Беркли погрузилась в воду до самого носа, но эта мера предосторожности оказалась излишней: Грей не вошел за занавеску, а протянул под ней руку. Беркли следила за тем, как исчезают остатки ее имущества. Теперь, кроме серьги зажатой в кулаке, у нее не осталось ничего.

Грей отсутствовал недолго, но девушка понимала, что больше не увидит свою одежду. Должно быть, ее сожгли в той самой печи, на которой грели воду для ванны.

— Я ничего не слышу, — сказал Грей. — Вы закончили мыться?

— Даже не начинала.

— Нужна помощь?

Беркли села и осмотрела серьгу. Осторожно положив ее на край корыта, она взяла мыло и мочалку.

— Нет, — отозвалась она. — Мне не нужна ваша помощь.

— Вот и славно. Мне еще не доводилось выступать в роли горничной.

Беркли молча намылилась, находя утешение в мысли о том, что наконец вновь станет чистой.

Грей уселся на сундук и вытянул перед собой ноги.

— Откуда вы, мисс Шоу?

— Из Балтимора. — Это был последний город, в котором жила Беркли, значит, она хотя бы отчасти сказала правду. Андерсон всегда учил ее не отклоняться от истины. Ложь легко разоблачить. — А родилась я в Чарлстоне. — Девушка не упомянула о том, что провела там первые шесть лет жизни — А вы, мистер Джейнуэй? Откуда вы приехали?

— Я бывал во многих местах. — Грей скрестил руки на груди. — Как вы попали в Сан-Франциско?

— В июне я плыла на клипере «Ремингтон шиппинг». В Панаме мы пересели на пакетбот, который доставил нас сюда.

— Что значит мы?

— Я и другие пассажиры.

— Не может быть, чтобы вы путешествовали одна. Кто вас сопровождал?

Рука Беркли дрогнула. Мыло выскользнуло, и ей пришлось ловить его.

— Отец, — ответила она.

— Где он теперь?

— Я… я не знаю.

— Не знаете?

— Нет. Не знаю. Вы не имеете права допрашивать меня, мистер Джейнуэй. Возможно, вы скажете мне, что я должна либо отвечать на ваши вопросы, либо уйти?

— Я подумывал об этом.

Беркли намылила волосы. Взбив немного пены, она поскребла голову.

— Отец бросил меня, мистер Джейнуэй. Это вы и хотели выяснить?

— Кто он? Золотоискатель?

— Собирался стать им. Только и говорил о том, как приедет в Сан-Франциско и попытает счастья на приисках. Он купил участок еще до того, как мы покинули Балтимор.

Грей не раз слышал о людях, которые ехали в предгорья Сьерра-Невады, считая, что у них уже есть доля в богатом прииске. Но даже если купленный участок существовал, он оказывался выработанным. Отыскав его, человек чаще всего узнавал, что землю продавали трижды, а то и четырежды.

— Вы отправились вместе с ним на участок?

— Да. — Беркли закрыла глаза. Ей не хотелось думать, и еще меньше — разговаривать об этом. Протянув руку, она подтащила к себе одно из ведер с водой для ополаскивания. Поднять его и вылить в корыто оказалось труднее, но все же обошлась без помощи Грея.

— Сколько времени прошло после его исчезновения?

— Месяц.

— И вы покинули лагерь старателей, чтобы искать его?

— Не сразу. Он велел мне ждать, и я ждала. Но это было небезопасно. Другие люди, появлявшиеся там, кажется, заподозрили, что я не сын своего отца.

Значит, она уже тогда притворялась мальчишкой. На совести ее отца лежал немалый грех. Грей не раз убеждался в том, что золотая лихорадка лишает человека рассудка и способности к здравомыслию.

— Почему вы не остались в Балтиморе?

— Там у нас больше нет родственников. Моя мать умерла, когда мне было шестнадцать лет. Я вышла зам…

— Что? Что вы сделали?

— Выйдя из детского возраста, я решила посвятить себя заботам об отце.

— Кажется, мы с вами уже договорились о том, что вам нужен покровитель, мисс Шоу. Едва ли вы могли заботиться об отце.

— Хотите верьте, хотите нет. Я не стану убеждать вас.

Грей подался вперед.

— Зачем ваш отец отправился в город?

— За припасами, — объяснила Беркли. И вновь в ее словах была лишь доля истины. Помимо всего прочего, Андерсон жаждал любовных утех и даже не скрывал этого от Беркли. — Полагаю, он рассчитывал побывать в конторе по регистрации земельных сделок и вернуть свои деньги. Но это не важно. Он бросил меня, и больше я о нем не слышала. — Она замялась. — Думаю, он погиб.

Грей думал точно так же.

— Что дальше, мисс Шоу?

— О чем вы?

Как вы собираетесь жить дальше? Сегодня утром вы стремились попасть на судно «Ремингтон шиппинг», но были вполне удовлетворены, передав туда письмо. Важно ли для вас покинуть Сан-Франциско?

— Нет ничего важнее. Но, как вы заметили, для этого нужны деньги.

— В письме была просьба о деньгах?

— Нет. Никто не даст мне ни цента. — Это была чистая правда. Беркли понимала, что никого из Торнов не тронут ее просьбы. С течением времени они спросят себя, а что, собственно, произошло в их гостиной? Насколько можно доверять ей? Вероятно, их сомнения возникли в тот самый миг, когда Беркли и Андерсон исчезли. Письма из Сан-Франциско могли лишь отчасти развеять их опасения. Девушка положила серьгу на ладонь и, прежде чем стиснуть в кулаке, внимательно вгляделась в нее.

