– Они обрадовались так же, как, наверное, и вы, когда у меня родился мертвый ребенок, хотя у них хватило такта скрыть это.

– А как вы поступили бы, если бы ребенок выжил? – «Как она едва заметно то краснеет, то бледнеет», – подумал Уилл, пристально следя за ее лицом, повернутым к нему в профиль. Она показалась Уиллу чем-то вроде недооцененной красавицы, чего он не замечал раньше. Уилл был готов поклясться в этом. На ее ресницах мелькнули слезы. «Как это эффектно», – подумал Уилл про себя, борясь с инстинктивным желанием заключить ее в свои объятия и утешить. Как раз этого Джулия и ждала, на это она надеялась. Она намеревалась вертеть им, как захочется.

– Если бы ребенок выжил, мне пришлось бы сказать правду. Я была готова пойти на это. Не могла же я обманом лишить Генри прав на наследство.

– Да что вы говорите? Вы хотите убедить меня в том, что лишили бы собственного ребенка прав на титул и наследство? Вы молчали бы, став матерью наследника. Вы бы стали хозяйкой Кингс-Эйке на двадцать один год[6].

– Тогда я поступила бы неправильно, – упрямо возразила Джулия, будто и в самом деле верила в то, что говорила.

– Значит, вы стали бы доказывать, что ваш ребенок родился незаконно? Извините меня, но я вам не верю.

Больше не владея собой, Джулия резко обернулась с перекошенным от гнева лицом.

– Вы полагаете, что я могла бы пережить такой обман? – спросила она тихо, дрожа от гнева. – Вы считаете, что я способна обманом лишить порядочного человека наследства и сделать невинного ребенка соучастником преступления, чтобы он всю жизнь испытывал чувство вины?

– Джулия, я не знаю, на что вы могли бы пойти, – ответил Уилл и заметил, как в ее глазах вспыхнул огонь – коса нашла на камень. Ему не хотелось продолжать спор. Его плоть подала ему знак, что он долго жил без женского общества. Слишком долго.

– Так вот, я не могла бы пойти на такое. Вы едва знаете меня, и поэтому вам придется положиться на мое слово. – Джулия прикусила пухлую нижнюю губу. Не дождавшись ответа, Джулия подошла к туалетному столику, поправила одежду, лежавшую в открытом ящике, и задвинула его.

– Вы так считаете? – спросил Уилл, обращаясь к ее спине. – А что, если я не поверю вам на слово? Что, если я посчитаю, что вы врали с самого начала, чтобы всучить мне незаконнорожденного ребенка от другого мужчины? Интересно, как тогда закон истолковал бы то обстоятельство, что после брака мы не вступили в супружеские отношения?

Джулия пристально посмотрела на него:

– Вы собираетесь избавиться от меня? Можете попытаться, если вы столь черствы. Если вам безразлично, что миру станет известно о вашей беспомощности в первую брачную ночь. Но если вы решитесь и впредь ухаживать за очаровательной Кэролайн Флетчер, то вас ждет разочарование. Она помолвлена с графом Данстеблом, который явно сохранил все свои умственные и физические способности, да еще и нажил огромные деньги.

В этом можно не сомневаться. Кэролайн считала, что Уилл умирает, и не смогла вынести это. Посчитав, что он уже мертв, она вряд ли стала бы носить траур. Как ни странно, Уилл поймал себя на том, что это его нисколько не волнует. Он пожал плечами:

– Кэролайн красавица с солидным приданым. Удивительно, как это она давно не вышла замуж. Но меня это совершенно не волнует.

Джулия направилась к двери. Она шла, а белый халат из кисеи обвивал ее ноги. Джулия шагала торопливо, будто и в самом деле собиралась сбежать, а пока лишь сдерживалась. Пояс халата был туго затянут вокруг талии, что подчеркивало форму бедер и ягодиц, элегантный изгиб спины.

У Уилла пересохло в горле. Ему пришлось облизнуть губы.

– Нам остается лишь надеяться, что следующий ребенок тоже будет мальчиком, иначе мы не избавим бедного Генри от страданий.

– Следующий? – заикаясь, спросила Джулия.

Ей уже хотелось отказаться спать с ним.

– Вы не желаете остановить свой выбор на чем-то одном? – строго спросил Уилл. – Вы хотите, чтобы я признал себя отцом вашего мертворожденного ребенка, вы хотите сохранить права, обусловленные браком, но в то же время отказать мне в них?

– Вы не станете разоблачать меня? – Джулия побледнела как мел, даже больше, чем в то мгновение, когда рассказала ему о ребенке. Похоже, вероятность скандала приводила ее в ужас.

– Разумеется, нет. – Уилл пожал плечами. – Я не собираюсь шантажировать вас. Но если вы поче му-то не можете стать моей женой, придется положить конец этому браку ради нас самих. Воскреснув из мертвых, я смотрю на вещи иначе. Вы поразитесь, если узнаете, что именно я сейчас считаю совершенно неважным. Для меня сейчас самое главное, чтобы мы всегда говорили друг другу правду. Джулия, я не потерплю обмана и лжи. Я вырос в среде, где ложь и обман были в порядке вещей. Но сейчас я не собираюсь мириться с этим. Так жить невозможно, тем более в подобной атмосфере воспитывать детей.

Глава 11

Оба уставились друг на друга, и Джулия поняла, что уже способна сосредоточиться, преодолеть необузданный страх и понять, о чем они говорят. Уилл думал, что она не пустит его в свою постель, но у нее такого намерения не было.

