Сара Ларк - Остров надежды

Саймона тоже мучили подобные мысли, пока он ожидал ответного письма. Дождь стих, однако одежда молодого человека давно промокла, и в коридоре, где мистер Раундботтом приказал ему подождать, гуляли сквозняки и было довольно холодно. Саймон промерз до костей — упорная простуда, которую он подхватил весной в своей маленькой, кишащей насекомыми комнате, снятой в районе Ист-Энд, будет еще долго мучить его. Какое унижение для младшего отпрыска семейства Гринборо! И, естественно, это совсем не приличествует служащему уважаемой конторы.

Томас Рид платил своим писарям не слишком много, но эксплуататором тоже не был. В обычном случае заработка Саймона хватило бы на то, чтобы снять чистую маленькую квартиру, а секретари постарше даже содержали на свое жалованье семью — скромно, но приемлемо. Однако Саймон не тешил себя надеждой, что когда-нибудь ему удастся завести семью. Если не случится чудо, он всю свою жизнь будет работать на то, чтобы оплатить долги, которые накопил его отец, и это невзирая на то, что пришлось продать все ценные вещи, принадлежавшие их семье.

Для матери Саймона, его сестры и для него самого это падение в пропасть нищеты случилось совершенно неожиданно. Разумеется, семья знала, что финансовые дела у лорда Гринборо обстоят не слишком хорошо. Продажа места в парламенте назревала уже давно, причем Саймон про себя пришел к выводу, что данное обстоятельство пойдет Палате лордов на пользу. Его отец, занимая свое место, появлялся там лишь изредка, и то, как поговаривали, уже был не в состоянии следить за дебатами, так же, как дома — за тирадами своей жены, которая не уставала упрекать его в пьянстве и растратах. Джон Питер Гринборо чаще бывал пьян, нежели трезв, однако его семья не имела ни малейшего понятия о том, что он, помимо всего прочего, пытался привести в порядок свои пошатнувшиеся финансы за игорным столом.

Когда он, в конце концов, умер — официально в результате падения с лошади на охоте, но на самом деле по причине того, что был слишком пьян, чтобы ехать на лошади даже шагом, — многочисленные кредиторы тут же заявили о своих претензиях. Леди Гринборо продала место в парламенте и тем самым лишила титула своего сына. Кроме того, она потеряла землю, рассталась со своими украшениями и фамильным серебром, заложила свой дом, а позже, в конце концов, была вынуждена продать и его. Из жалости Ко-дрингтоны оставили семье Гринборо коттедж на краю деревни, которая до сих пор носила их имя. Но там зарабатывать деньги Саймон не мог. Между тем к долгам отца прибавилась еще и стоимость приданого, которое нужно было собирать для сестры, — слава Богу, хоть и с трудом, но ее удалось выдать замуж более или менее соответственно их сословию. Зато будущее Саймона было разрушено. В самые тяжелые часы он спрашивал себя, должен ли рассматривать любовь Норы, этой красивой и... богатой молодой женщины как счастье или же, наоборот, это серьезное испытание.

Сама Нора Рид была убеждена, что осуществление ее мечты — всего лишь вопрос времени. Но ее надежду на то, что Томас Рид встретит Саймона как дорогого зятя, с распростертыми объятиями, последний не разделял. Наоборот, купец, скорее всего, выгонит его из дому, как охотника за приданым. При этом Саймон был готов упорно работать над осуществлением своей мечты. Он был серьезным молодым человеком, всегда мечтал заполучить хорошую должность в солидной компании на территории какой-нибудь из колоний и старался как можно лучше подготовиться к этому. Саймон не был искусным наездником, охотником или фехтовальщиком — для подобных развлечений дворянского сословия он не проявлял особых талантов, да и любви к ним не питал, не говоря уже о финансовой стороне вопроса. Однако он был умным и высокообразованным. Саймон говорил на нескольких языках, отличался обязательностью, вежливостью и, в отличие от большинства пэров, хорошо обращался с цифрами. Он вполне мог представить себя в роли агента какого-либо торгового дома, например, дома Томаса Рида, где-нибудь за океаном. Саймон был готов работать очень упорно и не боялся никаких трудностей. Лишь бы ему дали шанс! Однако воспримет ли Томас Рид его любовь к Норе правильно? Более вероятно, что он заподозрит Саймона в желании использовать его дочь в качестве трамплина для своей карьеры.

Как бы там ни было, Саймон сильно сомневался в том, что будет правильным открыться Томасу Риду в ближайшее время. В любом случае стоит подождать, пока он сам завоюет внимание Рида и поднимется на более высокую должность. Норе было всего семнадцать лет, и до сих пор ее отец не выказывал желания выдать ее замуж. У Саймона оставалось еще пару лет, в течение которых надо утвердиться настолько, чтобы его можно было рассматривать в качестве зятя купца.

Если бы он только знал, как все это уладить!

— А что еще можно там делать, кроме как сажать сахарный тростник или табак? — осведомилась Нора.

