– Возможно, тебе просто следует прекратить «впихивать» отношения в свою жизнь? Тем более, если они так мало для тебя значат.

– Эй, это несправедливо.

– Ну конечно. А Горячий акушер – любовь всей твоей жизни.

Ну… ладно. Возможно, нет. Но она с удовольствием проводила с ним все свободное время. Все тридцать минут в неделю.

Со вздохом Брук откинулась в кресле.

– Думаю, мне нужен перерыв.

– Мне это помогает, – слегка улыбнулся Форд.

Будучи королем случайных знакомств, он годами «отдыхал» от постоянных отношений. Остается надеяться, ей не придется ждать так долго. Но имея за спиной три неудачных романа, нужно посмотреть правде в лицо: с ее работой трудно строить нормальные отношения. И если подумать, ей ужасно надоело чувствовать себя виноватой.

Брук действительно много работала. Не только сейчас – всю свою жизнь. Она многого добилась, и гордилась этим. Они с Фордом выросли в Гленвуде – в богатом пригороде Чикаго с прекрасными обсаженными деревьями улицами и большими шикарными домами в окружении просторных ухоженных газонов, словно в фильмах Джона Хьюза.

Но та часть городка, где жили они, выглядела скромнее. Намного скромнее. Ее называли «Четверочка», потому что каждое здание состояло из четырех таунхаусов. Такое жилье считалось бюджетным, и при этом Брук могла учиться в одной из лучших школ страны. Ее отец работал мясником, а мать – воспитательницей в детском саду. Они переехали из Чикаго, когда рейтинг общественной школы, которую посещала Брук, резко упал. Она всегда хорошо и с удовольствием училась и, честно говоря, много сил ей для этого не требовалось. Но как только они переехали в Гленвуд, всё изменилось.

Здесь детям нанимали репетиторов. Няни и матери-домохозяйки помогали им с уроками. Ее одноклассники брали различные уроки, – танцы, фортепиано и другие – у лучших учителей. На летних каникулах изучали иностранные языки – немецкий, японский – по программе языкового погружения.

Когда Брук перешла в старшую школу, началось настоящее безумие. Она слышала истории о родителях, которые платили лучшим учителям за дополнительные занятия во время каникул. В десятом классе все только и думали о дальнейшем поступлении в престижные университеты. Хотя школьные психологи неоднократно упоминали о том, что Гарвард или Йельский университет принимают только одного или двух выпускников из их школы, независимо от того сколько человек покажут хорошие знания.

Брук сразу поняла – во многих вопросах ей трудно соперничать с более обеспеченными одноклассниками. У ее родителей не хватало денег на репетиторов и кучу дополнительных занятий, дабы увеличить шансы дочери на попадание в хороший колледж. Зачастую им с трудом удавалось погасить очередной платеж за дом. И, в отличие от родителей других учеников, у них в семье не было связей в ведущих университетах, или выпускников, с помощью которых можно договориться о поступлении. Поэтому, если она хотела там учиться, то должна была действовать как простые смертные – пахать по полной.

В итоге, Брук очень усердно занималась. Родители дали ей возможность посещать одну из лучших школ в стране, и будь она проклята, если не использует этот шанс.

К счастью, все ее усилия себя оправдали. Брук до сих пор помнит выражение гордости на лицах родителей, когда она получила письмо о зачислении в Чикагский университет. Особенно Брук гордилась тем, что ей удалось поступить без посторонней помощи.

Окрыленная достигнутым успехом и будучи способной девушкой, она также усердно занималась и в университете. Когда Брук закончила правовую школу университета Чикаго, то сразу же начала строить свою юридическую карьеру, выкладываясь на сто десять процентов. Она искренне наслаждалась работой в «Ресторанах Стерлинга» и никогда не жаловалась.

Очевидно, бывшие бойфренды не разделяли ее восторг.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что здесь мне не особо сочувствуют, – прокомментировала она. – Думаю, ты мог бы проявить больше участия. Если б я пожаловалась женщине на третий неудачный роман за полтора года, сейчас мы бы пили мартини с лимоном и уверяли бы друг дружку, что прекрасно проживем и без мужчин. Затем включили бы «Дневник памяти» и пускали бы слюни на Райана Гослинга.

Форд усмехнулся и вытянул руки за спинку кресла.

– Извини, детка. Но когда там, наверху, распределяли лучших подруг, тебе не повезло – ты вытянула короткую соломинку, да еще и с пенисом. Поэтому никакого Райана Гослинга.

– Какая я везучая, – проворчала Брук.

Они замолчали, наслаждаясь потрясающим видом ночного Чикаго.

– Ты вообще могла себе представить, что мы окажемся здесь? – Форд указал на раскинувшийся перед ними город.

– Неплохо для ребят из «Четверочки», – улыбнулась Брук.

– Ты о чем-нибудь жалеешь? – серьезно спросил он.

– Нет, – твердо ответила она.

– Значит, пошли к черту тех парней. Не трать на них время, они тебя просто недостойны.

Брук пристально посмотрела на своего друга. Несмотря на наличие пениса и все такое, иногда он точно знал, что нужно сказать.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, детка, – подмигнул Форд.

Чарли открыл дверь и просунул голову.

