— А кто у вас их, собственно, покупает? — однажды недоверчиво спросил он своих рабов, которые в ответ назвали ему имена Уистлер[14] и Берфут[15].

Дуг не имел ни малейшего понятия, были ли это настоящие имена этих парней, но в скверных кварталах Спэниш-Тауна их, очевидно, знал каждый ребенок. И теперь Дуг провел своего коня по узким улочкам старого города и нашел лавку Берфута рядом с таверной. Как и ожидалось, это был сарай, в котором стояла пара бочек с дешевым ромом и мешки с чечевицей, бобами и высушенным инжиром, ожидавшие своих покупателей. Кроме того, тут же по всем углам были сложены горы предметов домашнего обихода: горшки, сковородки и прочая утварь. Когда Дуг заглянул внутрь через маленькое окошко, дверь ему открыла чернокожая женщина. Она испуганно опустила взгляд.

— Вы хотите покупать, баккра? — тихо спросила она. — Провиант для корабля...

Дуг покачал головой.

— У меня нет никакого корабля, — ответил он. — Но я бы хотел поговорить с твоим баккра. Берфут — это же он?

Женщина кивнула. Она была еще довольно молодой и симпатичной, но вид у нее был запуганный.

— Это он. Он рядом, — сказала она.

— В таверне? — хотел убедиться Дуг.

Молодая женщина снова кивнула. Дуг дал ей один пенни. Она хотела поцеловать ему за это руку.

— Я экономить, — сказала она тихим голосом. — Когда-нибудь я откупаться на свободу, затем к маронам...

Дуг подбадривающе улыбнулся ей, хотя и не верил, что ей когда-нибудь удастся собрать сто фунтов, — без сомнения, она стоила не меньше. Но надежда, конечно же, шла ей на пользу.

Он зашел в таверну. Берфут не мог быть настоящим негодяем, если позволял своей рабыне, по крайней мере, верить в то, что она когда-нибудь станет свободной.

Дуг сразу же узнал этого человека: на нем были брюки до колен, но не было ни туфель, ни чулок.

— Мистер Берфут? — осведомился Дуг и приблизился к косому деревянному столу и трем колченогим стульям, стоявшим вокруг него.

Кроме двух столов, в таверне ничего не было. Тут воняло ромом и старым жиром, а пол был усыпан остатками жевательного табака.

Приземистый краснолицый торговец кивнул.

— Садитесь. Роберта, рому для господина. Нечасто бывает, чтобы такой знатный баккра заглядывал в мою контору.

— Вашу контору? — спросил Дуг с кривой улыбкой.

Берфут описал рукой круг.

— Вам что, не нравится?

Дуг рассмеялся.

— Не могу себе представить что-то лучшее, — заметил он и поднял за здоровье торговца стакан, который служанка, худощавая креолка, моментально поставила перед ним на стол.

— Меня зовут Дуг Фортнэм.

Берфут тоже выпил.

— Фортнэм из Каскарилла Гардене? — осведомился он.

Дуг кивнул.

Торговец направил на него взгляд своих водянистых, но при этом внимательных голубых глаз.

— Что же вы хотите от старого Босого? — недоверчиво спросил он. — Вы что, хотите оснастить корабль или как? Или вам нужна пара железок?

— Нет, — улыбнулся Дуг. — Но мне нужны сведения. За них я тоже готов кое-что заплатить, но чтобы это, разумеется, осталось между нами. По крайней мере, я никому не скажу, кто дал мне эти сведения.

Торговец поднял брови вверх.

— На Ямайке не бывает тайн, сэр. И я тем более не храню никаких секретов. У меня все идет легально, мистер Фортнэм. Мне скрывать нечего. — Он постарался придать своему лицу невинное выражение.

— Ну, за исключением прогулок в Блу-Маунтинс, которые вы время от времени предпринимаете, — заметил Дуг. — Не отрицайте, это знает каждый. Да мне все равно. У вас есть мое благословение. Мне выгоднее, чтобы те, в горах, покупали товары у вас, чем воровали их у нас.

Торговец недоверчиво рассматривал его.

— Так вы и есть тот сын-погорелец? — наконец спросил он.

Дуг кивнул.

— Да. Поместье Каскарилла Гардене несколько лет назад было разграблено. Мой отец и моя мачеха при этом погибли.

Берфут бросил на него хмурый взгляд из-под косматых бровей.

— Женщина тоже? Странно, я думал... Ну, ладно, вам лучше знать. Мои... э... искренние соболезнования.

— Спасибо, — сказал Дуг, борясь с каким-то неопределимым чувством, которое сжимало его сердце каждый раз, когда он думал о Норе.

— Так что вы хотите знать? — спросил Берфут после того, как они выпили еще по глотку рома. — Речь идет о маронах, да? Опять карательная экспедиция? Так вот, я не буду участвовать в ней в качестве проводника. Это чтобы сразу было ясно. И вам не советую. Кто бы туда ни шел, друг или враг — мароны любого держат на прицеле уже за час до того, как он разглядит поселок. Забудьте это, уже не один губернатор набил себе шишек на этом деле.

Дуг снова кивнул.

