Себастьян поставил коробки на стол, положил на стул стопку газет и принялся за дело. Правда, прежде пришлось прогнать из головы образ с розовой щеткой. Он снял с полки шар, который когда-то сам привез из России. Повернул. Над Красной площадью пошел снег, хлопьями опускаясь на купола собора Василия Блаженного.
– Да… ни за что бы, не подумал…разве можно, было предположить, что Кэрол сохранит это?
Себастьян оглянулся: отец снял с полки старый шар из Орегона. Русалка сидела на скале и расчесывала длинные светлые волосы, а вокруг плавали ракушки и блестки.
– Эту штуку я купил во время нашего медового месяца.
Себастьян схватил газету и торопливо завернул русский шар.
– Это один из самых старых. Я даже не знал, что его подарил ты. А знаешь, когда-то мне казалось, что русалка похожа на маму.
Отец поднял голову. Заметные морщинки в уголках глаз стали еще глубже, а на губах появилась смутная улыбка.
– Если не считать одной небольшой детали – твоя мать была уже на седьмом месяце беременности.
– А вот это, как раз мне известно. – Себастьян опустил шар в коробку.
– Она была такой красивой, полной жизни. Просто удивительно. – Леонард наклонился за газетой. – Любила острые ощущения, например, американские горки. А я… – Он замолчал и покачал головой. – А я любил тишину и покой.
Леонард принялся старательно заворачивать шар и сквозь шелест газеты признался:
– Наверное, и до сих пор люблю. Ну а ты, конечно, уродился в мать. Гоняешься за приключениями.
Нет, сейчас он уже не гонялся. Во всяком случае, не так, как еще несколько месяцев назад.
– Кажется, я начинаю понемногу успокаиваться.
Во взгляде отца мелькнуло любопытство.
– Вернулся из последней поездки и всерьез задумался, не спрятать ли подальше паспорт. Мне надо закончить еще несколько работ, а потом, думаю, можно будет полностью перейти на вольные хлеба. Если получится, даже позволю себе немного отдохнуть.
– И чем же займешься?
– Пока не знаю. Уверен лишь в одном: за границу ездить не хочу. Во всяком случае, пока.
– А сможешь отказаться?
– Конечно.
Разговор о работе позволял отвлечься от грустных мыслей. Себастьян достал шар, привезенный из Невады, завернул и положил в коробку.
– Как поживает новый «линкольн»?
– Отлично. Ездит как по маслу.
– А как дела у Джойс? – Не то чтобы жизнь миссис Уингейт очень уж занимала Себастьяна, но лучше думать о ней, чем о нынешнем занятии.
– Планирует грандиозные рождественские торжества. Подобные заботы доставляют ей удовольствие.
– Но ведь еще только октябрь.
– Джойс любит все делать заранее.
Себастьян осторожно опустил завернутый шар в коробку.
– А Клер? Оправилась, наконец, от разрыва с голубым женихом?
Вопрос праздный и задан был, чтобы поддержать разговор со стариком.
– Не знаю. Редко ее вижу. Но сомневаюсь. Она очень чувствительная девушка.
Вот еще одна серьезная причина, чтобы держаться подальше от Клер. Чувствительные девушки склонны к долгим, устойчивым отношениям. А он – полная противоположность. Никогда не стремился к постоянству.
Настала очередь шара с сюжетом из «Волшебника страны Оз»: Дороти и Тото бодро шагают по желтой дороге. Несмотря на то, что этого никогда не случится, Себастьян позволил себе представить одну или две ночи с Клер. Раздеть соблазнительную малышку было бы совсем неплохо, да и ей отнюдь не помешала бы порция хорошего здорового секса. Даже напротив, помогла бы расслабиться и немного взбодриться.
Из музыкальной шкатулки в основании шара неожиданно полились звуки песни. «Где-то над радугой», – пела Джуди Гарланд. Эту песню мама особенно любила. Себастьян замер. В позвоночник вонзились острые иголки, а перед глазами повисла черная пелена. Шар выпал из рук и разлетелся вдребезги. Себастьян тупо смотрел на круглую лужицу, в которой жалко плавали Дороти, Тото и целая дюжина крошечных летающих обезьянок. Защитный экран, на время прикрывший душу, внезапно рассыпался точно так же, как стеклянный шар у ног. Жизнь потеряла надежный устойчивый якорь. Безвозвратно. Мама уже никогда не войдет в комнату со своей вечной розовой щеткой и не начнет смахивать пыль с любимых игрушек. Не расстроится из-за шлепающих туфель. Не запоет фальшивым сопрано и не станет уговаривать сына постричься.
– Черт! – Себастьян тяжело опустился на стул. – Все, больше не могу.
Ощущение было такое, словно он сунул в розетку металлический прут. Одновременно полная неподвижность и страшное возбуждение.
– Думал, выдержу. Но не хватает сил складывать ее вещи, зная, что она никогда больше не вернется.
Горло перехватило, на глазах выступили слезы. Себастьян вздохнул и с трудом сглотнул. Уперся локтями в колени и закрыл лицо руками. В ушах стоял грохот, как будто рядом проезжал грузовой состав. Нервное напряжение переполнило и грозило вылиться слезами. Нет, он не собирался рыдать подобно истеричной женщине. Особенно на глазах у отца. Если потерпеть несколько секунд, все пройди само собой.
