Гаррет протянул руку:

— Мне нужно только одно — серьга.

Осторожно открыв маленькую сумочку, вышитую бусинками, Беркли сунула туда руку и нащупала украшение.

— Она действительно ваша? — Она не вынимала руку из сумочки.

— Об этом следовало спросить раньше. Но я отвечу. Да, это моя вещь. Я поручил вашему мужу отыскать ее после того, как мой брат… скажем так, исчез.

— Стало быть, вы не просили найти брата?

— Господи, нет, конечно. Когда я в последний раз встречался с Грэмом, у него не было серьги. Он ясно дал понять, что потерял ее. — Гаррет посмотрел на сумочку. — Вы позволите?

Беркли нерешительно взглянула на Андерсона:

— Ты связался с Торнами, потому что Гаррет велел начать поиски с них. Я права?

Андерсон пожал плечами:

— Да, вроде того.

«Не вроде, а именно так», — подумала Беркли.

— Знает ли Гаррет о второй серьге? — спросила она, чувствуя, как сильнее забилось ее сердце. — Ты рассказал ему о том, что мы видели в Бостоне?

— Все, хватит, — бросил Андерсон. — Отдай Гаррету то, что он просит.

— Какая еще вторая серьга? — насторожился Гаррет.

— Такая же, как эта.

— Это невозможно. Мать потеряла парную серьгу много лет назад.

Андерсон потянулся к сумочке, но Беркли отпрянула.

— Отдай ему серьгу, — процедил он сквозь зубы.

— Тебе когда-нибудь приходило на ум, что Грей — это Грейдон Торн?

— Ради всего святого, — вмешался Гаррет. — О чем вы говорите, Шоу? Декер Торн — всего лишь знакомый моего брата.

На щеках Андерсона проступили красные пятна гнева.

— Отдай ему серьгу, Беркли. Иначе, клянусь, я дам тебе такую оплеуху, что ты не поднимешься!

Побледнев, Беркли вынула серьгу из сумочки и протянула ее Гаррету.

— Не исключено, что вас ввели в заблуждение относительно этого украшения. — Она разжала пальцы, и серьга упала в открытую ладонь Гаррета.

Подойдя к окну, он начал рассматривать изящную золотую оправу жемчужины. Потом повернул золотую капельку, висевшую на оправе, как слеза, и увидел знакомые выгравированные буквы ЕК. Эвелин Рэндольф. Гаррет шепотом произнес это имя. Имя матеря. У него не оставалось никаких сомнений в том, что это ее серьга. Ребенком Гаррет сотни раз видел это украшение, пробирался в спальню матери и открывал шкатулку, чтобы взглянуть на него — и все потому, что мать обещала подарить ему серьгу. Он с нетерпением ждал заветного дня, когда в его распоряжении окажется что-то, что ему не придется делить с братом.

Гаррет отошел от окна.

— Та самая. На ней выгравированы инициалы моей матери. Она обрадуется, получив украшение. — Гаррет стиснул вещицу в кулаке. — Мать плохо себя чувствует, — продолжал он. — Ей всегда нездоровилось, сколько я себя помню. Эта серьга — огромная ценность для нее. — Он посмотрел на Беркли:

— Не стану делать вид, что ваши слова заинтересовали меня. Все, что вы хотели сказать, не имеет ко мне никакого отношения. А вот это украшение — наша фамильная драгоценность.

— Как угодно, — отозвалась Беркли и перевела взгляд на Андерсона. — Я свое дело сделала. Можешь оставить себе мою долю вознаграждения за то, что вещица найдена, в счет погашения той суммы, которую требуешь. Мое бриллиантовое колье уже у тебя. — Она вновь сунула пальцы в сумочку. — Я сняла со своего счета еще тысячу долларов. Вот чек. Больше у меня ничего нет. Если оставишь мне свой адрес, я буду высылать тебе деньги, как только они у меня появятся. Будь спокоен, я с тобой рассчитаюсь.

— Ты крайне разочаровала меня, Беркли, — вздохнул Андерсон. — Я был о тебе лучшего мнения.

Сунув серьгу в карман, Гаррет уселся на край постели.

— Сколько он у вас просит? — обратился он к Беркли.

— Двадцать тысяч долларов.

— У вас найдется столько? — удивился Гаррет.

— Нет, конечно. Андерсон велел взять деньги у Грея. Очень глупо, ведь Грей начнет меня расспрашивать, и мне, в конце концов, придется рассказать ему правду, а именно этого я и пытаюсь избежать. — Она умоляюще посмотрела на Андерсона. — Неужели ты не понимаешь? Если будешь выкручивать мне руки, я во всем признаюсь Грею.

— Он спрашивал тебя о колье? — осведомился Андерсон,

— Нет. Но обязательно спросит.

— И ты скажешь, что потеряла его, верно? Или его украли. Уверен, хорошенько поразмыслив, ты найдешь убедительное объяснение.

Беркли на мгновение закрыла глаза, но когда вновь открыла их, ее лицо выражало усталость и безотчетную решимость.

— Мне отвратительно обманывать мужа. Запомни это. Я не желаю выдумывать объяснения. Возьми все, что получил, и уезжай отсюда. Покинь город, штат, только уезжай.

Уголки губ Андерсона приподнялись в жесткой улыбке.

— А если не уеду? Кажется, ты вздумала мне угрожать. Будь осторожна, Беркли. Не забывай: в конце концов, я твой законный супруг. Но эта окажется самой меньшей из твоих бед, если ты не умеришь свой воинственный пыл.

— Что ты имеешь в виду?