– К вам можно? Мы бы не хотели мешать, если вы двое тут обжимаетесь или еще что.

Глядя друг на друга, Брук и Форд отрицательно покачали головой и в пятьсот первый раз ответили в унисон:

– Этого не случится никогда.

Глава 6

В воскресенье ровно в семь утра Кейд, Воэн и Хаксли поднялись на лифте и оказались прямо перед входом в ресторан «Согна». Стол из красного дерева старшей официантки пустовал, но, находившиеся за ним широкие двери с матовыми стеклами оказались открыты.

– Думаю, нам можно войти, – сказал Кейд и первым зашел внутрь, с любопытством оглядываясь вокруг.

Он слышал много хороших отзывов о ресторане, но сам никогда здесь не обедал. Фирменное комплексное меню за 210 долларов подразумевало, что человек с государственной зарплатой имеет возможность заказать здесь столик только в особых случаях. А ни одни из его недавних отношений до этого уровня не доходили.

Лампы не горели, но в утреннем свете, лившемся сквозь окна, была видна современная обстановка ресторана – столы из темно-красного дерева и обтянутые тканью цвета слоновой кости диванчики вместо стульев. Лестница из стекла и стали, изгибаясь, вела на второй этаж, где находился двухуровневый обеденный зал, рассчитанный на двести человек, – Кейд узнал об этом из интернета. За окнами открывался такой же потрясающий вид на Мичиган-авеню, отель «Дрейк» и озеро, как из офиса Брук, только отсюда всё выглядело масштабнее.

Внезапно зажглись лампы, заливая помещение ярким светом. Мгновенье спустя из-за бара появилась Брук Паркер – мисс Остроумие, Прекрасные Зеленые Глаза и Сногсшибательные Каблуки. Сегодня она остановила свой выбор на красной юбке, плотной черной блузке и охренительных красных туфлях. Золотистые волосы Брук собрала в узел, а в руке держала стакан из «Старбакса». Она выглядела так же утонченно и профессионально, как и в прошлый раз.

«Интересно, она хотя бы на ночь свои каблуки и костюмы снимает?» – подумал Кейд, здороваясь:

– Доброе утро, мисс Паркер.

– Мистер Морган, – кивнула в ответ она. – Простите, если заставила вас ждать. Я пыталась понять, где здесь включается свет, – добавила Брук с легкой улыбкой.

Кейд не мог не заметить – несмотря на трения между ними, она держалась очень вежливо. Что ж, они оба профессионалы и отлично знали – работа есть работа.

– Ничего страшного. Мы только что пришли.

– Итак, с чего начнем? – поинтересовалась Брук, обводя помещение рукой со стаканом.

– Думаю, для начала нужно определиться со столиком для Сандерсона и Турино. – Кейд оглянулся на Воэна и Хаксли: – Согласны?

Кивнув, оба агенты принялись осматривать помещение. Хаксли объяснил Брук, какой именно столик им нужен: желательно уединенный, чтобы сенатор и Турино могли спокойно поговорить, и расположенный подальше от шумных мест, таких как кухня или бар, чтобы получить максимально чистую запись.

– Значит, нам нужен второй этаж, – решила она. – Места у окна считаются лучшими, и я всегда могу сказать старшей официантке, мол, случайно узнала, что к нам нагрянет сенатор, поэтому пусть его посадят за столик с хорошим видом на город.

Хаксли кивнул.

– Мы как раз хотели предложить нечто подобное. А соседний столик займем мы с агентом Симмс. Ужин закажем на фамилию Карсон. Если возникнут вопросы, скажите, что я ваш старый друг и сегодня хочу устроить особый вечер для своей девушки, поэтому попросил вас помочь мне получить столик с романтическим видом из окна.

– Хакс, я тут подумал, может, ты сегодня попросишь руки мисс Симмс? – предложил Воэн. – Мы дадим тебе фальшивое обручальное кольцо и всё такое. Учитывая ситуацию, ей некуда будет деваться, иначе все прикрытие порушит. Возможно, это твой единственный шанс.

Хаксли бросил на него испепеляющий взгляд, но удержался от ответа. Он повернулся к Брук.

– Вы все запомнили?

Она кивнула.

– Карсон. Старый друг. Романтический ужин.

И все четверо поднялись по лестнице на второй этаж. Пока Хаксли с Воэном выбирали столик, совещаясь между собой, Кейд и Брук следовали за ними, отстав на несколько шагов.

– А в чем заключается ваша роль? – непринужденно спросила она.

– Сегодня я просто наблюдатель, – ответил он. – Я буду снаружи, в микроавтобусе с Воэном и ребятами-техниками. Станем слушать разговор между Сандерсоном и Турино.

Брук посмотрела на него с любопытством.

– А что, прокуроры всегда участвуют в таких расследованиях?

– Бывает по-разному, – произнес Кейд. – Иногда дела попадают ко мне, когда арест уже произведен. Но работая в особом отделе прокуратуры, нередко приходится участвовать в расследованиях на самых ранних стадиях. В отличие от простого изъятия наркотиков или банковского ограбления, здесь часто возникают юридические сложности, и агентам требуется моя помощь. О, кстати, хорошо, что напомнили. – С этими словами он вытащил из кармана пиджака сложенный листок. – Вот. Судебный запрос, как вы и просили.