Сандра Мартон - Остров Пантеры

Виктория с трудом справилась с неожиданно вставшим в горле комком.

— Я видела ее воспитательницу…

— Эмилию.

— Да, кажется, так ее зовут. Я уверена, что у нее есть данные для этой работы. Но она ничем не занималась с вашим ребенком последние два дня. Она даже не выводила девочку из дому… — Виктория остановилась и набрала в легкие побольше воздуха. — Что вы на меня так смотрите?

Рорк помрачнел.

— Для женщины, которая убеждена, что знает обо мне все, — сказал он спокойно, — вы знаете крайне мало.

— Но, послушайте, я вовсе не критикую вас.

— Не критикуете? — Его тон был мягким и вкрадчивым.

— Я просто подумала, что пока я буду здесь еще пару дней…

— Вы просто подумали, что злой тиран заключил своего ребенка в темницу, а вы должны освободить его.

Виктория вспыхнула.

— Ваша самонадеянность просто возмутительна, Виктория. Я ужасный царь Мидас. А вы… — Он подошел и стиснул ее запястье. — Вы… — продолжал он, притягивая ее к себе, — леди Великодушие, уставшая от жизни и развлекающая себя игрой в куклы.

— Нет, это совсем не так. Я… я люблю детей. — Губы Виктории дрожали. — И мне… мне больно думать, что ребенок одинок, без любви и внимания или… или…

— Папочка!

Рорк встрепенулся и отпустил ее. Лицо его мгновенно изменилось, осветившись ослепительной улыбкой, совершенно преобразившей его.

— Сюзанна!

Виктория обернулась, как только Рорк отпустил ее руку, и сердце чуть не выскочило у нее из груди. Гувернантка стояла в нескольких шагах за ее спиной и держала на руках девочку.

Женщина быстро сказала что-то по-испански. Рорк так же быстро ответил ей и, нагнувшись, протянул руки, когда гувернантка опустила девочку на песок. Сюзанна бросилась к нему со всех ног. Ее личико сияло, а он поймал ее на бегу и тут же вскинул над головой. Малышка завизжала от счастья.

— Здравствуй, радость моя, — сказал он. — А ты думала, наверное, я не вернусь за тобой?

Гувернантка снова что-то сказала, и Рорк кивнул.

— Она права, — обернулся он к Виктории. — Мне следовало взять Сюзанну на берег с собой и познакомить вас по всем правилам. — Он усмехнулся и посадил девочку себе на плечи. — Сьюзи, это Виктория. Ты можешь поздороваться с ней?

— Привет, Тория, — сказала девочка, засмеявшись.

Ответь же ей что-нибудь, твердила себе Виктория, но язык словно присох у нее к гортани. Она молчала, глядя на эти темные волосы, эти синие детские глаза. Как странно, ведь у ее отца глаза серые…

— Это по вашей вине Сюзанна подумала, что я покинул ее, — сказал Рорк.

Виктория удивленно взглянула на него. Он пристально наблюдал за ней, но лицо его ничего не выражало.

— Из… извините. Что вы сказали?

— Я сказал, что оставил дочь одну по вашей вине, Виктория. — Дразнящие огоньки плясали у него в глазах. — Эмилия увела Сьюзи вымыться и отдохнуть после нашего путешествия на вертолете. Я обещал, что приду и возьму ее с собой прогуляться по берегу, но вот задержался, спасая вас.

— Меня не нужно было спасать. Я прекрасно проводила время, пока вы… — Виктория внезапно замолчала и изумленно уставилась на него. — Что это еще за путешествие на вертолете?

Рорк опустил девочку на землю, ласково шлепнул, и она пустилась бегом к гувернантке.

— На вертолете, который привез нас из Сан-Хуана. А точнее сказать, из Майами. Но…

— Это значит… это значит, что Сюзанна была эти два дня с вами? А здесь ее не было?

Рорк улыбнулся.

— А вы что себе вообразили, Виктория? — сказал он с мягким укором. — Бесчувственный и бессердечный капиталист Рорк Кемпбелл…

— Подождите минуту. Я не…

— …алчный капиталист, улетает делать свои миллионы, а его маленькая дочурка томится, лишенная отцовской любви, на диком безлюдном острове. — Его губы растянулись в улыбке. — Я ничего не упустил?

— Нет… Это не… — Однако объяснять что-либо было бессмысленно. Он прав, что и говорить. Осознав это, она покачала головой. — Извините, — тихо сказала она. — Извините меня.

Рорк на секунду задержал на ней свой взгляд, потом вздохнул, взял ее за локоть и медленно повел назад к дому.

— А в общем-то, по правде говоря, у вас были основания думать так. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Я и правда вел себя в тот день как всамделишный король острова Пантеры!

Боже мой, подумала Виктория с изумлением. Рорк Кемпбелл извиняется?

— Да, — не подав виду, кивнула она. — Было, немного.

— Однако… — Рорк упрямо выпятил подбородок, — это вовсе не извинение.

Виктория спрятала улыбку.

— Я и не думала.

— Это не извинение… — Он кашлянул, прочистив горло. — И к тому же у меня было подозрение насчет вас.