Она сидела в изящном кресле в гостиной леди Вентворт, жеманно держа ручку чайной чашки между большим и указательным пальцами. С тех пор как королева Анна несколько десятилетий назад представила обществу этот горячий напиток, его стали подавать во всех лучших салонах Англии. Как обыкновенно делало большинство дам, Нора щедро сдобрила чай сахаром — к вящему удовольствию хозяйки, которая в каждой чашечке сладкого чая усматривала вклад в укрепление своего благосостояния.

— Однако табак не особенно оправдал себя, — терпеливо ответствовала леди Вентворт.

Многочисленные вопросы молодой дочери купца забавляли ее. Нора Рид, казалось, была исполнена решимости, видя свое будущее только в колониях. Леди Вентворт сожалела, что ее сыновьям было всего лишь восемь и десять лет. Маленькая Рид была бы прекрасной партией, а то, что она не дворянка, леди вряд ли волновало. В конце концов, ее собственный муж тоже купил дворянский титул. Уже давным-давно не нужно было жениться или проходить сложную процедуру посвящения королем в рыцари, чтобы обрести принадлежность к пэрам Англии. При этом последнее было доступно даже сахарным баронам. За соответствующую плату — подарки, поддержку флота или другую благотворительную деятельность в пользу короны — король признавал, насколько старательно там, на другом конце земли, люди заботились о благосостоянии королевства.

— В табачных делах Виргиния и другие колонии в Новом Свете стараются добиться лучшего качества. Однако сахарный тростник нигде не растет так хорошо, как на наших островах. При этом, конечно, возникают и определенные расходы...

Леди Вентворт вовремя спохватилась — ведь перед ней сидит дочь купца. Если она будет восторженно распространяться о том, как легко выращивать сахарный тростник на Ямайке, Барбадосе и Виргинских островах, то отец Норы, вероятно, постарается занизить цены.

— Одни рабы чего стоят!

— Но мы, собственно, не хотели бы держать рабов, — заметила Нора тихо, но вполне откровенно.

Об этом она тоже говорила с Саймоном, и он полностью поддержал ее.

— Это... это не по-христиански.

Леди Вентворт, решительная женщина тридцати с небольшим лет, чья дородная фигура, казалось, вот-вот разорвет корсет и платье, засмеялась.

— Ах, дитя мое, — парировала она, — вы же не имеете ни малейшего понятия об этом. Церковь же, к счастью, преподносит все это совершенно реалистично: если бы Бог не хотел, чтобы черные работали на нас, он бы не создал их. И если вы хотя бы раз побываете по ту сторону океана, мисс Рид, вы это тоже признаете. Климат там не приспособлен для белых людей: слишком жарко, слишком влажно. Никто не может там долго работать. А вот негры — наоборот, для них это нормально. Мы обращаемся с ними хорошо. У них есть еда, мы даем им одежду, они...

Леди Вентворт прервалась на полуслове. Казалось, ей больше нечем продолжить этот небогатый список.

— Священник даже читает им Евангелие! — в конце концов, воскликнула она с триумфальным видом, как будто ради одного этого стоило тяжко трудиться на протяжении целой жизни.

— Пусть даже они не всегда умеют это оценить. Там царят такие ритуалы, деточка, — это ужасно! Когда они заклинают своих старых богов... Без сомнения, Богу угодно, чтобы мы их ограничивали. Но давайте поговорим о более приятных вещах, мисс Рид.

Леди потянулась за пирожным.

— Может быть, у вас уже есть конкретный план выйти за кого-нибудь замуж на наших чудесных островах? И что говорит ваш отец о ваших планах переселиться туда?

На эту тему Нора говорить не хотела и вместо этого еще раз попыталась разузнать об альтернативах.

— А как обстоят дела с купцами на островах? — спросила она. — Скажите, нет ли... хм... Посредников или кого-то подобного, которые...

Леди Вентворт отрицательно махнула рукой.

— Не в таком количестве, которое заслуживало бы упоминания, дитя мое. Пара капитанов занимаются импортом, скорее всего, на свой страх и риск, но обычно мы торгуем с родиной напрямую.

Это, в принципе, не представляло никаких трудностей, поскольку большинство плантаторов имели один или даже несколько домов в Англии. Вентвортам, например, принадлежал не только этот изысканный городской дом, но еще и загородное поместье в Эссексе. В больших семьях практически всегда один из мужчин жил в Англии и мог вести переговоры с купцами. Если картель, конечно, сразу же не добивался договоренностей о ценах, обязательных для всех.

Нора прикусила губу. Леди была права: торговля сахарным тростником не нуждалась в торговых домах на Ямайке или Барбадосе.

— Естественно, пара купцов имеется, — немного погодя добавила леди Вентворт, — в особенности на больших островах, в городах. Ведь самые важные товары завозят обычно с родины... — Короткими жестами она указала на ценную мебель своего дома, которая определенно ни в чем не уступала меблировке ее дома на плантации, на картины на стенах и, не в последнюю очередь, на пышное домашнее платье, объемные рюши которого свешивались на подлокотники ее кресла. — Но, естественно, и на островах есть портные, пекари, лавочники... — По выражению лица леди Вентворт было видно, что она весьма невысокого мнения о данном слое населения. — Конечно, их деятельность невозможно сравнить со значительностью такого торгового дома, как дом вашего отца.