- Я люблю тебя, Иван, - она касается моей щеки и улыбается так нежно в ответ.

- Мое сердце в твоих руках, красавица.

Я прижимаюсь головкой члена к ее входу и медленно толкаюсь внутрь. Ее тепло обволакивает меня, смыкаясь вокруг крупной головки. Когда я ощущаю ее напряжение, то провожу ладонями по ее груди и торчащим соскам. Я снова глубоко ее целую, призывая расслабиться, пока погружаюсь еще глубже.

Она больше не напрягается, но ощущение моего члена внутри ново и незнакомо для нее. Ее киска привыкает, и я стараюсь сделать это приятнее, пока она узнает, как ощущаюсь я, когда мы занимаемся любовью.

Я даю ее нежной киске запомнить каждую мою выпуклость, чтобы в следующий раз она приняла меня с большим удовольствием. И как любящий, преданный мужчина, я буду ждать ее призыва.

Когда поцелуй становится таким потрясающим, что ей приходится перевести дыхание, я смещаюсь губами к ее шее и начинаю двигаться. Я зарываюсь в ее шею лицом, двигаясь медленными и протяжными толчками.

- Иван, - шепчет она, и это практически добивает меня.

Я вколачиваюсь жестче, позволяя ее ощутить мою силу. И сейчас я желаю не только ее тело, но и ее душу. Сила возрастает между нами, и ее душа теперь принадлежит мне.

- Милая красавица, моя любовь, - я отчаянно целую ее, запечатывая этот момент в памяти. Моя одержимость ею не пройдет так легко. Это моя торжественная клятва – стать ее защитником. Рыцарем в сияющих доспехах, о котором мечтает ее маленькое сердечко.

Я опускаю ладонь на ее киску, чтобы подразнить ее крошечный клитор. Подношу большой палец обратно к своим губам и облизываю его, а потом возвращаю его туда, где ей больше всего нужно. Я хочу чувствовать вкус ее невинности, пока она кончает на мне.

Я вижу, как румянец расцветает на ее груди и движется вверх к шее. Ее глаза крепко зажмурены, а голова запрокинута назад, когда она в очередной раз перестает сопротивляться. Она поддается моим действиям и падает за грань, прямиком в рай. Блестящий пот увлажняет ее тело, и мы скользим друг по другу. Ее оргазм – самое красивое зрелище, которое я видел в жизни, такой несдержанный и искренний. Нет никаких ограничений, когда она позволяет себе этот момент.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не выплеснуть сперму прямиком в ее тепло. Это было бы так просто, но я всегда буду делать то, что просит моя красавица.

Вытащив свой покрытый соками член, я сажусь и поглаживаю его, внимательно рассматривая ее наготу. Ее идеальную кожу, порозовевшую от наслаждения, ее округлую грудь с твердыми сосками, просто молящими о большем внимании.

Ее глаза распахиваются сильнее, пока она следит за мной, а затем подносит собственную руку к моей. Ее нежные пальцы переплетаются с моими, и мы вместе начинаем ласкать мой член. Она облизывает свои губы, и я хочу кончить на них, покрыть эти припухшие лепестки своим семенем.

Но одного вида ее, лежащей на спине с широко разведенными ногами, раскрытой для меня – слишком много. Вместо этого я выбираю пометить ее тело, дать ей увидеть, как я кончаю на нее.

Она ласкает меня до освобождения, пока густые струи моей любви к ней не приземляются на ее бледную кожу. С каждым толчком выходит все больше спермы, и я опускаю руку, чтобы втереть ее. Сантиметры непомеченного совершенства теперь гордо красуются моей собственной меткой. Я никогда в жизни не испытывал такой глубокой преданности.

Я практически валюсь сверху на нее и чувствую, как тепло размазывается между нами. Такое ощущение, что сейчас весь мир в моих руках.

- Кажется, я не могу дышать, - произносит она и обнимает крепче.

- Любовь между нами очень сильна. Но не волнуйся, моя милая красавица. Я буду нести ее за нас двоих.


Глава 11

Пенелопа

Я валяюсь на спине в центре кровати Ивана, все еще голая, после того как мы занимались любовью. Такое ощущение, что все мое тело до сих пор покалывает. Он уткнулся лицом в мой живот и обнимает так крепко, что я удивлена тем фактом, что могу дышать. Он держит меня очень крепко, но мне нравится.

Я пропускаю его короткие волосы сквозь пальцы, рассматривая его спину и татуировки на ней. Интересно, что они означают. Я знаю всего лишь несколько слов по-русски из небольшого количества прочитанного.

- Иван, у тебя есть семья на родине?

- У меня только ты, красавица, - произносит он, касаясь губами моего живота. Короткая щетина на его лице колит мою кожу. – Ты такая мягкая, - произносит он перед очередным поцелуем. Он не может перестать прикасаться ко мне. Каждая ласка задерживается настолько, как будто он не хочет отпускать меня, как будто я самое ценное, что он держал в своих руках.

