– Слава?

– Ну, не то чтобы сразу слава… Но определенный успех. На экраны вышло «Свидание в раю», и мне пришел пригласительный на премьерный показ. Конечно же я готовилась к этому событию, но когда в зале ко мне впервые в жизни подошли журналисты, для меня это было ушатом ледяной воды на голову! Кстати, это был тот самый первый раз, когда кто-либо обратил внимание на мой имидж. Меня попросили прийти одну и временно «заморозить» сведения о своем супруге.

Никогда еще во время просмотра фильма мое сердце не билось так сильно! Песня была хороша. Но слезы навернулись на мои глаза только в тот момент, когда во время титров люди замерли в проходах, чтобы дослушать музыку до конца… Это было выше всякой похвалы и наград! Я была невероятно польщена! Моему счастью в этот день не было предела, от восторга я не ощущала под собой земли!

Уже через неделю мне вновь позвонил Каррен с предложением снять клип. А за этим последовали и звонки с радиостанций. И тут понеслось… Записи новых песен, интервью, выступления и даже несколько предложений о рекламе! Вся моя жизнь окрасилась в новые, яркие цвета. Словно автоматически запустилась некая программа, в которой все события развиваются в геометрической прогрессии…

– Это удивительно… Но более всего меня поражает, как человек, многие годы живущий спокойной, размеренной жизнью, вдруг берет и находит в себе силы и уверенность для того, чтобы коренным образом все изменить?!

– Ты знаешь, в моем случае главное было переступить этот гнетущий барьер самовосприятия… Всю свою жизнь я испытывала комплекс неполно-ценности по отношению к тем или иным людям, встречающимся на моем пути. Я всегда отыскивала в них черты, которыми я могла бы восхищаться, и подмечала, тем самым, отсутствие этих качеств в себе. Таким образом, вокруг меня образовалась крепость из личностей, превосходящих меня по тем или иным критериям. В музыкальной школе были ученики, которые лучше пели, в школе меня окружали девочки, более красивые и общительные, чем я, в институте мне не давали покоя те, кто более бегло переводили и говорили по-английски и так далее… Всюду меня поджидало разочарование в своих силах и подтверждение моего несовершенства. В конце концов, это привело к тому, что я абсолютно перестала в себя верить, я окончательно опустила руки и решила ни с кем и ни в чем больше не соревноваться.

Но вот, в один прекрасный день наступил тот самый переломный момент, когда я осознала, что не стоит сражаться за первенство с теми, кто силен в том, чем ты обделен, не стоит лить по этому поводу слезы и, тем более, списывать себя со счетов… Я поняла, что каждый из нас обладает эксклюзивными способностями, сравниться с которыми не в силах никто на земном шаре, так же, как невозможно найти повторяющейся цепи ДНК. Это необязательно будет талант, лежащий на поверхности. Это даже не должна быть всеми признанная область деятельности! И даже если кто-то в этом мире уже делает это дело отменно, не стоит опускать рук: возможно, ты откроешь в нем еще не изученные доселе грани, займешь в этой отрасли свою особую нишу, открыв собою ее новый раздел!

Ко мне вдруг пришло понимание того, что завидуя сильным, красивым голосам, я не обращала внимание на то, что могу сама писать музыку; что, восхищаясь красотой и талантами своих соседей по парте, я упускала из виду свое умение слагать стихи, что отсутствие у меня коммуникабельности компенсируется моим остроумием и красноречием, а некоторые недостатки внешности сполна оплачены наличием множества незаметных, на первый взгляд, достоинств.

И в тот самый момент, когда я поняла, что в моих способностях мне нет равных, так как никому не под силу скопировать ход моих мыслей, меня вдруг осенило, что, развивая их, я смогу достичь неограниченных высот! Возможно, эта уверенность и привела меня к победе…

Катя смотрела на Криса и сама удивлялась тому, что с ней произошло. Никогда еще общение с мужчиной не доставляло ей подобного удовольствия! Между ними не было никакого интима, обычный разговор. Но какой! Он затрагивал все фибры ее души, заставлял задуматься над теми вопросами, которые даже сама себе она не решалась задать. И она раскрывалась перед ним, словно книга, которую еще никому не удавалось прочесть, и страницы которой были настолько плотно склеены, что содержимое их было тайной даже для самого автора.

Прошло уже более двух часов с тех пор, как они начали блуждать среди местных зарослей, периодически то опускаясь, то взбираясь по склонам холмов. Но за рассказами Катя на замечала ни колючек, впивающихся в ее босоножки, ни страха наткнуться на ползучих рептилий, ни, тем более, усталости. И вот, в тот самый момент, когда она уже и забыла, зачем сюда забралась, их взгляду открылась невероятная картина: за железной решеткой, прямо метрах в двадцати от них красовались огромные белые буквы пятнадцатиметровой высоты.

– Не может быть! Мы что, на горе Ли? – воскликнула Катерина. Глаза ее увеличились в диаметре, а раскрытый от удивления рот застыл в забавной гримасе.

