Я киваю и хочу вернуться к теме об Эйсе. Хотя и боюсь узнать то, что он сказал ей, раз она прибежала ко мне в слезах. Уверена, ей надо выговориться.

— То, что он сказал тебе… Это было так плохо, да?

— Плохо? — Бьянка выпивает залпом вино. — Если угроза убить меня — это просто «плохо», то не знаю, что можно назвать «ужасным».

— Он угрожал? Тебе?

Она кивает.

— Знаю, он не имел этого в виду. Я видела, как ему было больно. Но сам факт, что он это сказал. Понимаешь? Я бы никогда не сказала подобное ему. Независимо от того, насколько я зла. Эйс мне как брат. Мы выросли вместе. У нас столько общих воспоминаний… — Она тянется за бутылкой вина, чтобы наполнить свой бокал, а затем, посмеиваясь, усаживается обратно.

— Что? — спрашиваю.

— Знаешь, что писали девчонки на стенах туалета, когда мы учились в старшей школе? — Она снова начинает хихикать.

— Нет. — Я улыбаюсь, радуясь, что у нее поднялось настроение. — Что?

— «Остерегайся Эйса Кроу. Он будет долбить твою киску, что есть мочи». Они любили его, но боялись. Он пугал. Как и сейчас. Но по какой-то причине они хотели его. Думаю, потому что он был плохим парнем. И каждая хотела превратить его в хорошего. Девчонки, которым повезло затащить его в постель, хвастались тем, как он хорош... Да и парни к нему не особо цеплялись. С таким же успехом он мог ходить со знаком «Остерегайтесь». Он был настолько устрашающим. А если его боялись, он мог показать, что бывает и милым. Я имею в виду, что он и тогда был мудаком, но не таким, как сейчас. Теперь он просто грубый… и беспощадный. — Ее глаза наполняются слезами.

— Я не знаю, что с ним случилось, — шепчет Бьянка. — С тех пор, как он попал в этот бизнес, он изменился. Он сейчас… бесчувственный. Он пуст. И я ненавижу это в нем. Ненавижу, потому что он превращается в того, кем поклялся никогда не быть. Мой отец. Его отец. Они были… злом.

Она всхлипывает.

— Знаешь, иногда я хочу отказаться от него, сказать, что теперь он сам по себе. Но потом вспоминаю, что я все, что у него есть. Единственный человек, который действительно заботится о нем. Я постоянно должна напоминать себе, что Эйс мне как брат … — Она смотрит мне в глаза, и слеза катится по ее щеке. — Но часто бывает так, что ты в состоянии сказать себе: «Сколько можно?» Мое терпение заканчивается. Чаша почти наполнена. Я каждый день надеюсь, что старый Эйс вернется. Вернется тем, кем он был. Но он зашел так далеко. Не думаю, что есть шанс вернуть его. Я ненавижу его. Я люблю Эйса, но я видела, что этот бизнес делает с людьми. Иногда они превращаются в ублюдков, с которыми проводят большую часть времени. И Эйса засасывает в эту бездну. Я не могу быть рядом и просто наблюдать, как он превращается в ничто, как он сам уничтожает себя. У меня больше нет сил. Я не могу…

Бьянка тяжело всхлипывает, и мои глаза так же наполняются слезами. Но я не могу плакать, мне надо создать комфортную атмосферу для нее. Знаю, я должна быть сильной, поэтому обнимаю ее, и она прячет лицо на моем плече, плача еще сильнее. Мне жаль ее. Мне больно от ее одиночества и страха, потому что я по себе знаю, каково это. Знаю, каково это — чувствовать себя одинокой.

Испуганной.

Взволнованной.

Она плачет большую часть ночи. Мы почти не разговариваем.

Я по-прежнему слушаю ее плач, обнимаю ее и говорю, что это нормально — хотеть уйти. Она была рядом достаточно долго и делала все возможное.

Я не помню, как уснула.

Просыпаюсь в одиночестве. Бьянка не любит показывать своих эмоций, но еще больше не любит быть жалкой. Однако я удивлена, когда она возвращается около двух часов дня с чемоданами в руках.

— Куда ты?

— Я ухожу, Лондон. Но не могла не попрощаться с тобой. — Она робко улыбается.

— Уходишь?

— Да. Настало время. Я хочу… быть счастливой. И я не буду переживать, не убьют ли кое-кого в ближайшее время. Мне нужно свободно вздохнуть. Понимаешь? Нужно уйти от всего этого.

Я киваю.

— Но… почему сегодня?

Бьянка крепко обнимает меня и улыбается:

— Я буду поддерживать с тобой связь. Обещаю. Просто… Эйс. Я очень люблю его, но себя люблю больше. А только так я могу заняться собой. Поэтому, когда ты увидишь его, не сердись на него из-за моего ухода, а то он расстроится еще больше. — Она вздыхает. — Будь осторожна, Лондон. И не доверяй Эйсу безоговорочно. Я знаю, что Джон тоже не доверял.

— Подожди, что ты имеешь в виду? Джон говорил, что Эйс ему как брат.

Бьянка качает головой и целует меня в щеку.

— Я должна идти.

Я стою неподвижно, обдумывая информацию о Джоне, и молча наблюдаю, как за Бьянкой закрываются двери лифта.

Внезапно меня накрывает приступ злости от понимая, насколько же глупой я была все это время. Я верила всему, что говорил мне Эйс. Что, черт возьми, со мной не так?!