— Да, — пролепетала она едва слышно. — Ну, я полагаю… я полагаю, что могу это понять. После всего…

Рорк придержал ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Нет, — сказал он спокойно, серьезно и прямо глядя на нее. — Нет, я сомневаюсь, что вы в состоянии понять это. — Его правая рука скользнула к ее подбородку и нежно погладила его. Он улыбнулся и указательным пальцем мягко провел по ее губам. — Считайте все же, что я извиняюсь, — сказал он. — Мы плохо начали. Я бы хотел исправить это.

Виктория слегка отстранилась и взглянула на него. Голова у нее кружилась, и собраться с мыслями было нелегко. Где тот холодный, властный Рорк Кемпбелл, которого она знала? Что случилось с ним, что произошло? Где был тот бесчувственный сухарь, человек без сердца, о котором говорила Констанция?

— Как вы думаете, — он снова положил ей руки на плечи, — мы могли бы стать друзьями?

— Да. Да, я… я бы хотела этого.

— Хорошо. Тогда давайте скрепим договор. — Виктория кивнула и протянула руку. Рорк улыбнулся. — Нет. Есть лучший способ для этого, — сказал он.

У нее перехватило дыхание, когда он склонил к ней голову. Прикосновение его губ было мягким, даже нерешительным. Но она поднялась на цыпочки и сама прильнула к нему. А море и небо вдруг опрокинулись…

Когда он наконец поднял голову, Виктория не могла унять дрожь.

— Мы друзья? — спросил он.

Язык отказывался слушаться ее, и Виктория просто кивнула, позволив ему слегка обнять себя за плечи и медленно отвести к дому.

Предзакатный солнечный свет проникал в кухню, бросая золотистый отблеск на стол, стоящий в центре. Тишину нарушало лишь негромкое жужжание пчел, которые кружили над цветами, растущими в буйном изобилии прямо у открытой двери.

Констанция, закончив лущить горох в глиняную чашу, поднялась из-за стола и пошла к раковине. Она включила воду и ополоснула руки, негромко напевая низким голосом какую-то испанскую песенку.

Виктория, оторвавшись от составления букета из сорванных в саду цветов, взглянула на нее и улыбнулась.

— Какой приятный мотив, Констанция, — сказала она. — Что это за песенка?

Экономка засмеялась, вытирая руки льняным полотенцем.

— Приятная, но не тогда, когда пою ее я. У меня совсем нет слуха. Малышка — единственная в этом доме, кому нравится мое пение.

— Сюзанна, вы хотите сказать? — Виктория закончила составлять букет и повернулась лицом к Констанции. — Сюзанна очаровательный ребенок.

Констанция кивнула.

— Да, конечно.

— Констанция… — Виктория колебалась, прежде чем продолжить разговор. — Когда вы говорили, что один из ее родителей холодный и бессердечный, вы имели в виду ее мать, жену сеньора Кемпбелла, не так ли?

— Да. Конечно. О ком еще я могла бы сказать подобное? — Экономка открыла холодильник, извлекая из него недавно выловленного омара.

Виктория решила продолжить расспросы.

— Я заметила, — сказала она осторожно, — что Сюзанна никогда не вспоминает о своей матери.

— Да ведь мать оставила ее, когда она была еще совсем крошкой.

Неужели такое возможно? — подумала Виктория. Ее собственное сердце безутешно болело за ребенка, которого она никогда не видела, а жена Рорка ушла и покинула своего. Как могла она не привязаться к нему?

— Она когда-нибудь приезжала проведать Сьюзи?

— Да, она возвращалась сюда, но не любовь к ребенку побуждала ее к этому. — Констанция вытерла руки о передник. — То, что происходит между сеньором и сеньорой, никогда, наверное, не закончится.

Наступило молчание. Экономка поглядела на Викторию через плечо и усмехнулась.

— Вы так любите Сьюзи. Вы много времени проводите с ней в последние дни.

Виктория улыбнулась.

— Я… я люблю детей. А Сюзанна — просто чудо.

— Да, это так. И вы нравитесь ей, сеньорита. Она прямо расцветает от вашей ласки.

— Мне приятно, если так.

— Я-то знаю. — Экономка улыбнулась лукаво. — Не одна Сюзанна расцветает, ведь так?

Виктория удивленно подняла глаза.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что сеньор Кемпбелл тоже очень счастлив. — Констанция взяла нож с подставки и принялась точить его на бруске. — Я давно не видела его таким.

Виктория невольно покраснела от удовольствия, услышав это.

— В самом деле?

Экономка кивнула.

— Он улыбается, стал чаще смеяться, а теперь рано возвращается домой каждый вечер.

— Ну, я думаю, что он… он просто вежлив и обходителен.

Констанция усмехнулась.

— Вы так думаете? Нет, он не тот человек, который слишком заботится о том, чтобы быть вежливым, сеньорита. Если бы сам губернатор явился сюда, а сеньору Кемпбеллу не захотелось его видеть, он бы даже и не вышел к нему.

Виктория мягко улыбнулась.

— Да, пожалуй, вы правы.

— Конечно, права. Видеть его каждый день сидящим напротив вас за обеденным столом, видеть, как он разговаривает и смеется, вместо того чтобы есть в одиночестве, уткнувшись носом в газету… — Женщина вздохнула. — Я что-то не видела этого раньше.

Виктория облизнула пересохшие губы.

— Со времени… со времени его развода, вы хотите сказать?