– Не стоит стыдиться любви к матери, – донесся до Себастьяна голос Леонарда. – Просто у Кэрол вырос хороший сын.
Тяжелая теплая рука легла Себастьяну на затылок.
– Мы с Кэрол не слишком ладили, но я знаю, что тебя она любила яростно. Чуть что, бросалась на защиту. Настоящий питбуль. И ни за что в жизни не согласилась бы признать, что ее мальчик поступает неправильно.
Да, так оно и было.
– Она воспитала тебя практически одна, и за это я всегда мысленно ее благодарил. Видит Бог, я не провел рядом с собственным ребенком столько времени, сколько следовало.
Себастьян прикрыл глаза ладонями, но тут, же опустил руки и зажал их между коленями. Взглянув на стоящего рядом отца, он глубоко вздохнул и почувствовал, как боль понемногу отступает.
– Это не так-то легко было сделать.
– Не ищи мне оправданий. Я должен был приложить усилия, бороться. В конце концов, можно было обратиться в суд. – Рука Лео опустилась на плечо сына и слегка его сжала. – Многое можно было сделать. Если не лениться. Но я… я думал, что бороться нехорошо, а времени на общение хватит, когда ты вырастешь. Я ошибался и теперь очень об этом жалею.
– Сожалений у всех немало. – У самого Себастьяна накопилось, наверное, не меньше тонны. Но сейчас рука отца оказалась весомее их. Неожиданно именно она стала якорем в бешено крутящемся и качающемся мире. – Может, лучше не задумываться об упущенных возможностях, а двигаться дальше?
Леонард кивнул и похлопал сына по спине – так же, как делал это в детстве.
– Почему бы тебе не пойти и не купить мороженое? Развеешься, а я пока все здесь закончу.
Себастьян невольно улыбнулся:
– Мне уже тридцать пять, пап. Давным-давно не ем мороженое.
– О! Ну все равно, иди погуляй, я справлюсь и один.
Себастьян встал и вытер влажные ладони о джинсы.
– Нет. Лучше я пойду поищу веник и совок.
Как хорошо, что отец рядом!
Глава 11
B начале декабря в Бойсе выпал снег. Холмы спрятались под таинственной белой пеленой. На дверях и на фонарных столбах появились наивные рождественские веночки, а витрины магазинов призывно засверкали. Нагруженные свертками, озабоченные горожане сновали по торговым улицам, постепенно теряя голову и все глубже погружаясь в предпраздничную подарочную лихорадку.
На углу Восьмой улицы и Мэйн-стрит в пабе под названием «Пайпер», тихо, не заглушая ровного жужжания голосов, музыка оповещала о том же – о счастливом и веселом Рождестве. Золотые, зеленые и красные гирлянды напоминали о детстве.
– С праздником. – Клер подняла чашку с мятным мокко и посмотрела на подруг. Все четверо только что закончили ленч и теперь наслаждались ароматизированным софе.
– С Рождество, – продолжила Люси.
– Веселой вам хануки, – пожелала Адель, хотя не была еврейкой.
– Счастливой кванцы, – перещеголяла всех Мэдди, несмотря на то что никак не могла причислить себя к афро-американцам, да и вообще ни разу не ступала на землю Африки.
Люси сделала несколько глотков и поставила чашку.
– Ой, чуть не забыла!
Она сняла со спинки стула большую сумку и, покопавшись в ее недрах, вытащила несколько конвертов.
– Наконец-то принесла фотографии с Хэллоуина. Один конверт она отдала Клер, которая сидела справа, а два других протянула Адели и Мэдди, расположившимся напротив.
Недавно Люси и Куинн устроили в своем новом доме на Куилридж костюмированную вечеринку. Клер открыла конверт, достала снимок и увидела себя в костюме зайчика рядом с подругами.
Адель нарядилась феей с прекрасными ажурными крыльями, Мэдди предстала в виде Шерлока Холмса, а сама хозяйка блистала в некоем подобии полицейской формы. В тот вечер все от души веселились, и Клер наконец-то почувствовала, что после критических двух с половиной месяцев начинает понемногу приходить в себя. К концу октября сердечная боль притупилась. А вскоре Дарт Вейдер предложил ей провести вместе вечер. Без шлема Дарт выглядел вполне привлекательно, совсем в духе полицейского мачо. Герой мог похвастаться надежной работой, прекрасными зубами, густыми волнистыми волосами и очевидной стопроцентной гетеросексуальностью. Прежняя Клер приняла бы приглашение на обед с тайной надеждой на то, что один мужчина облегчит утрату другого. Новая же Клер, несмотря на привлекательность перспективы, все-таки ему отказала. Время свиданий и отношений еще не настало.
– Когда тебе предстоит подписывать книги? – поинтересовалась Адель.
Клер сунула фотографию в конверт и убрала в сумочку.
– Одну десятого, в «Бордерз», а вторую – в «Уолденз» – двадцать четвертого. Надеюсь на предпраздничную торговлю.
С того рокового дня, когда Клер застала Лонни с техником из компании «Сирс», прошло почти пять месяцев. Да, она сумела пойти дальше и даже ни разу не обернулась. Ей уже не приходилось то и дело глотать слезы, да и мучительное ощущение пустоты почти пропало. И все-таки новых встреч не хотелось. Наверное, следовало пока подождать.
"От любви не спрячешься" отзывы
Отзывы читателей о книге "От любви не спрячешься". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "От любви не спрячешься" друзьям в соцсетях.