Хватаю мобильник и мчусь к квартире Эйса, поступая абсолютно противоположно тому, о чем просила Бьянка.


***

У двери Эйса стоит Геррик и с любопытством смотрит на Крейна за моей спиной.

— Не смог остановить, — отвечает тот.

— Эйс занят, Лондон. Приходи позже.

— Нет. Сейчас, — выдавливаю я.

— Что случилось?

— Не твое дело.

Геррик вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Вы, женщины, действительно расшатываете мне нервы.

— Тогда с дороги!

Он неподвижно стоит и смотрит на меня. Что ж, я не хотела этого, но все же бью кленом по его яйцам. Геррик со стоном падает, я вхожу, а Крейн наблюдает за всем, но не мешает мне.

— Эйс! — кричу я и роняю все, что стоит на моем пути. Спустя несколько секунд Эйс слетает со второго этажа.

— Что ты делаешь?! — Его глаза мечут молнии.

Я изучаю его одежду, точнее его нижнее белье. Ни рубашки. Ни носков. Только боксеры. Сейчас около одиннадцати, и мне любопытно, почему он не одет. Обычно он не позволял себе такого.

— Расскажи мне, — говорю, подходя к нему. — Все. Я знаю, ты знаешь что-то.

— О чем ты?

— О Джоне! Моем брате! Том, про которого ты говорил, что он был тебе братом! Что ты знаешь?!

— Я тебе все рассказал.

— Нет. Я здесь уже месяц и ничего не знаю! Даже не в курсе, что он продавал, за что умер!

— Потому что это не твое дело.

— И не стоит моего беспокойства? Думаю, ты не прав, ведь он был моей семьей. У меня есть право знать, что случилось и как ты заполучил его.

— Я не скажу! — орет он, и я вздрагиваю. — Так что пошла вон, иначе я сделаю то, что не хочу делать!

Мое сердце сжимается от страха, но я не отступлю. Он что-то знает. Он знал и лгал мне, а я верила его лжи. Почему? Потому что хотела забыть обо всем. Потому что хотела оставить все заботы. Но теперь все изменилось, я хочу знать. Каждую деталь.

— Где Питер? — спрашиваю я.

Эйс смотрит на меня, и его взгляд не обещает ничего хорошего. Но плевать. Я хочу получить ответы на свои вопросы.

— А как ты думаешь?

— Не знаю, поэтому и спрашиваю.

— Угадай.

— Ты… Ты убил его? — Он смотрит в сторону. — Но… ты обещал.

— Я больше не буду давать обещаний.

— Ничего себе. — Я делаю шаг к нему, собираясь ударить его, когда вниз спускается девушка, которую я видела здесь в свой первый день.

— Все в порядке, малыш? — спрашивает Лейла, склонившись над ограждением. Она смотрит мне в глаза, а потом на Эйса.

— Отлично. Возвращайся назад.

— Как враждебно, — бормочет она.

— Пошла! — кричит он.

Ее взгляд мечется от него ко мне. И если раньше я просто сердилась, то сейчас я зла. Почему она здесь? И почему я так расстроена этим? Ненавижу ее. Ненавижу тот факт, что она была в его кровати. Ненавижу, как она ухмыляется, смотря на меня, как будто выиграла какой-то приз. Интересно, делал ли он с ней то же, что и со мной?

И я ненавижу себя, что упала так низко. Поддалась его чарам. Попалась в его паутину лжи.

Эта сердитая Лондон — это не я. Это не я побежала к лестнице и не я толкнула Лейлу, крича, чтобы она катилась ко всем чертям. Это не я бросаю ее вещи. Это не я захлопнула дверь перед ее носом. Это не я.

Это не Лондон Сталлоне, которая оставила Атланту всего несколько недель назад.

Я сумасшедшая. Я пытаюсь совладать с эмоциями, но у меня не получается. Боже, что он сделал со мной? Что со мной сделали здесь?

— Это было лишним, — бормочет Эйс.

— Действительно? — Я подхожу к нему. — Ты спал с ней?!

Он игнорирует меня.

Я даю пощечину Эйсу.

Моя рука горит от удара, так много силы я вложила в него.

И в этот раз он реагирует иначе: хватает меня за плечи и прижимает к ближайшей стене. Слышится удар, но мне не больно. Или, может быть, боль есть, но я не чувствую ее. Он зажимает мое лицо пальцами. Но мне все равно. Может, его гнев заставит сказать то, о чем он молчал.

— Ты единственный человек, который меня ударил без последствий. И это последний раз, когда так произошло.

— Да пошел ты!

— Уже. Даже несколько раз. И наслаждался этим.

— Ты спал с ней?

— А это важно?

— Ты знаешь.

— Это не должно тебя волновать.

Мои щеки горят, а тело трясет от ярости.

— Где Питер? — повторяю я вопрос.

— А ты как думаешь?

— Эйс, если ты убил его, я не перестану искать ответы.

— Да? И как же?

— Не важно.

— Он ищет неправильные вещи, Лондон.

— Что он ищет?

— Ничего важного.

— Да ладно.

Он смеется.

— Я ненавижу тебя.

— Думаешь, только ты? Почему ты так долго решалась поговорить с Питером?

— Я дала тебе шанс, но, очевидно, допустила ошибку. Надо было идти с ним, когда была возможность.