– Просто проходил мимо.

Брук посмотрела на этикетку на пакете.

– «Бургер-Бар» находится в двадцати минутах отсюда.

– Сначала я случайно оказался в том районе, а теперь в этом, – раздраженно сказал он. – Господи, женщина, как же тебя трудно накормить. – Кейд шагнул вперед и положил пакет ей на стол. – Один чизбургер с острым кетчупом чили, на гарнир сладкая картошка фри – потому что ты острая и сладкая, – и зеленые маринованные огурцы под цвет твоих глаз. Вот!

Он скрестил руки на груди.

Брук пристально смотрела на него.

– Кажется, ты очень раздражен.

– Так оно и есть.

– Почему?

– Не знаю, – сердито ответил он. – Просто… ешь свой «Бургер Брук». И не задавай так много вопросов. Иногда парень просто покупает девушке ланч. У тебя есть какие-то возражения? Отлично. Хорошего воскресенья, мисс Паркер.

И Кейд исчез из ее офиса так же быстро, как в нем появился.

Брук уставилась на дверь, затем моргнула.

Что это было?

Глава 18

Неделю спустя Кейд сидел за столом переговоров напротив Чарльза Турино и двух его адвокатов. Выдвинув обвинения против сенатора Сандерсона, Турино и еще троих человек, Морган догадывался, кто из них явится первым с заявлением о признании своей вины. Он ждал прихода Турино, полагая, что исполнительный директор больницы, живущий в доме за четыре миллиона долларов, сделает всё возможное, дабы не оказаться в федеральной тюрьме. К тому же во время предъявления обвинения его адвокат покрылся потом в буквальном смысле слова. Поэтому Кейд сделал для себя вывод: защитники Турино чувствовали себя не слишком уверенно.

В пятницу утром его подозрения подтвердились.

– Мы хотели бы поговорить об обвинениях, выдвинутых против нашего клиента, – начал главный адвокат Турино, Оуэн Локхарт, звонивший Кейду в начале недели с просьбой о встрече.

– Сговор с целью подкупа государственного служащего, – сухо уточнил Кейд. – Как я уже говорил вам по телефону, мистер Локхарт, здесь нечего обсуждать.

Локхарт махнул рукой.

– Мой клиент хочет сделать заявление о признании своей вины.

– Мудрая мысль, учитывая доказательства, – заметил Кейд. – Можем позвонить в офис и назначить слушание на любое удобное вам время.

– Но что я получу взамен? – выпалил Турино, игнорируя взгляды своих адвокатов.

Кейд оперся руками о стол.

– Прошу прощения, мистер Турино, боюсь, вы не совсем понимаете. Я уже говорил вашему адвокату, что не буду заключать никаких сделок в отношении выдвинутых против вас обвинений.

Другой адвокат Турино, Джеймс Уиллер, был моложе и, по-видимому, решительнее, чем Локхарт.

– Морган, мы знаем, что ваша основная цель – сенатор. В последнее время у вас, кажется, зуб на политиков.

– Это потому что, мистер Уиллер, все, кто умышленно и грубо нарушает законы Соединенных Штатов Америки, должны оказаться перед лицом правосудия.

Локхарт попытался исправить ситуацию.

– Мой коллега хотел сказать, что мистер Турино всего лишь мелкая рыбешка в очень большом пруду. Согласно отчетам ФБР, доказательства против сенатора вы собирали месяцами. Возможно, мы могли бы вам помочь поймать крупную рыбу.

Тон Кейда оставался вежливым, но твердым.

– При всем уважении, джентльмены, от мистера Турино я уже получил по максимуму. – И он обратился к исполнительному директору: – У нас есть записи ваших разговоров с сенатором: и телефонный, и в ресторане «Согна». К тому же, мы располагаем видео, на котором вы пожимаете Сандерсону руку, давая согласие заплатить ему двести тысяч долларов в обмен на сохранение вашей больницы. Для присяжных этого более чем достаточно, независимо от того, дадите вы показания или нет.

Не веря в происходящее, Турино посмотрел в окно и покачал головой. Через пару минут он подавленно произнес:

– Я допустил ошибку, мистер Морган. Одну-единственную. Я уже потерял работу и три миллиона долларов выходного пособия. Но хуже всего, я потерял репутацию. И теперь мне грозит двадцать лет тюрьмы. – Он с трудом сглотнул, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. – У меня две дочери. Семи и девяти лет. Даже если мне вынесут приговор в половину максимального срока, я пропущу очень многое в их жизни.

Несмотря на то, что Кейд постоянно слышал подобные истории, он не мог остаться полностью равнодушным. И хотя искренне жалел дочерей Турино, все же давно научился не задумываться о семьях обвиняемых. Кейд делал свою работу, в которую верил, и думал только о ней.

– Уверен, вынося вам приговор, судья учтет эти обстоятельства, мистер Турино. – Он деловито кивнул и поднялся из-за стола. – Что ж, джентльмены, думаю, мы уже всё обсудили.

– Подождите, Морган. – Локхарт посмотрел на Уиллера, затем перевел взгляд на Турино и получил от него одобрительный кивок.

