— А я — нет, — выкрикнула она. — А тебе не приходило в голову, что я, возможно, просто изголодавшаяся по сексу вдова, которая легла с первым попавшимся мужчиной?!

Хантер сузил глаза и обвел Кари критическим взглядом.

— Ты пытаешься убедить меня в том, что способна заняться тем, чем занимались мы с тобой, практически с любым мужчиной? — Ее лицо стало пунцовым от стыда, и это явилось красноречивым ответом на вопрос Хантера. — Придумай что-нибудь получше, Кари, на такую дешевку я не куплюсь.

— Да нет, конечно же, я не это хотела сказать, — выдавила она, старательно избегая встречаться глазами с Хантером. — Видишь ли, ты сам говоришь, что любишь меня вот уже год. А ведь у меня почти совсем не было времени привыкнуть к мысли о том, что я люблю тебя. Не торопи меня.

Положив ладони на бедра Кари, Хантер спросил:

— Знаешь, что это такое? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Все это чушь собачья. Ты просто хочешь наказать меня за то, что я не рассказал тебе о Пэм.

— Неправда.

— Разве?

— Нет. Я тоже устала от всех этих глупых игр. — Она сжала ладонями виски. — Мне необходимо время, Хантер. Время, чтобы переварить и усвоить все происходящее. Пинки дал мне новую работу. Я пришла сюда именно для того, чтобы рассказать тебе об этом.

— А-а, понятно, — протянул Хантер. Сама того не подозревая, Кари наступила на его больную мозоль — ведь именно честолюбивые устремления жены разрушили его первый брак. — Когда ты была без работы и отвергнутой, ты во мне нуждалась. Теперь твои дела поправились, и я тебе больше не нужен.

Кари резко дернулась, словно от пощечины. На глазах ее выступили слезы.

— Жаль, если у тебя сложилось такое впечатление. На самом деле все не так. Я действительно люблю тебя и нуждаюсь в тебе.

В следующий миг Хантер уже стоял рядом с ней, крепко прижимая ее к себе.

— Кари, ну почему ты так упряма! Почему ты пытаешься все простое сделать сложным? Ведь мы любим друг друга, так зачем же копаться в своих душах и выяснять, что, как и почему? Выходи за меня замуж, и дело с концом.

— Сейчас — не могу. Пожалуйста, постарайся понять меня и прояви терпение.

Женщина подняла голову и посмотрела ему в глаза. На мгновение ей захотелось протянуть руку и поправить пряди волос, упавшие ему на лоб.

— Пинки сказал мне одну вещь, которая, словно гвоздь, засела у меня в мозгу. Он сказал, что у меня никогда ничего не бывает просто. Так оно и есть. Я всем сердцем любила своего отца. Когда он умер, я до безумия влюбилась в Томаса. Я слишком зависела от него, чтобы быть счастливой. Его смерть подкосила меня. Я страдала. Это было больше, нежели горе. Вместе с ним умерла частичка меня.

Хантер вытер катившуюся по щеке любимой слезинку, но не стал прерывать ее.

— Ты знаешь, я человек увлекающийся и бросаюсь очертя голову во все, что угодно. Так, например, я окунулась в ненависть по отношению к тебе, отдав ей всю свою энергию. Теперь я люблю тебя, Хантер. Но на сей раз я не хочу торопиться. Когда я увидела, как ты обнимаешь другую женщину, мне показалось, что я сейчас умру.

— Теперь ты знаешь, как все было.

— Да, но это только лишний раз доказывает мою правоту. Я встала на ту же дорожку, что и прежде, начав слишком сильно и слишком быстро зависеть от тебя и твоей любви. Если произойдет что-то плохое, я этого просто не переживу.

— Ничего плохого случиться не может, милая. — Теплота и искренность, прозвучавшие в его голосе, успокоили Кари, но она осталась непоколебимой.

— В таком случае не будет ничего плохого, если мы пока что воздержимся.

— Воздержимся от чего?

Горло Кари сдавил невидимый обруч, но ей все же удалось выдавить из себя:

— От того, чтобы быть любовниками.

— Ты предлагаешь, чтобы мы были просто друзьями, которые встречаются время от времени за чашечкой кофе?

— Что-то в этом роде, — тихо проговорила она.

Руки Хантера безвольно упали и повисли вдоль тела. Он отошел к окну и стал бездумно смотреть на улицу — точно так же, как Кари несколько минут назад. После недолгого молчания Хантер повернулся к Кари. Лицо его было мрачным.

— Нет, Кари. Ты упряма, но и я — тоже. Для меня немыслимо быть просто твоим приятелем, да и новые друзья мне ни к чему. Ты нужна мне как женщина. Как любовница. Как жена. Когда мы будем видеться, я стану лезть из кожи вон, чтобы затащить тебя в постель. Со временем ты станешь избегать меня, а потом… — Он беспомощно всплеснул руками. — Для нас обоих это будет чересчур. Я этого не хочу, а ты?

Кари утерла слезы, катившиеся по щекам.

— То есть тебе нужно либо все, либо ничего?

Одновременно с тяжелым вздохом, вырвавшимся из груди Хантера, его плечи поднялись и снова опустились.

— Видимо, да. Именно к этому я и веду. Потому что я люблю тебя.

