было не под силу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОХОТА

8

— Вот здесь мы живем. — Тэнди Барнс нажал на тормоза и выключил зажигание. — Вылезайте, приехали.

Джордана распрямила затекшие от долгой езды ноги и потянулась. Все тело ныло от бесконечной тряски на ухабах. Она выглянула в окошко высоко вознесенной над землей кабины пикапа, но никакого дома не увидела.

Большую часть вчерашнего дня они провели в полете, в переездах из одного аэропорта в другой, в пересадках из самолета в самолет и вот наконец добрались до Айдахо.

Небольшого роста коренастый водитель, встретивший их в аэропорту, отвез всю компанию в гостиницу, предупредив, что дорога оставляет желать много лучшего и ехать на ранчо в темное время суток опасно. Теперь, когда цель бесконечных переездов была достигнута, Джордана поняла, что водитель был абсолютно прав — езда по такой дороге в темноте означала бы неминуемую катастрофу.

— Так где же оно? Я не вижу никакого ранчо.

Стоило ей только произнести эту фразу, как стало ясно, что она совершила ошибку. Водитель наградил ее, взглядом, недвусмысленно говорившим: что возьмешь с женщины? Им жаловаться сам Бог велел.

— Оно на противоположной стороне реки. Оставшуюся часть пути нам придется проделать пешком, — объяснил он с терпением человека, совершенно уверенного в том, что городским дамам местные условия жизни должны казаться ужасающими. — Как я уже имел честь вам докладывать, мэм, мы живем очень уединенно. Наше ранчо не похоже на те, что показывают в кино: удобств никаких и очень много работы.

— Уверяю вас, я видела ранчо не только в кино, мистер Барнс, — сдержанно улыбнулась Джордана, которую покровительственное отношение водителя уже начинало утомлять.

С той самой минуты, когда они с отцом, братом и Максом Сэнгером ступили на землю Айдахо, этот приставленный к ним коротышка непрестанно изводил ее, донимая всякого рода предупреждениями и страшными рассказами о здешнем суровом житье-бытье. Хотя Тэнди ни разу не высказал этого в открытой форме, было ясно, что, по его глубочайшему убеждению, женщинам в компании охотников не место.

Кроме того, Джордана отдавала себе отчет в том, что впечатление на Тэнди она произвела самое невыгодное. В дорогом и модном дорожном костюме цвета охры она выглядела так, будто сошла со страниц журнала «Вог»; наверное, нужно было одеться скромнее, но в Нью-Йорке она об этом как-то не подумала. А парню достаточно было бросить один только взгляд на высокие каблуки ее туфель, на изящную брошь, скалывавшую шарф, на серьги, болтавшиеся в ушах, — и он сразу же решил, что перед ним самая настоящая фифа, у которой не все в порядке с головой. Джордана догадывалась, что он взглянул бы на нее совсем по-другому, будь она в потертых джинсах, в мешковатом свитере и без следа косметики на лице.

Отворив дверь, она легко спрыгнула на землю. Сегодня она надела слаксы, повязала рукава толстого свитера вокруг ворота простой клетчатой рубашки и обула туфли на плоской подошве. Тем не менее Тэнди продолжал бросать на нее косые неодобрительные взгляды. Впрочем, Джордана привыкла к недоверию со стороны мужчин и была уверена, что со временем преодолеет скептическое отношение Тэнди Барнса. Отец часто подшучивал над ней, заявляя, что никаких проблем у нее бы не было, если бы она родилась нескладной и уродиной.