— Я знаю. Я знаю горы. Но я хочу знать нечто иное. Насколько правдивы слухи о том, что мароны держат у себя белых рабов?

Глаза Босого выражали истинное удивление.

— Белые рабы? Откуда вы это взяли? Это, как вы сказали, — просто слух. Да это бы себя и не оправдало. Они, правда, высаживают у себя немного сахарного тростника, но только так, для собственных потребностей. Тростник там наверху растет не так уж хорошо. В любом случае они посылают на поля своих жен, так, наверное, принято в Африке. И те справляются с работой очень хорошо. А за рабами, наоборот, надо присматривать, а у них нет желания. Да к тому же белые люди там и без того стали бы дохнуть, как мухи. Вы же сами знаете, что белая раса не создана для тяжелой работы в этом климате.

Дуг по привычке потер лоб.

— Человек, с которым я беседовал, говорил о... белых рабынях, — сказал он затем.

Берфут выпятил губы.

— Ах, вы это имели в виду... Это все глупые слухи. На самом деле наверху там есть только одна...

— Но все же есть? — Дуг встревоженно вскинул взгляд. — Одна?

— В Нэнни-Тауне, — совершенно спокойно сказал Берфут. — Появилась вскоре после нападения на вашу плантацию, поэтому я думал... Да забудьте вы это! Я эту женщину никогда не видел. Это факт. Но все-таки она есть, ниггеры там, в горах, некоторое время серьезно спорили из-за нее. Вроде она принадлежит какому-то заслуженному воину, хотя это нужно понимать в переносном смысле. Этот парень, правда, таскает с собой оружие, но на самом деле он нужен маронам только для ведения переговоров. Он якобы умеет читать и писать.

Дуг почувствовал, как его бросило в жар.

— Ну и как? — спросил он сдавленным голосом. — Он действительно умеет?

Берфут пожал плечами.

— Без понятия. Я сам этого не умею, — признался он. — Но этот парень является там наверху кем-то особенным, и на него возлагают большие надежды и королева, и король. Поэтому позволяют ему... В общем, он держит какую-то белую рабыню. Или держал. Он за это время, кажется, женился на ней. Еще одно дело, из-за которого возмущались все старые мароны. Дело в том, что у него есть еще и черная жена. Выходит, белая теперь свободна, это тоже важно, если вскоре речь будет идти о больших договорах. Губернатор не был бы в восторге, если бы они там наверху бесчестили белых девушек.

Дуг сделал судорожный глоток.

— Она... значит, она остается там добровольно? — хрипло спросил он.

Берфут закатил глаза.

— Откуда мне знать? Когда я появляюсь, они куда-то прячут эту женщину. Это не обязательно является признаком того, что она там находится недобровольно, но, как я сказал, я без понятия. Но, конечно, она там единственная в своем роде. О рабстве белых людей в больших количествах не может быть и речи.

Дуг сунул руку себе под воротник. У него было такое чувство, что он задыхается.

— Имя этой женщины вы никогда не слышали, — сказал он тихо. — Но... может быть, имя этого... воина?

Берфут кивнул.

— Отчего же, конечно, если только я сейчас его вспомню. Что-то африканское — как и все, что нравится старой Нэнни. Подождите, что-то похожее на Ак... или Аб... Ага — Абвази!

— Аквази, — поправил его Дуглас.

Его голос был хриплым. Он до сих пор не мог поверить в то, что сказал ему сейчас Берфут.

— А женщина... Вы даже не представляете, как вы мне сейчас помогли, Берфут! — У Дуга вдруг появилось чувство, что у него из сердца выпал камень, который несколько лет душил его. — Я никогда не верил, что она мертва. Никогда. Это было просто такое чувство, понимаете...

Он встал и сунул в руку совершенно ошеломленному Берфуту золотую монету. Затем покинул таверну и подарил еще одну монету чернокожей женщине в лавке.

— За то, что ты охраняла мою лошадь.

Амиго послушно стоял перед лавкой, и ему, собственно, не был нужен надсмотрщик. Девушка потрясенно смотрела на Дуга.

— Благослови вас Господь, баккра! — прошептала она. — Божьего вам благословения!

Дуг вскочил на своего коня и улыбнулся ей.

— Оно мне понадобится, — сказал он тихо.

— Вы знаете о присутствии белой женщины в Нэнни-Тауне?

Дуг выполнил все формальности, чтобы как можно быстрее получить аудиенцию у губернатора. Теперь он не тратил времени на предисловия.

Эдвард Трелони кивнул.

— Да, эти сведения дошли до наших ушей, — признался он. — Но наши посредники при переговорах никогда ее не видели, что, однако, ничего не означает. Мы, как правило, ведем переговоры в Кудойе-Тауне.

Трелони сложил на коленях свои узкие белые ладони. Губернатор был сыном епископа и слыл эстетом. Граждане ценили Трелони за его готовность вести переговоры и склонность к компромиссам — он правил близко к народу и явно старался угодить всем. И Дуга он принял сразу же после его просьбы об аудиенции, и, хотя прямота того была для него странной, он, кажется, не был возмущен.

— Вы исходите из того, что она находится там по доброй воле? — продолжал задавать вопросы Дуг. Где Трелони вел переговоры с маронами — его не интересовало.