Л. Данбар - Остров искупления

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик: Юлия

Редактор: Наталья, Виктория

Вычитка и оформление: Больной психиатр

Обложка: Екатерина О

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

«Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр».

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Остров видит тебя

Терренс Джексон Корбин IV понимал отличие плохого от хорошего. На протяжении всей своей жизни он принимал правильные решения, пока однажды не принял одно неверное. Он не имел понятия, почему так поступил, просто сделал это. Он хотел бы быть другим человеком, отличным от того, кем являлся на данный момент. Всего на одну ночь захотел чего-то порочного, легкомысленного и плохого. Но это зашло слишком далеко, и он превысил границы допустимого. И как только пресек черту, последствия настигли его.

 Так – таким образом он называл себя, уставился на остров поверх носовой части рассекающего волны катера. Уединенный, роскошный и с богатой растительностью, перед ним представали восхитительные очертания живой природы, которые пленили молодого мужчину. Он проведет здесь целый год в уединении. Парень жаждал одиночества. Его мир стал слишком хаотичным, и ему нужно было это покаяние. Изгнание. Время на размышление. Как бы то ни было, коллегия судей хотела устроить показательное представление, поэтому это отправление и было наказанием. Так должен был встретиться с последствиями своего преступления в соответствии с принятым альтернативным решением суда. Его отец имел связи в высоких кругах.

Заключение в тюрьме не подходило для члена семьи Корбинов. Только не для желанного единственного сына, благословенного ребенка, который не мог допустить в своей биографии такого темного пятна, несмотря на жестокость совершенного преступления.

Год в ссылке. На идеальном лице матери, перекаченном ботоксом, воцарилась натянутая улыбка. Она никогда не посмотрит на него как прежде. Она никогда не простит его во имя солидарности по отношению к женскому полу, но ее любовь к отцу и к деньгам заставили ее смолчать о подлинных чувствах.

Год на то, чтобы разобраться, что же важнее всего в жизни. Его отец был непреклонен, сужая свои зеленые глаза, такие же, как и у Терренса. Отец верил, что год без цивилизации и комфорта донесет до Така, какие привилегии ему подвластны. Это также должно было стать для него напоминанием, что его отец имеет всеобъемлющую власть и может раздавить его, как надоедливое насекомое.

Год на размышления. Другими словами, встречное предложение, которое было предложено судье на рассмотрение. Так благодарил небеса за вмешательство адвокатов отца и их помощников, что они сумели найти альтернативу тюремному заключению. Парень понимал, что никогда бы не смог выжить, став сучкой другого мужчины. От него буквально веяло избалованной жизнью, и он чувствовал, что изголодавшиеся по сексуальной близости заключенные могли учуять это за версту. Но, с другой стороны, никто не понимал, какую несправедливость пришлось уже перенести ему. Он научился давать отпор, но в большинстве своем словами, нежели кулаками.  А это никак бы не помогло ему в бетонной коробке восемь на шесть с железными прутьями вместо двери.

Остров становился все ближе, по мере того как нос лодки рассекал волны Карибского моря. Так улыбнулся самому себе, вдыхая аромат манящего тропического рая, что простирался перед ним. Он был предупрежден. Это не курорт. Здесь не было бассейна или спортзала. Не было каждодневных спа или пятиразового питания. Не было безлимитного бара. Будет только Так и природа. Он смеялся. Ему были не нужны окружающие его блага. Ему было необходимо уединение. Ему было необходимо убраться подальше. Год на острове в полном одиночестве… это звучало божественно. С пятизвездочным проживанием или нет, это наказание будет проще простого.

***

У Джулиет Монтмор ничего не осталось. У нее все отняли в ту судьбоносную ночь. Преступление, которое было совершено против нее, было настолько чудовищным и жестоким! После него не осталось ничего, что напоминало бы ей о том, кем она была или кем хотела стать. То малое, что у нее было до этого, тот небольшой путь, что она прошла, все исчезло. Невинная, любопытная, ничего неподозревающая она последовала, словно заблудшая овца, которой она и была.  Но она больше не была той, кого можно было с легкостью укротить, которой можно было навредить. Ее внутренний волк был выпущен наружу. Преступление, совершенное ей было оправдано из-за того, что было сделано с ней.