– У меня нет иных намерений, чем стать для вас настоящей женой, если вы не отвергнете меня, – сказала Джулия и с трудом сглотнула. – Мне просто надо было выиграть немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Вот и все. Мне жаль, что вы не поверили в то, что я сбежала из дома, но это правда.

Если бы только Джулия смогла разобраться в чувствах, бушевавших в ее душе. Но больше всего она боялась публичного скандала. Тогда ее разоблачат и арестуют за убийство Джонатана. Кроме того, ее, точно рыбку, метавшуюся в мутной воде, тревожили разные другие предчувствия. Боязнь интимной близости, новой физической и душевной боли. Но Джулия испытывала влечение к Уиллу, которое приписывала его привлекательной внешности. Но если она снова забеременеет, что тогда? Сможет ли она выносить ребенка? Или потеряет еще одного… Джулия отмахнулась от этой мысли, ей было слишком тягостно допустить подобное.

Но Джулии надлежало исполнять супружеский долг, ведь она была многим обязана ему. Если бы не Уилл, одному Богу известно, что бы с ней случилось три года назад. Страх, боль и сомнения ей как-нибудь надо будет преодолеть.

Уилл пристально смотрел на нее своими янтарными глазами, предвещающими угрозу.

– Я был потрясен, – наконец заговорил он. – А если бы не было ребенка, вы рассказали бы мне о своем любовнике?

– Не знаю, – честно ответила Джулия. – А вы смогли бы рассказать все, если бы оказались на моем месте?

– Вероятно, – ответил Уилл с кислой миной. – Вполне возможно.

– А что, если… то есть вы желаете?.. – Как трудно произнести это! Хотеть что-либо и в то же время страшиться этого.

– Да, я желаю, – ответил Уилл. – Если вы согласны.

Джулия кивнула и первой направилась к своей спальне. Дойдя до постели, она обернулась. Муж закрыл дверь и приблизился к ней.

«Мужайся. Обольсти его. Но кого же ты собираешься обмануть? Как ты думаешь? Ты не смогла бы никого обольстить, даже если бы так можно было бы спасти свою жизнь. Нет, только не думай, что…»

Стоило лишь взглянуть на бриджи в обтяжку, чтобы убедиться, что соблазнять мужа особенно не придется. Конечно, он долгое время прожил без женщины, чем и объяснялось такое возбуждение. Но Джулии хотелось, чтобы он желал ее, а не воспринимал как очередную женщину, с которой можно удовлетворить свою похоть.

«Чего он ожидает от меня?» Джонатан просто сорвал одежду с себя и с нее, бросил Джулию на постель и навалился на нее.

Уилл стянул рубашку через голову, бросил ее у своих ног, откинул одеяла и предупредительно ждал, когда она ляжет.

– Какой пикантный контраст, – заметил Уилл, стоя рядом и изучая ее. – Платье из хлопка, обволакивающее ваши ноги, и все эти скользящие кружева.

Джулия посмотрела на себя. Судорожные телодвижения привели к тому, что ночная рубашка обвила ее ноги. Затем Джулия взглянула на Уилла. Она пристально смотрела на него, пока не почувствовала головокружение. Когда Джулия встретила его на мосту в ту ночь и поддерживала его, ей казалось, что она обнимает кожу да кости. Теперь перед ней было мускулистое тело атлета, точно классическая скульптура. Только это был не холодный белый мрамор, а загорелое до золотистого оттенка тело, покрытое темно-коричневой растительностью. Соски Уилла оказались гораздо темнее, чем ее собственные.

Джулия вспомнила, что три года назад тело Джонатана не произвело на нее большого впечатления. Он разделся так быстро, что ей не удалось разглядеть его, а потом… Потом она вроде вспомнила, что ей показалось, будто он красив. Но тогда Джулию не обуревали чувства, подобные тем, которые она испытывала теперь, глядя на этого мужчину. Лучше не думать о Джонатане. Трудно думать о другом мужчине, когда этот находится так близко и почти обнажен.

– Я люблю все пикантное, – выдавила Джулия, не спуская глаз с его груди и курчавых темно-коричневых волос.

– Это хорошо, – пробормотал Уилл, – ибо я решил оставить вас в таком положении на некоторое время. – Пока Джулия пыталась понять значение этих слов, он расстегнул бриджи, опустил их на пол и отшвырнул ногой. Под ними ничего не было. Обнаженный Уилл находился в состоянии крайнего возбуждения.

Уилл лег на своей стороне, его горячее тело прикоснулось к ней. Он приподнялся на одном локте, их глаза встретились. Уилл убрал одну подушку и последовал примеру Джулии, когда та, издав удивленный возглас, опустилась на ложе.

После этого возгласа ее губы остались раскрытыми, Уилл приблизился и поцеловал ее теплыми влажными губами, отдававшими бренди. Поцелуй был уверенным и хищным, и Джулию охватило удивительное возбуждение.

Поцелуй в то утро ее многому научил – она узнала, что ему нравится. Когда их языки переплетались, Уилл глубже проник в ее рот. Когда она чуть прикрывала рот, он покусывал ее губы. Джулия отвечала ему тем же и чувствовала, как его губы изгибаются. Это ему нравится. Она снова начала чуть покусывать его губы, и тут же была вознаграждена за это хриплым стоном.