Несмотря на ее довольно потрепанный и несчастный вид, в котором невозможно было бы узнать и родственницу, ее вид показался ему знакомым. Он сразу подумал о том, что, наверное, она проживает в одном из поместий около Элайшоу, но сейчас для него важнее было добраться до бревна и не свалиться с него в холодную воду. Он сильно наклонился, положил одну руку на длинную ветвь, выбрал на дереве место поровнее и прыгнул. Бревно действительно оказалось очень скользким, но Саймону удалось сохранить равновесие, ухватившись за какую-то торчащую вертикально ветвь. Держась таким образом за нее левой рукой, он пригнулся к ребенку и протянул руку:

– Ну-ка, давай хватайся, парень, я вытащу тебя!

Ребенок слабо покачал головой и еще сильнее сдавил женщине шею.

– Его люди хотели убить нас, – пробормотал мальчик, с трудом выговаривая слова застывшими губами.

– Его милость хочет помочь нам! – произнесла женщина таким же спокойным голосом, как и прежде, хотя ее лицо выдавало панику.

– Ну же, парень, – повторил Саймон, придавая своему голосу такую же спокойную интонацию.

– Меня зовут Кит, – сказал ребенок. – И я не парень.

Стараясь сохранять равновесие, Саймон присел на корточки и попытался взять ребенка, уцепившегося за шею женщины. Несмотря на промокшую одежду, девочка была легче перышка.

– Вот так... – сказал он и прижал девочку к себе, стараясь согреть ее.

Она молчала, с ужасом глядя через его плечо на огромного косматого человека, похожего на медведя, стоящего позади него.

– Это – Лоу Ходж, – объяснил Саймон. – Он только выглядит таким большим и страшным, но он очень добрый человек, и я собираюсь отдать тебя ему, чтобы он подержал тебя, пока я буду помогать твоей спасительнице.

– Я сделаю все, что смогу, милорд, – сказал Ходж, наклоняясь к реке, чтобы взять у Саймона ребенка. Саймон опасно завис над водой, вручая своему человеку девочку, а после вновь повернул назад, чтобы увидеть, как женщина самостоятельно начала продвигаться к берегу, цепляясь за бревно.

– Будьте осторожны, миледи, – предупредил он учтиво. – Скоро бревно кончится, и вы вновь окажетесь в смертельном потоке.

Она мрачно посмотрела на него, и чувство того, что он ее знает, усилилось.

А Ходж в это время пытался запихнуть худенькую Кит себе под плащ и одновременно удерживать бревно.

Бревно становилось тоньше, но женщине явно было все тяжелее и тяжелее дышать. И когда она добралась до конца бревна, он протянул руку, чтобы помочь ей выбраться из воды.

Берег был очень крутой, и она спотыкалась о свои тяжелые мокрые юбки, обмотавшиеся вокруг ног. Как она вообще сумела проплыть так далеко, Саймон даже вообразить себе не мог.

К тому времени как он вывел ее на траву, Ходж держал одной рукой укутанную в плащ Кит, а второй рукой подал скинутый Саймоном на куст его собственный плащ. Саймон принял его и обернул им женщину с ног до головы, накинув капюшон с меховой подкладкой ей на голову, и только теперь заметил, что ее глаза были не карими, а серыми.

– Мы сейчас отведем вас к огню, – произнес он, – чтобы вы как можно скорее обогрелись, а потом...

Он остановился в испуге, поскольку она изумленно взглянула на него, а потом побледнела еще сильнее и вдруг упала. Если бы ее не держал плащ, она наверняка бы рухнула на землю, однако он успел ее поймать.

– Вот черт, милорд, – произнес Ходж. – И что нам теперь делать?

Саймон не ответил, поскольку уставился на женщину в своих руках. Так как он поймал ее налету, капюшон слетел с головы вниз и освободил копну каштановых волос, которые до этого скрывали ее лицо. И теперь он ее наконец-то узнал.

Он видел ее раза два прежде, но ошибиться не мог.

– Вы смотрите на нее как на призрак, милорд. Вы встречались с этой девушкой раньше?

– Да, – ответил Саймон кратко.

Хотя он видел, что Ходж ждет дальнейших разъяснений, приподняв бровь, он лишь молча шагнул прочь к лошадям, подхватывая ее на руки. Он вряд ли смог бы признаться Ходжу в том, что даже его собственная семья не знала о том, что три года назад он хотел жениться на этой женщине.

Сибилла медленно приходила в себя. Она чувствовала, что едет верхом на лошади, а кто-то крепко держит ее перед собой в седле. Цокот копыт успокаивал ее, и крепкое мужское тело надежно удерживало ее в руках и управляло животным.

Кто же он был?

Она вспоминала... и наконец поняла.

Это был он, ее потенциальный жених, которого она оскорбила в Селкерке, отправив восвояси три года назад, и он с угрозой предупредил ее о том, что она получит по заслугам.

Конечно, благодаря тому, что теперь она общалась с принцессой Изабеллой и братом Изабеллы – графом Файфом, ныне правителем этих земель и королевства, она встречалась с ним несколько раз с тех пор, но всегда в компании друзей, и поэтому они вели себя с холодной любезностью. Он даже попытался однажды заговорить с ней, но еще никогда она не оставалась с ним наедине.

