— Ты понимаешь, что будет дальше?

— Да, — шепнула она. — Понимаю. И понимала с самого начала.

Несколько мгновений Грей молча смотрел на нее, потом почувствовал, как тело девушки приподнимается, мягко изгибаясь в инстинктивном движении. Ее грудь прижималась к груди Грея, бедра — к его бедрам, и от этого прикосновения он невольно застонал.

— Беркли… — Он снова припал ртом к губам Беркли. Она закрыла глаза, теряя власть над собой, но эта утрата обостряла все прочие чувства. Беркли слышала звук, с которым их влажные разгоряченные губы то отдалялись друг от друга, то соединялись вновь, но каждый раз по-новому. Их тела находились в непрерывном движении; простыни шуршали, а ножки кровати поскрипывали. Ночная рубашка Беркли скользила по ее плечам со звуком, напоминавшим легкий шепот.

Беркли запустила руки под сорочку Грея, ощупывая напряженные мышцы его спины и плеч. Ее пальцы, скользнув по животу Грея, забирались под пояс брюк. От ее прикосновений кожа Грея пошла мурашками. Из его горла вырвался стон наслаждения и мучительного страдания. Она чуть заметно удовлетворенно улыбнулась. Поймав зубами ее ухо, Грей мягко прикусил мочку.

— Тебе нравится это, правда?

— Да, — шепнула она. — Мне хорошо.

Грей подавил смешок.

— Ты еще не, испытала и половины.

Беркли понимала это лучше, чем он. Сняв и отбросив сорочку. Грей перехватил испуганный взгляд девушки.

— Хочешь, чтобы я погасил свечу? Беркли покачала головой.

— Нет, мне нравится смотреть на тебя, — отозвалась она, изумив Грея и себя своей откровенностью. Беркли откашлялась, размышляя, как объяснить свое замешательство. — Просто ты оказался крупнее, чем я ожидала.

Она приподнялась. Тоненькая лямка ночной рубашки соскользнула с плеча, но Беркли этого не заметила. Грей стоял рядом с ней на коленях, положив пальцы на застежку брюк, ткань которых плотно облегала его восставшую плоть. У Беркли пересохли губы. Она недооценила возможности Грея.

— Может быть, погасить… — Беркли бросила тревожный взгляд на лампу.

— Хорошо. — Осторожно перебравшись через Беркли и погасив лампу, он вернулся к постели. Увидев, что Беркли еще не успокоилась, Грей задернул шторы.

Внезапно что-то легкое, похожее на крылышко бабочки скользнуло по его лицу. Грей не сразу сообразил, что это тонкая ткань ночной рубашки Беркли.

Темнота скрыла от нее улыбку Грея, так редко появлявшуюся на его губах.

Глава 8

Беркли подвинулась, освобождая для него место. Скользнув рукой по обнаженному бедру Грея, она быстро отдернула ее. Беркли не заметила, что он уже снял брюки и нижнее белье.

Он взял ее ладонь и приложил к своему бедру, потом — к большому твердому копью. Как только пальцы Беркли сомкнулись на его плоти, Грей напрягся и показал, какой ласки ждет от нее. Когда ногти Беркли легонько царапнули нежную кожу, он крепко прижал девушку к себе и зарылся лицом в ее волосы.

Беркли тут же оказалась под Греем. До сих пор она ласкала его рукой, теперь продолжала делать то же самое внутренней поверхностью бедер. Изогнувшись, она всем телом потерлась о Грея. Он прижался горячим ртом к ее губам и, раздвинув их кончиком языка, пощекотал язык Беркли.

Она не испытывала страха, не боялась показать Грею свою уязвимость и позволить ему делать с собой все, что заблагорассудится. Запустив ладонь в ее волосы, он поглаживал их, пропускал между пальцами шелковистые пряди, словно струи дождя. Повернув голову Беркли, Грей поцеловал ее шею, добрался до уха и прошептал ее имя. Он целовал глаза и щеки Беркли, пощипывал губами кожу на ее плече и шее. Его язык двинулся по ключице и спустился вниз, сначала между холмиками ее груди, потом по очереди скользнул по соскам.

Грей ласкал ее грудь до тех пор, пока она не набухла в его ладонях. Беркли то изгибалась, то вытягивалась. Выгнув спину, она приподняла живот, и ее бедра, раздвинувшись, обхватили Грея. Скользнув рукой от груди до талии, он положил ладони ей на ягодицы. Нежный, чуть мускусный аромат увлажнившегося лона Беркли кружил ему голову. Грей спустился ниже, устроился между ее бедер и почувствовал на своей руке ладонь Беркли. Она потянула его к себе.

— Еще рано. — Грей нагнул голову и прижался ртом к ее нежному лону.

Девушка судорожно вздохнула. Язык Грея толчками задвигался по ее увлажнившейся плоти, проникая все глубже. Он легонько ухватил зубами мясистый бугорок, и его язык вновь начал ласкать Беркли — сначала быстрыми уколами, потом короткими дразнящими прикосновениями и, наконец, ровными и мягкими, но настойчивыми движениями. Беркли, оторвав пальцы от плеч Грея, вцепилась в простыню и крепко стиснула губы. Из ее груди рвался стон.

Ноги Беркли ныли от напряжения, тело жаждало наслаждения. Ее охватила приятная истома.

Подняв голову, Грей вновь накрыл ее своим телом.

— Я хочу слышать тебя, — шепнул он, почти прикасаясь губами к ее рту. Изогнувшись, он втиснул свои бедра между ее ног. — Скажи что-нибудь.