— Я знаю.

— Но сейчас я говорю тебе эти слова в последний раз. В следующий, — если он вообще когда-нибудь случится, — говорить это придется тебе.

— Это я тоже понимаю.

Уже около двери Кари оглянулась и посмотрела на него. Она обзывала себя дурой, ей хотелось броситься к нему, прижаться к его телу и провести так остаток жизни. Чего же она боялась, почему не могла вверить этому человеку свою судьбу? Прежде чем соединиться с кем-то еще, она сначала должна научиться быть одинокой.

Выйдя из кабинета, она зашагала по безлюдному вестибюлю.

Она уже была одинокой.


Все сотрудники редакции новостей Даблью-би-ти-ви радостно приветствовали возвращение Кари на работу. Через неделю после того, как она вновь стала выходить в эфир, в редакцию пошел поток зрительских писем. Их авторы тоже были рады вновь встретиться с любимой телеведущей. Кари была польщена. Обычно память зрителя коротка и привязанности его недолговечны.

Оценки Пинки по поводу ее первых трех телесюжетов были сдержанны, но Кари знала, ее работа ему понравилась. Первый сюжет был посвящен семье потомственных воздушных акробатов. Несколько артистов этой семьи разбились насмерть, но другие тем не менее упрямо продолжали выступать, каждый день рискуя жизнью. Когда Пинки отсматривал сюжет, он даже забыл, что держит зажженную сигарету — она догорела до конца и обожгла ему пальцы. Кари поняла: если уж ей удалось полностью завладеть вниманием многоопытного Пинки, то на зрителей видеосюжет произведет еще более сильное впечатление.

Все вечера она тихо проводила дома и уже сбилась со счета, сколько раз ее рука тянулась к телефону, чтобы набрать номер Хантера. Кари знала, что случится, если она позвонит ему и он приедет. Они, конечно же, окажутся в постели, стало быть, там, откуда начали. Он снова станет просить ее руки, а она вынуждена будет отказаться.

А если Хантера не окажется дома? Да она с ума сойдет, гадая, где и с кем он может быть. Так что лучше не звонить вовсе.

Кари очень тосковала по нему. Ей не хватало его тонкого чувства юмора, умных и точных замечаний. Она скучала даже по тому, как он сердится. Стоило Кари дать волю своим мыслям, как начинало скучать и ее тело. До встречи с Хантером она была совершенно невежественной в любви, даже не подозревая, какое огромное чувственное наслаждение может дарить мужчина. Ей было недоступно знание того, какие ощущения можно испытать, когда любимый целует тебя в шею, бедра, ступни… Она вспыхивала, думая об этом, и продолжала гореть от желания вновь испытать все эти чувства.

Однако, поставив перед собой цель, Кари уверенно двигалась к ней. С каждым днем она чувствовала себя все сильнее, увереннее как самостоятельная личность. Однако она все еще не стала такой, какой хотела стать. Когда ей это удастся, Хантеру Макки придется тянуться к ней, встав на цыпочки.


— Кари Стюарт?

— Да.

— Мне нужно…

— Простите, но я вас почти не слышу. Говорите громче.

Может, это очередной воздыхатель? Дурацкие телефонные звонки от поклонников были для нее не в новинку. Когда Кари только начала появляться в эфире, эти звонки превратились для нее в сущий кошмар, однако со временем она привыкла к ним и теперь воспринимала как неотъемлемую — пусть и неприятную — часть своей работы. За годы, проведенные на телевидении, Кари успела получить двадцать три предложения руки и сердца, а предложений лечь в постель было и вовсе не сосчитать. У звонившего сейчас был низкий, с придыханием голос — голос типичного извращенца.

— Я не могу говорить громче, но у меня для вас есть тема, — ответил собеседник. — Вам интересно?

К этому она тоже привыкла. Десятки чокнутых звонили ей, чтобы сообщить самые разнообразные «новости» — от высадки русских в соседней прачечной до приземления инопланетян на школьном дворе.

— Меня всегда интересуют новые темы, — автоматически ответила она.

В ее конуру, гордо называвшуюся «кабинетом», ворвался запыхавшийся ассистент режиссера и, бросив на стол сценарий ее очередного видеосюжета, приказал:

— Сократи на пятнадцать секунд.

Кари согласно кивнула и сделала знак, что все поняла, а в трубку сказала:

— Я сейчас очень занята. Не могли бы вы назвать мне свое имя и оставить номер телефона? Завтра вам позвонит наш сотрудник.

— Нет, этого я делать не буду. Я не могу ждать. — В голосе анонимного собеседника явно сквозил страх. Красная ручка Кари, бегавшая по строчкам сценария, замерла в воздухе. — Я хочу говорить только с вами, и ни с кем больше.

— О чем именно? — Женщина с трудом заставила свой голос звучать спокойно, однако сердце ее забилось чаще обычного. Может быть, это все же не псих?

— Вы слышали о детях, пропавших из госпиталя?

На протяжении последних пятнадцати месяцев из родильного отделения местного госпиталя таинственным образом исчезли трое новорожденных. Было очевидно, что их похитили, но, поскольку никаких требований о выкупе не поступило, ФБР к этому делу не привлекалось. Им по-прежнему занималась полиция, и по-прежнему безрезультатно.