— А не заставило ли что-нибудь вас троих бежать из Англии?

— Конечно нет! — чересчур поспешно возразила Ева. — Какой вздор!

— А разве не вздор плыть через весь Атлантический океан, чтобы выйти замуж за человека, которого вы никогда не видели? — парировал Ник. — Не ваша семья устраивала этот брак, не так ли?

— Вообще-то это не ваше дело, но да, инициаторами выступали не мои родные. Наши женихи прислали в Англию посредника, чтобы найти достойных жен. Уверяю вас, все это вполне прилично. Как в Библии.

— Как в Библии?

— Конечно. Разве вы не читали, как патриарх Авраам послал слугу на родину отца, чтобы найти жену для своего сына Исаака? — Она подалась вперед и очень серьезно продолжила: — Лейтенант Рэтбан напомнил мне об этом при нашей первой встрече. Он говорил, что благородные джентльмены, у которых очень много дел, часто полагаются на мудрость третьей стороны в вопросе выбора невесты.

— Кто такой лейтенант Рэтбан?

Ник уже был настроен против этого человека. Если он разглагольствует о писании, то может даже оказаться методистом[11].

— Джентльмен, который сопровождает нас в Каролину. — Ева нахмурилась. — Но когда корабль напоролся на риф, мы потеряли его в суматохе, и я не знаю, как он пережил эту ночь.

Ник тоже не знал, но очень сомневался в том, что Рэтбан джентльмен. Что-то во всей этой истории не сходилось. Ева Апшелл не была похожа на простушку, но в данном случае она явно проявила излишнюю доверчивость.

— Прошу вас, капитан! Лейтенант Рэтбан заверил нас, что наши женихи в высшей степени достойные люди.

— Достойные? Хм-м. Что же, на Бермудах есть и гораздо более достойные мужчины.

Архипелаг мог похвастать парой борделей, а вот некоторые молодые ребята из команды Николаса жаловались на недостаток порядочных женщин. Шлюхи прекрасно подходили для коротких встреч, но рано или поздно наступает время, когда мужчина понимает, что пора остепениться.

Упустив трофейный корабль, капитан Скотт рассудил, что его люди по меньшей мере заслужили возможность поухаживать за тремя очаровательными юными леди. Кроме того, Ник не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать, как застенчивый Хиггс будет добиваться расположения дам.

— Я не повезу вас в Чарльстон.

— Значит, вы отказываетесь нам помочь?

— Я этого не говорил. Просто моя помощь будет совсем не такой, как вы представляли, — учтиво проговорил Николас. — Трем незамужним и беззащитным леди понадобится место, где они смогли бы прийти в себя после кораблекрушения. Мой дом в Сент-Джордже достаточно просторен, чтобы я мог принять там вас и ваших подруг.

— Вы хотите, чтобы мы остановились в вашем доме?

— Я знал, что вы умны. Мы пришли к полному согласию. — Ник потер руки. — Я буду рад гостям. До тех пор, конечно, пока каждая из вас не выберет мужа из числа островитян. Предпочтение, как вы понимаете, следует отдавать членам моей команды.

— Вы хотите, чтобы я вышла замуж за одного из ваших моряков?

— Почему бы нет? Вы явно хотите выйти замуж. Так почему не за матроса? Или, по крайней мере, за островитянина. — Николас выловил из сундука пару чистых чулок и прислонился к кровати, чтобы снять мокрые. — В конце концов, вы собирались стать женой пухленького, замученного подагрой незнакомца по имени Пенниуистл.

— Мистер Пенниуистл уважаемый, богобоязненный и благородный джентльмен.

— Может быть, но я сомневаюсь, что богобоязненного джентльмена заинтересует язвительная мегера, чье умение сквернословить почти достигает высот этого искусства. — Ник натянул чулки и встал, усмехаясь. — Моряк куда охотнее оценит в женщине такой уникальный талант.

Мисс Апшелл медленно поднялась, и Николасу показалось, будто он видит, как из ее розовых ушей идет пар.

— В таком случае я попрошу помощи у другого капитана, как только мы прибудем в порт. Возможно, того, кто спас «Молли Харпер».

Красивая бровь Евы с вызовом изогнулась. Очевидно, от внимания мисс Апшелл не ускользнуло, какую неприязнь Скотт и Восток испытывают друг к другу. Николас еще раз оценил смелость молодой женщины.

— Желаю удачи, мисс Апшелл. «Морской волк» бросает якорь у другого острова, — пояснил Ник, стараясь говорить ровным тоном. — И поскольку у вас нет ничего, кроме мокрого платья на изящной фигурке, сомневаюсь, что вы в этом преуспеете. Даже Адам Восток не настолько глуп, чтобы брать на борт пассажиров, не потребовав плату вперед.

— Капитан Скотт, это совершенно неприемлемо!

Ник зло выругался себе под нос, и Ева плюхнулась обратно на стул.

— Мисс Апшелл, я пожертвовал возможностью заполучить груженую до краев бригантину, чтобы выловить вас из воды. Я чуть не оказался в утробе акулы. А теперь я предлагаю вам свою защиту и очаг, чтобы вы с подругами могли начать новую жизнь на прекраснейшем из островов.

