Стива это сравнение не очень удивило. Он не был тщеславен, однако знал, что очень привлекателен.

– Наверное, Аполлон – твой старый друг? – пошутил он.

Дженни взглянула на него с укоризной. Его насмешливо-снисходительный тон не понравился ей – обычно он разговаривал с ней как с равной.

– Аполлон – это статуя, да будет вам известно, – серьезно пояснила она. – Она находится в Ватикане. Я видела фотографию этой статуи в одной книге.

– Ты читаешь книги по искусству? – удивился Стив. – Мне кажется, ты еще слишком мала, чтобы интересоваться такой серьезной литературой.

– Я неверно выразилась. Это был путеводитель для туристов, – совсем по-взрослому уточнила Дженни. – Я собрала очень много таких путеводителей, когда была в Риме.

Впервые за все это время она коснулась в разговоре своего прошлого – до этого Дженни ни словом не обмолвилась о том, где она была прежде, чем приехать на остров Санта-Флорес.

– Ты бывала в Ватикане? – поинтересовался Стив.

Дженни отрицательно покачала головой.

– Нет, к сожалению. Но я изучила много путеводителей. Я обожаю смотреть их – там такие красивые снимки! Когда мы были в Афинах, я тоже собрала много разных брошюр. У меня есть брошюра с фотографиями Парфенона. Туристы часто оставляют такие брошюры в гостиничных номерах, когда выезжают. Ариадна всегда отдавала их мне, если находила во время уборки.

– Ариадна? Наверное, так звали горничную в афинском отеле? – догадался Стив.

– Да, – Дженни кивнула. – Ариадна Аристофас. Вам нравится это имя? Она очень красивая. Она собиралась выйти замуж за Деметриуса Пополуса и работала в отеле, чтобы заработать себе на приданое. Ариадна говорила, муж не будет ее уважать, если она придет к нему без приданого.

Все было сказано серьезным, почти торжественным тоном. Стив невольно улыбнулся. Желая узнать побольше о прошлом Дженни, он спросил:

– И где же ты еще побывала, кроме Афин?

Она назвала ему с десяток европейских городов, не забыв похвастаться своей обширной коллекцией путеводителей. Стив присвистнул от удивления.

– Оказывается, ты много путешествовала, Дженни, – заметил он.

– Да, я много путешествовала, – рассеянно повторила девочка.

Сейчас она мысленно листала путеводители. Лишь благодаря им ей удалось хоть что-то узнать о городах, в которых она побывала с отцом. Отцу было некогда показывать ей достопримечательности – она вообще не видела ничего, кроме аэропортов и отелей.

– Больше всего мне понравился Лондон, – сказала она и на минуту задумалась. – Только я не понимаю, почему англичане так любят красный цвет. У них даже телефонные будки выкрашены в красный цвет, представляете?

– Я как-то не задумывался над этим, хотя много раз бывал в Лондоне. Могу лишь сказать, там есть на что посмотреть.

– Вообще-то я видела только Трафальгарскую площадь, – сказала Дженни, немного смутившись. – Мы проезжали мимо нее по пути в аэропорт. Остальное я знаю из путеводителей.

Стив с трудом сдержал ругательство, адресованное отцу Дженни, этому шалопаю Генри Кэш-мэну. Движимый любопытством, он уже навел кое-какие справки о Кэшмэне. Насколько ему было известно, Генри Кэшмэн принадлежал к категории профессиональных игроков. Его единственным средством к существованию был выигрыш, причем далеко не всегда честный. Такие люди путешествуют по всему свету, словно в погоне за удачей, но им никогда не удается сколотить себе капитал – деньги достаются им легко и так же легко ускользают из их рук.

Решив понаблюдать за Кэшмэном, Стив отметил, что тот одевался очень элегантно, как, впрочем, большинство завсегдатаев казино. Однако этот подонок не подумал о том, чтобы прилично одеть свою дочь. На Дженни всегда были одни и те же вылинявшие шорты и рубашка – он мог поспорить, что, кроме этих вещей, у нее нет ничего из одежды. Похоже, Кэшмэна ничуть не интересовало, сыта его дочь или нет. Дженни была такой маленькой и худенькой! А может, ей приходится голодать? От этой мысли Стиву становилось не по себе.

Стив задавался вопросом, почему его так беспокоит неустроенность этой девочки. Никогда он не интересовался судьбой другого человека. Он – одиночка. У него никогда не было ни семьи, ни настоящего дома, не было друзей, не было любимой женщины. В том мире, в котором он существовал, под дружбой подразумевалась профессиональная поддержка, а любовь заменял секс.

Стива устраивала такая жизнь. Ему нравилось, когда о нем говорили: «Стив – законченный эгоист». Почему же сейчас, черт возьми, он, как боец Армии спасения, печется об этом ребенке, о существовании которого понятия не имел еще пару недель назад.

Тряхнув головой, он резко поднялся на ноги. Дженни удивленно взглянула на него.

– Вы уже уходите? – разочарованно промолвила она.

– Нет, я еще не ухожу. Просто мне захотелось поплавать.

Стив понял, что ему надо немедленно нырнуть в холодную воду. В нем кипели противоречивые чувства: гнев на Кэшмэна, жалость и нежность к Дженни, желание оградить ее от превратностей судьбы, досада на себя самого за то, что он позволил ей завладеть его сердцем… Тяжелее всего было сознавать собственную беспомощность. Что он мог сделать для девочки? Да ничего. Скоро Кэшмэн увезет ее отсюда, и он даже не узнает, как сложится ее дальнейшая судьба.