Я всегда чувствовала любовь своей семьи. Их любовь никогда не подвергалась сомнениям. Но я всегда была той, кто обо всех заботиться. Даже, если меня не просят об этом, просто такая я. Ничего не могу поделать с собой, и знаю, что они ценят это. Но с Иваном, мне кажется, забота будет совершенно иного рода.

Он говорит нежности, от которых мне хочется и улыбнуться, и заплакать. У него никого нет. Это вызывает во мне желание оберегать семью еще больше. Я не могу представить свою жизнь без них. Даже попытаться представить картинку одинокого детства – просто невозможно. Возможно, именно поэтому он оттолкнул меня вчера. Он не привык к чьему-то присутствию. Он не знает, как себя вести. Но, думаю, до него видимо что-то дошло, если объятия, в которых он меня удерживает сейчас, говорят о чем-то вообще.

- Иван, - я немного ерзаю под ним. Его темные глаза поднимаются к моим. Он поднимает голову с моего живота, когда замечает слезы в моих глазах.

- Почему ты плачешь? – беспокойство накрывает черты его лица, когда он подтягивается ближе ко мне. Его глаза изучают мое лицо, и напряжением сковывает все его мышцы из-за моего несчастья. – Я обидел тебя чем-то?

- Я плачу из-за тебя, - отвечаю я, протягивая руку, чтобы прикоснуться к его лицу, думая о том, как жил этот мужчина в полном одиночестве, и что так никогда больше не будет.

- Не расстраивайся из-за меня, - улыбка освещает его лицо. – Сегодня самый счастливый день в моей жизни, - он наклоняется, захватывая мои губы медленным, глубоким и голодным поцелуем. Я пытаюсь обхватить его ногами, но он очень большой. Я ерзаю под ним, все еще ощущая отголоски нашей страсти. Его твердый член трется об меня, вынуждая застонать ему в рот. Я и не знала, что нечто подобное может быть реальным. Чувства, которые я испытываю, просто ошеломительные, и я думаю, мне понравится это состояние влюбленности.

Он отстраняется.

- Ты должна отдохнуть, - произносит он. Но я не хочу отдыхать. Очень скоро встанет солнце, и мне придется вернуться в собственную комнату. – Тебе больно?

- Все нормально, - признаюсь я. Остались лишь отголоски боли, но я могу отмахнуться от них, только чтобы заняться с ним любовью снова. – Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я не хочу возвращаться в свою комнату.

- Тебе не обязательно делать то, чего ты не хочешь, - он произносит это так легко, как будто нам не предстоят разборки с моими родителями. Он смахивает несколько завитков с моего лица.

- Мои родители, они…

- Ты совершеннолетняя. Если ты захочешь остаться рядом со мной, я обеспечу это, - он наклоняется, зарываясь лицом в мои волосы и шею, немного скатываясь вбок, и крепко обнимает меня, переплетая наши руки и ноги. Он подтверждает свое мнение, что я никуда не уйду. – Ты же хочешь остаться со мной, да? – я чувствую, как он напрягается от собственного вопроса.

- Навсегда, - отвечаю я.

Он что-то бурчит на русском, но я не понимаю.

- Я всегда буду лучшим для тебя. Обещаю. Ты подаришь мне свое сердце, и я клянусь, что целью моей жизни станет твое счастье.

- А ты? Разве целью моей жизни не должно стать и твое счастье тоже?

- Красавица, - он опускает губы на мою шею и целует. – Если ты станешь моей, я всю жизнь буду счастливым. И еще мне кажется, что ты просто не замечаешь, что всех вокруг делаешь счастливыми. Ты святая женщина.

- Ты такой милый, - я поворачиваюсь на бок, хочу смотреть на него. Я подношу ладонь к его лицу. Возможно, мне необходимы прикосновения так же, как и ему. – Иван, ты расскажешь мне о себе? Мы, на самом-то деле, не очень много знаем друг о друге, - признаю я.

- Я знаю о тебе все.

- Еще бы, - можно было и не спрашивать. Скорее всего, родители рассказали ему обо мне, когда нанимали на работу. Он скользит одной рукой по моему бедру и неспешно поглаживает его туда и обратно.

- Расскажи, - настаиваю я.

- Я расскажу тебе все, о чем ты попросишь, моя красавица, но моя жизнь не красивая и приятная. В ней грязь, и я не хочу засорять твою голову подобными вещами.

- Ты поэтому оттолкнул меня вчера? Потому что… - мои слова обрываются. Господи, как же больно. Я не представляю, как кто-то может переносить такую боль.

- Ты слишком хороша для меня. Я боюсь, что… - он отводит глаза на секунду, как будто пытается правильно подобрать слова. – Я расскажу тебе все, если ты захочешь остаться со мной. Я сделаю это. Я боюсь, что если позволю себе сильнее увлечься тобой, а ты не захочешь находиться рядом, я не смогу отпустить тебя.

- Может, я вообще не хочу, чтобы ты отпускал меня, - сознаюсь я. Что-то в его мрачных словах согревает меня. Мне нравится это. Я понимаю, что не должно. Они должны пугать меня, но это последнее, о чем я думаю. Его глаза заметно темнеют после моих слов.