Он наклонился и оказался почти нос к носу с мисс Апшелл.

— Если это неприемлемо, то я ума не приложу, что же вас удовлетворит.

Даже пропитанная соленой водой, кожа Евы источала не поддающийся описанию восхитительный женский запах. Если бы эта барышня не выводила его из себя, как никто другой, ему бы захотелось снова ее поцеловать.

Мисс Апшелл открыла рот, чтобы ответить, но стук в дверь заставил ее промолчать.

Николас громко разрешил войти, и из-за двери выглянул Татем. Матрос втянул голову в плечи и в знак уважения потянул себя за чуб.

— Прошу прощения, капитан, — пробасил он, подавая Нику сухие ботинки. — Мы подходим к входу в гавань Сент-Джорджа, сэр. Мистер Уильямс спрашивает, не хотите ли вы сменить его у штурвала?

— Я сейчас буду.

Николас никогда не разрешал никому другому проходить узкий коридор к домашнему причалу «Сьюзен Би». О такой уютной бухточке моряк мог только мечтать, но из-за множества островков и отмелей Николасу всегда было легче на сердце, если на подходе к гавани он держал штурвал собственными рукам.

— Мисс Апшелл, советую вам воспользоваться моим сундуком и найти сухую одежду, пока меня не будет, — сказал капитан, натягивая ботинки. — Для женщин соленая вода так же опасна, как и для мужчин. Не самое удачное время выводить какую-нибудь мерзкую сыпь, если вы собираетесь произвести впечатление на наших островитян.

Как только Ник закрыл за собой дверь каюты, что-то с грохотом врезалось в нее с другой стороны.

Вероятно, одна из его книг.

Почему у женщин постоянно возникает дьявольское желание чем-нибудь в него швырнуть?

Приютив в своем доме трех потерпевших крушение женщин, Ник выжмет из сегодняшнего плавания хоть каплю радости.

Но пока капитан Скотт вел «Сьюзен Белл» к финишной черте забега, у него закралось смутное подозрение, что Магдалена может воспринять это иначе.

Глава 5

— Упертый, вшивый, напыщенный до такой скотской степени, что вот-вот лопнет! Хрен с ножками, вот он кто.

Ева пробормотала новую порцию проклятий в адрес невыносимого капитана, нагнувшись, чтобы поднять с пола его зачитанного Джона Локка. Она понимала, что не должна бросаться такими драгоценными вещами, как книга, хотя разобрать что-нибудь дальше названия было выше ее сил. Мать начинала учить Еву чтению, поэтому буквы она знала, но детство закончилось для нее слишком рано, и она не успела перейти на «ты» с написанным словом. Ева также понимала, что не должна ругаться, иначе никто не поверит, что она леди.

Но отделаться от дурной привычки, приобретенной в трактире и отшлифованной в Ньюгейте, было непросто. Швырнув книгу, Ева почувствовала себя лучше, но только пара-тройка удачно подобранных выражений могла по-настоящему дать выход ее недовольству. Особенно если эти выражения были достаточно крепкими, чтобы от них свернулось свежее молоко.

Будь Ева до конца откровенной с собой, ей пришлось бы признать, что часть гнева следует направить на саму себя. Когда капитан целовал ее, она проявила безвольность уличной девки. Она промедлила и не воспылала сразу праведным гневом, как поступают леди, если мужчины позволяют себе подобные вольности.

Поскольку она смягчилась, поддалась ему на мгновение, он решит, что в ней нет ни капли благородной крови.

Капитан Скотт ей не поможет. Конечно, он молодец, что спас ее, но если он собирается фактически сделать ее пленницей, то это его геройство сводилось на нет.

Что же ей теперь делать?

Нужно найти способ добраться до колоний, и не ради какого-то пухленького плантатора по имени Пенниуистл. В Ричмонде живет брат ее матери. По крайней мере, то последнее, давнее письмо пришло оттуда. Ричмонд ведь не слишком далеко от Чарльстона?

Дядя ей поможет. Должен помочь. Он единственный, кто остался у нее из родни.

— Делу время, — напомнила себе Ева. Она не могла рассчитывать, что капитан Скотт надолго оставит ее в покое.

Ева расшнуровала корсаж. Как хорошо, что, когда их корабль напоролся на риф, на ней было светло-голубое муслиновое платье, а не robe a lafrancaise[12]с цветочным рисунком. Второй наряд Ева берегла ко дню высадки в Чарльстоне.

«Толку мне теперь от него! Robe a lafrancaise для меня потеряно». Такой элегантный и пышный наряд никогда еще не касался ее кожи, зато на муслиновом платье шнуровка была спереди. А это значило, что она могла надевать и снимать его сама.

И больше никто не увидит ее голой спины.

Ева стянула с себя мокрое платье, борясь с искушением выжать его на деревянный полированный пол капитанской каюты.

«Нет, это будет слишком дерзко и только добавит хлопот юнге». Ева выжала воду в ночной горшок, что стоял в углу. Потом она развесила платье и уцелевший чулок — она не помнила, когда потеряла второй, — на спинке стула, где с них вскоре стало капать. Опустившись на колени, Ева принялась перебирать содержимое капитанского сундука.