Губы Беркли приоткрылись, и она, вцепившись в Грея, выкрикнула его имя с такой натугой, будто этот звук вырвали у нее силой.

— Как хорошо… — Грей прижался губами ко рту Беркли, заставив ее умолкнуть. — Я хочу войти в тебя. — От нетерпения и страсти его голос прозвучал хрипло, почти невнятно. — Впусти меня.

Почувствовав, как приподнимаются бедра Грея, девушка устремилась ему навстречу. Первым же толчком он глубоко вошел в нее, сокрушив преграду на своем пути, и только потом понял, что это было.

Грей замер. Беркли обнимала его так крепко, что Грей всем телом ощутил ее отрывистый стон. Даже не видя глаз девушки, он понял, что они выражают страдание. Мышцы ее лона сжались вокруг его плоти.

— Ради всего святого, не надо, — выдохнул он. — Не двигайся.

Беркли казалось, что она не шевелится. Теперь она затаила дыхание.

— Дышать можно, — сказал Грей, — Все остальное — нельзя.

Не зная толком, что он имел в виду, Беркли втянула в себя воздух.

— Черт побери. Проклятие! — Грей начал высвобождаться.

Беркли поморщилась. Схватив Грея за плечи, она попыталась удержать его:

— Пожалуйста, не надо… не сейчас…

— Ты сама не понимаешь, о чем просишь, — отозвался он, но остался на месте.

Дыхание Беркли успокоилось. Улеглась боль, вызванная первым вторжением. По мере того, как ее тело начинало свыкаться с новым ощущением, по нему мощным потоком разливалось удовольствие. Беркли мало-помалу расслабилась, мягким коконом окружая твердую плоть Грея и удерживая его в себе.

— Я хочу, чтобы это не кончалось, — тихо промолвила она. — Неужели это все? Я думала, это длится дольше. Я уже могу терпеть. Обещаю, я вытерплю.

— Нет, это не все. — Грей плавно задвигался.

Беркли вздохнула и закрыла глаза. На смену давящему ощущению пришло восхитительное, хотя и несколько болезненное чувство наполненности, ритмичной и естественной, похожей на прилив и отлив морских волн. Сначала девушка лишь наслаждалась этой могучей силой, потом задвигалась сама. Грей вторгался в нее и отступал, приподнимая и опуская бедра. В такт его движениям Беркли то разжимала объятия, то крепче обхватывала его.

Она прикоснулась к его лицу, погладила по щеке, горячей и упругой, и пожалела, что заставила Грея погасить свет.

Внезапно в глубине ее тела вновь вспыхнул жар, потом показалось, что до сих пор она колыхалась на волнах, а теперь оседлала одну из них. Охваченная сладостной истомой, Беркли выгнулась. Ритм движений Грея изменился: толчки участились и стали неглубокими. Его дыхание с хрипом вырывалось из горла. Он еще раз погрузился в лоно Беркли, чувствуя, как судорожно оно сжимает его плоть. Затрепетав от наслаждения, Грей последним неистовым толчком вошел в Беркли и растворился в ней.

Раскрасневшейся, разгоряченной Беркли показалось, что в комнате прохладно. Отделившись от нее, Грей улегся на бок, а она натянула простыню до груди. Подумав, что должна что-то сказать, так и заснула, не подобрав подходящих слов.

Поднявшись с кровати, Грей тихо двинулся к гардеробной. Прежде чем зажечь лампу, он прикрыл дверь, набрал воды в раковину и вымылся. На полотенце осталось розоватое пятнышко крови Беркли. Распахнув окно, он выплеснул воду на площадь. Снизу донесся чей-то крик, но Грей не слышал его. Он надел нижнее белье и затянул на поясе тесемку. Усевшись в кресло рядом с открытым окном, Грей положил ноги на обитую тканью скамью. В комнату задувал бриз, ероша его волосы. Грей откинул голову, смежил веки и задремал.

Проснувшись через несколько часов, Грей увидел, что Беркли исчезла, а постель заправлена. Как только он открыл дверь апартаментов, в них проскользнула Пандора. Прежде чем заняться привычными утренними делами. Грей навестил Майка и увидел, что тот уже устроился на кровати в сидячем положении, хотя и не без помощи Беркли. Она же принесла ему из кухни завтрак.

— Эта дамочка повсюду успевает, — пробормотал Грей, возвращаясь в свои комнаты.

Пандора все еще была там, и пока Грей умывался, брился и чистил зубы, она терлась у его ног.

— Я могу вышвырнуть в окно не только воду, — предупредил он кошку. Та, словно бросая ему вызов, вспрыгнула на открытое окно и улеглась на подоконнике. Посмотрев на нее. Грей подошел и закрыл окно. — Глупая тварь, ты ведь могла упасть.

Он позавтракал в кухне. Энни Джек, вероятно, так и не смежила веки, однако бессонная ночь не лишила ее энергии и ничуть не повлияла на настроение. Она командовала своими помощниками громовым голосом и сама бралась за дело, если считала, что кто-то недостаточно ретиво выполняет ее распоряжения. Грей устроился на стуле рядом с колодой мясника и, поглощая овсяные блинчики, с молчаливым интересом наблюдал за происходящим.

— Я начинаю побаиваться тебя, Энни, — сказал он кухарке, очистив тарелку.

Негритянка застыла на месте, и ее лицо залилось темным румянцем. Поваренок, только что распекаемый ею, метнулся прочь, едва Энни повернула голову.