Стив подавил вздох и направился было к воде, но на полпути остановился.

– Кстати, почему ты никогда не купаешься? – спросил он, поворачиваясь к Дженни.

– Я не умею плавать, – ответила она.

– Я научу тебя – это не так уж сложно. Завтра надень купальник.

Дженни залилась краской стыда.

– Я… у меня нет купальника, – пробормотала она, отводя взгляд.

Стив тихо выругался. Черт побери, этот ублюдок Кэшмэн привез свою дочь на этот «остров в океане» и даже не купил ей купальник! Разбежавшись, он нырнул в прохладную воду.

Дженни следила за ним взглядом, пока он плыл крупными, энергичными бросками, распространяя вокруг себя целое облако брызг. В глазах стоял вопрос, чем же она так рассердила Стива.

* * *

Стив улыбался, глядя на хрупкую угловатую фигурку девочки, идущей перед ним. Они только что вышли из воды и направлялись туда, где лежали их полотенца. На Дженни был купленный им купальник. Вчера вечером, повинуясь необъяснимому порыву, Стив послал купальник с горничной в номер Кэшмэна. Весь вечер он злился на себя, думая, что поступает, как сентиментальный идиот, заботясь о чужом ребенке. Даже самому себе он не мог объяснить, что же с ним происходит. Однако сегодня утром, едва проснувшись, он поспешил на пляж, зная, что Дженни уже ждет его там. Они провели в воде около часа. Дженни оказалась на редкость способной ученицей и с невероятным упорством следовала его инструкциям.

– Вытрись, маленькая русалка, – он бросил ей полотенце. – Ты действительно похожа на русалку, Дженни, только русалки, наверное, плавают лучше.

Дженни улыбнулась, отбрасывая назад мокрые пряди волос. Ее лицо буквально светилось от счастья.

– Я научусь плавать, как русалка, – заявила она.

– Охотно верю, – отозвался он. Стив быстро вытерся и, расстелив на песке полотенце, сел. Дженни устроилась рядом с ним и принялась отжимать длинные темно-каштановые волосы.

– Ты, кажется, выпачкалась, – сказал Стив, коснувшись ее плеча – на нем было темное пятно. – Дай-ка я вытру.

Дженни резко отстранилась и обернулась полотенцем.

– Нет-нет, не надо, – она старалась не смотреть ему в глаза. – Как вы думаете, сколько понадобится времени, чтобы научиться плавать так же хорошо, как вы? – осведомилась она неестественно звонким голосом.

Стив, заподозрив неладное, протянул руку и сбросил полотенце с ее плеч.

– О Боже! – воскликнул он, поняв, что темное пятно на ее плече – не что иное, как синяк. Он приподнял ее волосы: другое плечо тоже было в синяках. – Кто это сделал?

Стив чувствовал, как гнев нарастает в нем. Он был готов убить подлеца, который ударил Дженни. Кажется, он уже успел смириться с тем, что этот мир жесток – ведь ему в свое время тоже пришлось достаточно натерпеться. Но сейчас, глядя на следы побоев на плечах этой девочки, Стив испытывал почти физическую боль.

– Кто это сделал, Дженни? – повторил он вопрос.

– Это не имеет значения, – прошептала она, глядя в сторону.

– Нет, черт возьми, это имеет значение! Отвечай, Дженни. Кто-то тебя избил?

Она молчала, упорно избегая его взгляда. Он заметил, что ее смуглое лицо побледнело. Стив пробормотал себе под нос самое пошлое ругательство, которое знал. Он не сомневался в том, что это сделал Генри Кэшмэн – кто же еще? Стив готов был придушить этого ублюдка, окажись он рядом.

– Это сделал твой отец, Дженни? – Стив осторожно взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. – Пожалуйста, скажи мне всю правду. Я найду способ защитить тебя от отца, если он тебя бьет.

Она на мгновение опустила глаза, потом ее длинные ресницы взметнулись вверх. Стив испугался, что она вот-вот заплачет, но ее глаза были совершенно сухими.

– Я думаю, это больше не повторится, – спокойно сказала девочка. – Он никогда не бил меня раньше. Вчера он очень рассердился, когда вы прислали мне купальник – он подумал, что я сама попросила вас купить его мне.

С этими словами Дженни поднялась на ноги и побежала прочь. Стив покачал головой, глядя, как ее маленькая фигурка в бирюзовом купальнике удаляется по направлению к отелю. Теперь он винил в случившемся себя самого. Не надо было ему вмешиваться в ее жизнь. Но ведь Дженни так нуждалась в заботе! Она отчаянно нуждалась в ком-то, кто смог бы дать ей немного ласки, тепла, хоть и не показывала этого.

Стив не переставал удивляться себе. Он бы никогда не подумал, что способен испытывать такое сострадание к другому человеческому существу.

Наверное, дело в том, что у него самого было нелегкое детство: сирота, он вырос в ^приюте в одной из трущоб в западной части Нью-Йорка. Его детство прошло без любви, без родительских ласк. Сейчас, когда Стив, пройдя через многочисленные трудности, разбогател и добился положения в обществе, он хотел одарить эту девочку всем тем, чего сам был лишен в детстве.