Но это было далеко не все. Отлучившись на пару секунд, Крис вскоре вернулся в сопровождении охранника, и тот, как ни в чем не бывало, вставил ключ в покрывшийся ржавчиной замок и открыл перед ними скрипучую калитку с предупредительной надписью. Будто завороженная, Катя спускалась по склону, опираясь на своего спутника, пока, наконец, они не очутились словно среди нереальной гигантской декорации, завораживающей своей красотой и масштабами. Тот самый знак «Голливуд» окружал их и возвышался над их головами, а внизу открывался невероятный вид на широко раскинувшийся между холмами Лос-Анджелес. У Кати перехватило дыхание от восторга.

– Я и не подозревала, что сюда можно попасть! – сказала она, немного придя в себя. – Я слышала, что к знаку никого не пускают…

– Ну, я же тебе говорил, что у меня остались кое-какие связи в студии «Юниверсал», – интригующе ответил Крис. – Надеюсь, ты не жалеешь, что я тебя так помотал?

– О чем ты говоришь! Это невероятно!

Катя радовалась, как ребенок, а Крис наблюдал за ней со стороны, восхищаясь в душе ее непосредственностью и неповторимым шармом. Каждое ее движение, каждый жест были пропитаны женственностью и сексуальностью. Ее глаза искрились в свете приближающегося заката, а звон ее голоса мелодичной симфонией переливался в его голове. Ему неудержимо хотелось завернуть ее хрупкое тельце в свои теплые объятия, хотелось прижать ее к себе как можно ближе, чтобы ощутить, как сердце подскакивает в груди от восторга. Он был готов сделать невозможное, лишь бы еще раз увидеть блеск в ее изумрудных глазах, только бы еще раз насладиться этой лучезарной улыбкой…

Но реальность была сурова: Кейт в эту минуту была к нему ближе, чем когда-либо, и, тем не менее, как никогда, далека. Он был обязан держать себя в руках, чтобы ни в коем случае все не испортить. У него в голове уже зрел коварный план по ее покорению, и для его осуществления необходимо было действовать очень тонко и сдержанно. Он что есть силы прогнал от себя губительные мысли и поинтересовался:

– Ну что, юная леди, проголодалась?

– Ну, если учесть, что обратно нам топать еще два часа, то авансом отвечу «да»! И чем же ты меня собираешься угостить?

– Самой что ни на есть традиционной калифорнийской едой!

– Что? Неужели гамбургерами?

– Нет, не угадала! – засмеялся Крис. – Спорим, ты даже не подозревала, что в Лос-Анджелесе делают самые большие и вкусные в мире пончики?

– Пончики? Ты намерен на обед поесть пончиков?

– Когда ты увидишь их размер, твой скепсис как ветром сдует!

– Д-а-а-а… Ты не перестаешь меня удивлять!

– Ну, именно для этого я здесь!

Он был безмерно рад тому, что каждое его слово находило отклик в ее душе, что каждая его острота возбуждала ее сознание, и некий электрический разряд проходил от него к ней и возвращался обратно всякий раз, когда они обменивались фразами. Такого еще не было у него ни с одной женщиной, и он уже был абсолютно уверен – это она!

– Учти, что у меня к тебе накопилась еще масса вопросов, – продолжил он, когда они возобновили путь.

– Ну, теперь, пока ты не показал мне, как отсюда выбраться, ты вправе спрашивать, о чем хочешь! – с улыбкой заметила Катерина.

– В интервью ты сказала, что первым твоим желанием является приобретение автомобиля. Эта мечта показалась мне вполне осуществимой. Но ты почему-то странным образом решила нарушить свою последовательность…

Катя залилась румянцем. Она сразу поняла, к чему ведется разговор и инстинктивно внутренне ощетинилась.

– Дело в том, что… Когда я говорила о своих желаниях, я расставила их в том порядке, которому, на мой взгляд, соответствовала степень вероятности их реализации. Но когда дело доходит до необходимости сесть за руль… Мой страх оказывается непреодолимым барьером на этом пути…

Ей нелегко дались эти слова, признаваться в собственной слабости человеку, для которого хочешь оставаться идеалом, невероятно трудно.

– Ты, конечно, можешь не отвечать, но вопрос все равно останется открытым: откуда взялся этот нелепый страх? – Катя растерялась. Она вновь попала в ту неприятную ситуацию, где на весах наравне с ее самолюбием оказалось доверие этого, на редкость прямолинейного, мужчины.

Она уже отвыкла от этого в Штатах. Формальное, поверхностное общение успело настолько врасти в ее кожу, что ей приходилось заново «ломать» свое сознание. Честно говоря, и на родине-то ей не слишком везло с откровенными собеседниками, стремящимися залезть ей в душу. Посредственность, равнодушие стали нормой ее жизни, а он своими вопросами сейчас взрывал все защитные мембраны в ее мозгу.

Она находилась в безвыходном положении. Ей не оставалось ничего другого, кроме как сжать всю свою волю в кулак и честно ответить:

– Мой страх вызван аварией, которая случилась со мной несколько лет назад…

– Ты сильно пострадала в этой аварии?

 И вот, очередной сокрушительный удар, от которого Катерина закрыла глаза и спрятала свое лицо.