Кейд сразу же понял – что-то здесь не так.

– А что вы скажете, если узнаете, что в пруду водится еще одна крупная рыба? – спросил Локхарт. – Та, которую вы еще не поймали?

– Скажу, что вам стоит прекратить использовать рыболовные метафоры, если хотите, чтобы я остался в этой комнате.

– Тогда выражусь иначе. – Локхарт сложил руки на столе. – В обмен на определенные гарантии мистер Турино может рассказать вам и о других… договоренностях, с другими чиновниками.

– Они заключались исключительно в интересах больницы, – добавил Турино.

Локхарт и Уиллер бросили на него быстрый взгляд, и он сразу же замолчал.

Кейд сохранял невозмутимый вид, но солгал бы, если бы сказал, что ему не любопытно. Очередной продажный политик. Ну надо же.

– Еще один сенатор?

Уиллер отрицательно покачал головой.

– Член Палаты представителей.

– О какой сумме мы говорим? – поинтересовался Кейд.

Если Турино всего лишь пытался завести полезные связи с каким-то членом палаты, угостив того несколько раз ужином, то разговор даже не стоит начинать.

– Достаточно большой, чтобы заинтересовать вас, – ответил Локхарт.

– Меня не так легко удивить.

Локхарт выдержал паузу.

– Около трехсот тысяч долларов.

Кейд сохранил равнодушный вид, но, черт возьми, взятка большая. Если информация достоверна, то кто-то в Палате представителей Иллинойса составил сенатору Сандерсону серьезную конкуренцию среди нечистых на руку политиков.

И хотя Кейд не испытывал по этому поводу огромного восторга, он должен услышать больше.

– Вы, конечно, понимаете, что мы делимся с вами информацией исключительно в целях упрощения спора о признании вины.

Да, Кейд понимал. В соответствии с Федеральными правилами о доказательствах, ничего из их беседы не может быть представлено в суде, если Турино решит не признавать себя виновным.

Он перевел взгляд на Турино. Теперь, когда Морган знал, что этот мужик потратил полмиллиона долларов на покупку не одного, а двух членов Генеральной ассамблеи Иллинойса, то смотрел на него совершенно другими глазами.

– Единственная ошибка, говорите? – уточнил Кейд, не скрывая сарказма.

Турино пожал плечами.

– Для начала я решил попробовать слезливую историю.

Кейд с отвращением покачал головой, достал телефон и набрал номер своей секретарши.

– Можешь оставить за мной зал переговоров на следующий час? – спросил он у Деми. – Мне понадобится больше времени, чем я думал. И свяжись с Грегом Бораном из Федерального управления бесплатной юридической помощи, скажи, что я перезвоню чуть позже.

Поблагодарив Деми, Кейд закончил разговор и повернулся к Турино и его адвокатам.

– Это значит, что мы будем говорить? – спросил Локхарт.

– Нет. – Кейд спрятал телефон в карман пиджака и сел за стол. – Это значит, что я всего лишь готов вас выслушать.

***

– Парень подстраховался, заручившись поддержкой двух представителей Генеральной ассамблеи.

Кейд сидел напротив своего босса, федерального прокурора Камерон Линд, и рассказывал, что ему удалось узнать за время двухчасовой встречи с Турино.

– Он договорился с сенатором Сандерсоном и, как стало известно сегодня, с членом Палаты Биллом Флейсом. В сумме Турино дал им взятку примерно в полмиллиона долларов. Конечно, он говорит, что сделал это на благо общества. По его словам больница «Паркпоинт» обслуживает один из беднейших районов Чикаго, и он просто делал всё возможное, чтобы, цитирую: «И малообеспеченные могли получить доступ к качественным медицинским услугам».

На Камерон, сидящую за столом, такое объяснение не произвело никакого впечатления.

– Ну просто Робин Гуд, живущий в домике за четыре миллиона.

Ее язвительный тон не удивил Кейда. Когда Камерон два года назад стала федеральным прокурором Северного округа штата Иллинойс, она ясно дала понять, что считает случаи правительственной коррупции одними из наиболее приоритетных дел. Будучи в жизни обаятельной и простой – так Кейд охарактеризовал бы своего босса, – Камерон заработала репутацию жесткого и непреклонного прокурора по отношению к нечестным политикам. В результате она пользовалась большим уважением, как в офисе, так и за его пределами, и быстро стала влиятельнейшей женщиной в Департаменте юстиции.

– И что ты собираешься делать дальше? – поинтересовалась Камерон.

Кейд ожидал этого вопроса. Поэтому, прежде чем прийти сюда и рассказать о новых обстоятельствах, касающихся Турино, он некоторое время обдумывал сложившуюся ситуацию.

– Очевидно, мы должны поговорить с ФБР по поводу расследования случая с Биллом Флейсом. И, как это ни прискорбно, думаю, в наших интересах заключить сделку с Турино в обмен на его запротоколированные показания.

Кейду не нравилось, что исполнительный директор больницы отделается легким наказанием, но иногда приходилось играть в эту игру. Однако он не собирался оставлять Турино безнаказанным.