Она заставила себя расслабиться, чтобы не выдать того, что пришла в сознание, и вновь осторожно приоткрыла глаза, стараясь рассмотреть, как далеко она удалилась от дома в Суитхоуп-Хилле.

Ей было тепло. Намного теплее, чем было раньше. Она помнила, что ее собственный плащ уплыл вниз по реке, а значит, он дал ей свой. Но вся ее собственная одежда была мокрой.

Она вспомнила о своей лошади и понадеялась с волнением, что та вернулась на конюшню.

Капюшон мягко терся о ее щеку и пах корицей, гвоздикой и чем-то еще, что она не смогла опознать. Мягкая походка лошади успокаивала ее, и независимо от того, что она подумала, что сказал ей Саймон Мюррей три года назад, он будет крепко и нежно держать ее теперь... до тех пор, пока не найдет повода отомстить ей.

Саймон смотрел вперед, и его лицо было спокойным и лишенным всяких эмоций. Никто не смог бы заметить, сколько мыслей вьется в его голове. Воспоминания захлестнули его, как недавно вода – эту женщину и Кит. Он припомнил все, до единой мелочи, и понял, что его боль и обида остались по-прежнему острыми, как и раньше.

Он помнил дождливый, мрачный день в Селкерке, как будто это случилось вчера. Он помнил, как был горд тем, что выполнял приказ своего сеньора графа Файфа, то есть его желание соединить его со старшей дочерью лорда Эйкермура, чем он был весьма польщен. Он повиновался своему сеньору, поскольку знал, что этим поступком граф выделил его из всех остальных мужчин, которые служили ему. Что же касается девушки, то она скорее всего была просто выбрана его невестой для того, чтобы породнить семьи, с которыми Файф, возможно, хотел иметь дело.

Но мало того, что она презрела все нравственные и общественные устои общества, так она еще сделала это специально, чтобы выставить Саймона дураком перед людьми. Может быть, ей не понравилось, что в церкви было так мало народа? И все проходило не так пышно, как о том мечтают девушки из богатых семей? Но и у Файфа, и у сэра Малькольма были причины для этого.

Несмотря на малое количество свидетелей, ее отказ сильно обидел Саймона, оскорбив его чувство собственного достоинства. Тогда ему только-только исполнился двадцать один год, еще не прошло и двух дней, и он думал лишь о том, как больно это событие сможет ударить по его семье. Он чувствовал себя мужчиной! А леди Сибилла разрушила этот образ меньше чем за минуту.

В течение нескольких дней после этого он сотни раз представлял себе, что бы он сделал или сказал позже, чтобы наказать ее. Но всего этого ему казалось недостаточно.

Мужчины никогда не обсуждали со своими дочерьми заключения брачных отношений. Они всегда ставили их перед женихом, и те покорно выходили замуж за мужчин, которым был выгоден союз с их семьями. Кроме того, как Саймон понял за эти годы, такие меры обычно приносили пользу графу Файфу, а теперь же они приносили его короне пользы даже больше, чем раньше.

Эта девица отвергла трех мужчин, предложенных графом Файфом, но Саймон ничего про это не знал. Файф не любил, когда его подчиненные обсуждали подобные темы друг с другом.

Он услышал, что Сибилла застонала во сне, чуть не выпав из его рук, и он обнял ее сильнее. Если бы он не сделал этого, она упала бы на землю. Она была ранена, он увидел, что капюшон в крови, а значит, рана на голове. Наверное, что-то зацепило ее в реке. Она спала на его плече, и хотя он помнил выражение ее глаз, когда она признала его, она, очевидно, доверилась ему и заснула.

Он вспомнил, как гнался за ней на лошади, а потом вдоль берега за тонущим ребенком. И отметил про себя, что Сибилла ездила и плавала лучше, чем даже его сестра Амалия. И проявила незаурядный характер, бросившись в бурную реку.

После того как Сибилла отвергла его в церкви, Файф понизил его и не давал шанса выделиться среди других. Но сейчас он мог думать только о том, как был обижен и оскорблен после дерзкого поведения Сибиллы Каверс в церкви. И понял, что все это еще живо в нем.

Глава 2

– Что она тут делает?

Казалось, властный голос женщины слышался издалека, но Сибилла чувствовала, как сознание быстро возвращается к ней. Если она не в Суитхоуп-Хилл-Хаусе, то где же она может быть? Голос совсем незнакомый. И она не помнила о том, как оказалась тут...

– Тебе здесь нечего делать, детка, – продолжал голос строго. – Уходи отсюда и больше никогда не появляйся.

– Я сказал этой девочке, что она может здесь остаться.

Этот низкий мужской голос она сразу узнала. Он звучал ближе и яснее, однако все это происходило точно не в спальне Сибиллы.

Она открыла глаза – и первое, что увидела, была стоящая около кровати Кит, похожая на маленькую бродяжку.

Сибилла заметила, что у нее короткие, мягко вьющиеся светлые волосы, узкое вытянутое лицо и светло-голубые широко распахнутые глаза.