— Я вовсе не такой слабый игрок, как ты полагаешь. Я знаю, когда показывать свои карты и когда скрывать их. Пожалуй, сейчас я попридержу козыри. — Андерсон опустил глаза и посмотрел на сумочку. Беркли все еще держала правую руку внутри. — Что там у тебя? Карманный пистолет?

Беркли покачала головой. Ее рука крепко сжимала нож. Вынув его из сапога Грея, Беркли решила, что сумеет пустить оружие в ход. Убеждать себя в этом было совсем нетрудно, пока перед ней не предстал человек из плоти и крови. Опустив нож на дно сумочки, она вынула руку.

— Тебе не удастся спровоцировать меня, Андерсон. Но это отнюдь не означает, что я тебя боюсь. Поступай как знаешь, а я буду действовать по своему разумению. Например, сейчас я уйду.

Провожаемая взглядом Андерсона, Беркли вышла из-за кресла.

— А ты совсем не та тихоня, какой была прежде, — заметил Андерсон. — Хотел бы я знать, что за выгоду сулит мне это превращение. Оставшись одна, ты обрела уверенность в себе. Имей в виду, это ощущение обманчиво. Мне доставит огромное наслаждение убедить тебя в том, что твоя смелость всего-навсего безрассудство.

Беркли промолчала и, холодно кивнув Гаррету, сделала несколько шагов к двери. Она догадывалась, что Андерсон схватит ее за руку, когда она будет проходить мимо него, и не ошиблась. Беркли размахнулась и опустила сумочку ему на голову. Рукоять ножа ударила Андерсона по затылку. Он инстинктивно отшатнулся, и Беркли выдернула руку.

Она вцепилась в дверную ручку, но та сама повернулась. Кто-то толкнул дверь с другой стороны. Беркли отпрянула, и распахнувшаяся дверь прижала ее к стене.

В комнату вошел Грей Джейнуэй. Едва не наступая ему на пятки, за ним следовала Айвори Дюпре. Грей смерил взглядом обитателей номера и сразу признал одного из них.

— Мистер Лернер, — сказал он, посмотрев через плечо на Айвори. — Все в порядке. На сей раз мы попали в нужную комнату.

Высунувшись из-за спины Грея, Айвори обвела взглядом помещение.

— Ее здесь нет. Мы, наверное, опять ошиблись. Идемте искать дальше. — Она улыбнулась постояльцам «Паласа», извиняясь за вторжение, и потянула Грея за рукав. — Быстрее. А то, глядишь, разминемся с ней.

Грей отвел руку Айвори.

— Она здесь. — О присутствии Беркли он догадался еще до того, как почувствовал слабое сопротивление двери. Грей сразу уловил легкий, почти неощутимый запах лаванды. Он сделал шаг вперед и осторожно потянул дверь на себя.

Беркли подняла глаза на Грея.

— Привет, — тихо и смущенно, сказала она. — Ты, верно, хочешь спросить, что я здесь делаю?

Грей взял ее за руку, и Беркли поняла, что он не сердится на нее.

— Помнишь мистера Лернера? — спросила она. Грей кивнул.

— Вчерашний спор о пьесах и ролях. Да, конечно, помню. — Заметив, что актер потирает затылок, он догадался: это не от растерянности, а от боли. Что же натворила Беркли?

— А это Гаррет Денисон, — продолжала Беркли. — Брат Грэма Денисона.

Грей склонил голову. Его лицо приняло суровое выражение, глаза холодно блеснули.

— Мне знакомо это имя.

Гаррет вскочил на ноги в ту самую секунду, когда Грей вошел в комнату. Охваченный тревогой и дурными предчувствиями, он до сих пор молчал, но теперь, прищурившись, настороженно вглядывался в лицо брата.

— Что за дурацкие игры, Грэм? Неужели ты решил, что я тебя не узнаю? Господи, какая глупость!

— Мой муж не помнит и не узнает вас, — проговорила Беркли. — Вам незачем опасаться его.

— Опасаться? Вы заблуждаетесь. Я никогда не боялся брата.

— В таком случае не стоит ворошить прошлое. — Взглянув на мужа, Беркли поняла, что Гаррет ничуть не интересует его; он не спускал глаз с нее. — Мистер Денисон проделал долгий путь, чтобы забрать серьгу.

— Он узнал украшение?

Беркли кивнула:

— Узнал и потребовал вернуть. Я только что отдала ему серьгу. Ты не дорожил этой вещицей, и я решила, что лучше отдать ее. Я не хочу волновать и тревожить тебя. Понимаешь?

Грей чуть заметно улыбнулся.

— Кажется, понимаю. — Он положил руку ей на талию и вновь повернулся к Гаррету. — Судя по всему, вы нам не верите. Мне понятны ваши сомнения. Ваше лицо ни о чем мне не говорит, но Беркли рассказала кое-что о моем прошлом. Если не ошибаюсь, я опозорил свою семью, и вы решили от меня избавиться.

— Грей! Я никогда не говорила…

— Да, не говорила, но именно так я понял твои слова. Надеюсь, я рассудил правильно, мистер Денисон?

Гаррет дернул головой. Этот холодный чопорный тон и обращение по фамилии были для него полной неожиданностью. Подумать только, какие усилия он прилагал, чтобы избежать встречи с братом. С той самой минуты, когда Андерсон сообщил ему, что Грэм жив, Гаррет размышлял, как с ним поступить. Всю дорогу до Сан-Франциско он думал, не устроить ли второе покушение. Единственным способом избежать убийства было раздобыть серьгу втайне от Грэма.

На сей раз Гаррет решил дать брату шанс, но теперь видел, что его благородный жест бесполезен и вряд ли будет оценен по достоинству.