В качестве последнего испытания Декер Торн предложил ей выбрать нужную серьгу, но Беркли не знала, справилась ли с заданием. Вряд ли Торны придут ей на помощь.

— Вы закончили, мисс Шоу?

Нетерпение, прозвучавшее в голосе Грея, подсказало Беркли, что он уже не в первый раз задает этот вопрос.

— Мне осталось только вытереться. — Поднявшись, она вытерла полотенцем волосы, стараясь не уронить серьгу. — Мистер Хартфорд принес для меня одежду?

— Нет, — сказал Грей. Просунув руку между занавеской и стеной, он подал девушке свой темно-зеленый халат. — Наденьте вот это, пока он не вернется.

Беркли быстро вытерлась, выбралась из корыта и взяла халат. Атлас ласкал ее кожу, широкие рукава скользнули по Рукам, и когда она затянула пояс, ей показалось, будто она окунулась в прохладный водопад.

Девушка сунула серьгу в карман и вышла из-за занавески, обхватив грудь руками и словно обороняясь. Она не знала, куда девать глаза, потому что чувствовала, как взгляд Грея скользит по ее телу, но велела себе не смущаться и не краснеть.

— Дайте расческу, — попросила Беркли.

Грей смотрел на нее и удивлялся тому, как долго ей удавалось выдавать себя за уличного мальчишку. Она была невелика ростом — ее макушка доходила только до подбородка Грея, — но теперь не оставалось никаких сомнений в ее принадлежности к слабому полу. Лицо в форме сердечка, пухлые, изящно очерченные губы, изысканный разрез зеленых глаз, плавно изогнутые брови, чуть темнее золотисто-платиновых волос, и еще более темные ресницы, затенявшие глаза Беркли, в которых Грею и без того уже чудилась непостижимая тайна.

Талия девушки оказалась тоньше и выше, чем он предполагал. Из-под подола халата высовывалась голая ступня.

Грей чуть заметно улыбнулся. Он уже видел эту ступню. Все остальное было ему внове.

— Дайте, пожалуйста, расческу, — повторила она.

— Я отлично вас слышал.

Грей поднялся, открыл сундук, отыскал расческу и щетку, потом протянул девушке зеркало. Выхватив у него все три предмета, она тут же бросилась в спальню. Грей последовал за ней, остановился возле дверей и прислонился к стене. Беркли уже прогнала кошку, нежившуюся в солнечных лучах, и заняла ее место на скамье. Спутанные влажные волосы окружали ее голову полупрозрачным ореолом. Золотистые пряди отражали солнечный свет.

Девушка отложила щетку и зеркало и начала расчесывать волосы, ощущая на себе неотрывный взгляд Грея.

— У вас, должно быть, много других дел. — Она бросила на него быстрый взгляд.

— Нет настроения заниматься ими.

— Пожалуйста, перестаньте таращиться на меня.

— Вам пора бы уже привыкнуть к пристальным взглядам. Вы отлично сознаете свою красоту.

Беркли даже не покраснела, не приняв всерьез столь откровенную лесть.

— Ничего такого я не знаю, мистер Джейнуэй. — Она и вправду привыкла к вниманию мужчин. Андерсон постоянно следил за ней, хотя и не совсем так, как Грей. Видимо, у нее все же был покровитель, если не сказать хозяин. Вот только теперь Беркли не знала, как относиться к этому.

Грей следил за ловкими пальцами девушки. Она расчесывала волосы изящными, гипнотически завораживающими, как морской прибой, движениями. Грей не мог отвести от нее взгляд.

— Можно задать вам вопрос? — спросила Беркли.

— Конечно.

— Сегодня утром… в порту… как вы узнали, что я-не мужчина?

— Вы действительно хотите это знать?

Беркли была уверена в этом, задавая вопрос, но теперь почему-то угомнилась.

— Да.

— Могу вас утешить тем, что я не сразу понял, кто вы такая. Я ни о чем не догадывался, пока вы бродили по пирсу. Не догадывался и тогда, когда вы начали швырять в «гусей» рыбу. Но когда вы подбежали ко мне и прилипли к моей спине, как…

— Мокрый лист? — предположила Беркли. Называться мокрым листом было приятнее, чем кенгуренком.

— Пиявка, — поправил Грей. — Как пиявка. И вот тогда мне открылись некоторые особенности вашего телосложения.

— Вы имеете в виду мою… — Беркли умолкла и, опустив глаза, оглядела себя. Полы халата разошлись и сквозь открытый ворот было видно все, что под ним находилось.

Беркли быстро запахнула халат.

— Я говорил о вашей груди, — уточнил Грей.

— Я готова признать, мистер Джейнуэй, что наше знакомство состоялось при весьма необычных обстоятельствах, поэтому у вас нет оснований относиться ко мне с уважением, но я не привыкла к вульгарности и попросила бы вас воздержаться от…

— Это ваши груди, мисс Шоу, и вы прижались ко мне. Не мне, а вам следует воздерживаться от подобных поступков и не заговаривать о них.

— Я и не думала… Вы сами…

— Не я, а вы пожелали узнать о том, как я угадал в вас женщину. Помнится, я дал вам возможность отказаться от расспросов. Вы этого не сделали, и я деликатно удовлетворил ваше любопытство. Между прочим, в женской груди нет ничего вульгарного.