 Девушка уставилась вперед, в то время как океанские брызги хлестали ее по лицу.  Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением свободы. Три месяца в месте предварительного заключения меняют человека. Они взрастили в ней силу. Они возродили ее желание. Джулиет больше никогда не позволит кому-то взять над собой вверх. Эта мысль заставила ее поднять голову выше. Она не желала содрогаться от мысли о том, как созданная из металла конструкция обдавалась бушующими водами, закаляясь. Ее хорошее поведение оправдало себя.

Один год эксперимента. Ее наставник предложил ей в качестве компенсации за заключение. Это время было необходимо, чтобы доказать обоснованность ее освобождения.  Социальный работник по правам женщин хотела убедиться, что при вспышке агрессии Джулиет не совершит никакого другого преступления. Тот мужчина совершил ужасное с Джулиет. Ее ответ был учтен. Его жизнь взамен ее.

Год на раскаяние. Выдвинул предложение ее дядя, тряся своим жирными грязными волосами и опуская глаза. Это заботливый взгляд из-под полуопущенных век, который она заслужила из-за того, что с ней произошло, и выражающий сожаление, что не он был тем, кто додумался сделать это. Или, возможно, он думал, но не сделал ничего, о чем грезил в мечтах. Этот взгляд причинял ей страдания, но никогда не принуждал ее к каким-либо действиям. В каком отчаянии он бы пребывал, если бы ее действия не были оправданы.

Год на  восстановление.  Объявил мужской голос коренного американца. Богатое культурное наследие в сфере концепции восстановительного правосудия достигло новой вехи в искуплении противоправных деяний. Несмотря на то, кто бы что не предпринял против другого человека – каждый мог здесь найти внутренний покой. Джулиет отчаянно желала этого покоя, поэтому сама идея нахождения в одиночестве устраивала ее. Мысли преследовали девушку, и идея находиться подальше от ее немногочисленной семьи, людей, которые больше не желали быть ее друзьями, и ее мечтаний, которые она утратила, звучала более чем заманчиво. Год на острове в одиночестве – звучало восхитительно.

Мотор заглох, скорость снизилась, металлический катер приблизился к небольшому пляжу, окруженному альковом из деревьев, нависающих над кромкой воды. Внезапно сладковатый аромат тропических фруктов и запах соленой воды стал опьяняющим. Джулиет не пугал недостаток современных удобств. Она выросла в нищете, довольствуясь малым количеством одежды, и отсутствием стремлений. Она умела выживать. Она могла охотиться и ставить силки, рыбачить и находить ягоды. Небольшое укрытие было возведено для ее безопасности и сама идея, что у нее будет ее собственное место, где она сможет укрыться, где она сможет быть свободна, казалось ей пределом мечтаний. Предстояло ей раскаяться в преступлении или нет, но этот тропический рай был духовным возрождением, в котором она нуждалась. Она будет купаться в солнечных лучах, наслаждаться свободой и не будет жалеть о том зле, что совершила.

День 1.

Так

После того как моторка унеслась прочь, я остался стоять, окружённый четырьмя огромными деревьями. У меня в наличии был каждый атрибут для роскошного кемпинга, но все, чего мне хотелось, так это найти место, чтобы натянуть гамак между двумя деревьями. Я не стану тратить ни минуты своего райского наказания. Зарыться голыми ногами в песок – это занятие номер один. Подремать где-нибудь в тенёчке – дело номер два.

Единственной информацией, которой я владел, было то, что остров располагался обособленно и представлял собой безопасное место, что значило, что здесь нет никого, кроме обезьян, птиц и огромных насекомых. Я не беспокоился о еде, так как ее обещали доставлять, а справочник по растениям должен был помочь мне разобраться в местной флоре. Отец полагал, что ведение ограниченного в средствах образа жизни должно было стать для меня хорошим уроком в смирении. Я находил эту мысль смехотворной. Да что ему, собственно, известно о смирении?

— Есть люди, которым в жизни повезло меньше, чем тебе, Так. Ты же растрачиваешь то, что было заработано на себя.

Это заявление звучало чертовски несправедливо и хладнокровно, но оно совершенно не удивляло, потому как исходило от человека, лишённого всякого намёка на эмоции. Он не слышал ни черта о доброте. Он был перворождённым сыном из всем известной семьи, история которой с корнями уходила к первым поселенцам Америки, а гордость струилась, заполняя вены. Мой отец олицетворял престиж процветающей семьи. Только он не следовал философии, которую исповедовали преуспевающие люди, что заключалась в великодушии. Он относился к своим деньгам с бережливостью, направляя их в фонды только на определённые цели. Отец частенько говорил мне, что я трачу деньги, которые были заработаны тяжелым трудом.