Каждое прикосновение, каждый поцелуй, вздох были пропитаны огнем страсти и сильнейшего напряжения и желания: казалось еще немного и разряд сверкнет в полумраке коридора. Руки мужчины судорожно сжимались и разжимались на хрупком теле, выбивая из него дух. Это и близко не походило на ласку, скорее на желание просто не отпустить, не дать отодвинуться даже на миллиметр, но именно поэтому это и заводило куда сильней нежности: эта потребность, зависимость заставляла кровь закипать в венах.

Оставив измученные губы в покое, Алан укусами-поцелуями спустился на тонкую шею, сжимая ее пальцами до сбивающегося дыхания, когда замираешь на мгновение без возможности вдохнуть или выдохнуть, что дает ощутить каждое прикосновение в сотни раз сильнее. Вот и Оля уже с ума сходила от водоворота всех этих ощущений, в которых ее топил умелый любовник, не давая что-либо сделать самой, не давая даже возможности подумать или ответить, лишь покоряться и отдаваться.

Нетерпение быстро взяло верх над жадностью, и Алан буквально разорвал на девушке платье в стремлении как можно быстрее добраться до обнаженной плоти. Та же участь постигла и белье, полетевшее на пол ошметками шелка и кружев. Мужчина с легкостью подхватил тело Ольги на руки и понес в спальню, где бросил на кровать. Раздеваясь, он не отводил горячего и хищного взгляда от ее белоснежного тела, которое призывно извивалось на постели перед ним.

Не сводя с Алана своего взгляда, Оля ласкала саму себя, нетерпеливо постанывая. Ее ласки было откровенны и совершенно бесстыдны. Одной рукой она касалась своей груди, а пальцы другой скользили между стройных ножек в легкой, но такой возбуждающей ласке. Целую минуту мужчина позволял ей удовлетворять себя, глядя на это с предвкушением и восторгом, а после навис над ней всем телом, опираясь одной рукой о постель, а другой прекращая ее шаловливые ласки, сжимая в ладони ее запястье. Не сводя с нее голодного взгляда, он поднес ее пальцы к губам и неторопливо облизал, заставив Олю нетерпеливо застонать и заерзать под собой. Легонько чмокнув ее губы, он резко опустился вниз и, бросив на нее короткий, обещающий взгляд, склонился к ее бедрам. Запрокинув голову и выгнувшись всем телом, она протяжно застонала, прикрывая глаза от острого, но в то же время нежного наслаждения, которое ей дарил мужчина своими губами. Метаясь по постели, удерживаемая на месте лишь сильными руками на бедрах, Оля стонала и всхлипывала все громче и жалобнее. Испарина покрывала все ее горящее тело, она покусывала пальцы, сдерживая крики, одной рукой зарываясь в белокурые волосы любовника.

- Ну же, - выдохнула девушка со стоном, - не мучь меня!

Алан лишь усмехнулся, бросив на нее короткий взгляд, и снова вернулся к сладкой пытке, которая и его сводила с ума. Но было так сладко, так пряно, что не было сил остановиться. И сделал он это, лишь доведя их обоих до грани.

Покрывая поцелуями плоский животик, упругую грудь, Алан поднимался вверх по телу Оли. Он навис над ее лицом, глядя в затуманенные глаза. И видимо, это показалось ей уже перебором. Она столкнула с себя мужчину, заставляя его опрокинуться на спину, оседлала его, довольно сверкая глазами и медленно, плавно впустила его плоть в свое изнывающее от нетерпения лоно. С шипением, судорожно сжатыми на ее бедрах руками, Алан погрузился в жар и влагу, дрожа всем телом. Олин стон эхом донесся до его слуха – так громко билась собственная кровь в ушах. Сжимая его внутри себя, Оля выгнулась на нем, опираясь руками о кровать за спиной, запрокинув голову и громко, надрывно дыша. Нельзя было не любоваться этой картиной: выгнутое стройное тело с белоснежной влажной кожей, запрокинутое горло, упругая грудь, требующая прикосновений и ласки, которые он тут же подарил ей, накрывая полушария ладонями, сжимая требовательно и жадно, нетерпеливо, намекая на желание продолжить. Девушка подалась вперед, в его руки, глядя на него из-за завесы волос затуманенными глазами. Алан резко наклонил ее к себе, впиваясь в губы, удерживая за затылок, а второй рукой сжимая ее бедра, чтобы начать двигаться. Оля стонала ему в губы громче с каждым толчком, силу, резкость и частоту которых он увеличивал. Яростно вбиваясь в нежное тело, ловя губами стоны наслаждения, мужчина глаз не сводил с зеленых омутов напротив.

Резко сменив их положение, мужчина оказался сверху. Очередной глубокий поцелуй, и он снова начал двигаться, встав на колени, а ее удерживая лежа, чтобы руками ласкать горячее тело, чтобы смотреть, как она метается под ним, подмахивая и прося еще.

Невозможно было остановиться, замедлиться. Невыносимо было разорвать прикосновение рук и тел, разъединить одно на двоих дыхание. А после нельзя было даже отодвинуться, лишь сжимать в руках еще сильней, лишь целовать еще ненасытней, смотреть, не отрывая взгляда. И уснуть вдвоем, что было особенно ценно в свете того, что было так давно.

* * *

  Алан проснулся в одиночестве, чему совершенно не удивился. Мрачно усмехаясь, поднялся с постели и направился на кухню за крепким кофе. И замер на пороге от удивления, застав там Ольгу, которая, увлеченная музыкой в наушниках от плеера, не заметила его, готовя, судя по всему, завтрак. В одной из его рубашек на голое тело, босиком, с всклоченными волосами, собранными в небрежный узел на макушке, двигающаяся с такт музыке, она бесшумно передвигалась по за плитой и столом, крутя попкой прямо перед его глазами.

  Картина была дикой, если не сказать больше. Оля никогда не готовила для него завтраки, даже кофе не варила просто потому, что никогда не оставалась до утра. И он не знал, радоваться тому, что это изменилось или нет. Скорее второе. Радоваться он мог год назад, два года, когда хотел видеть ее по утрам, а не просыпаться в холодной постели лишь с воспоминаниями о прекрасной ночи. Но не сейчас, когда ему это было не нужно. Не сейчас, когда эти бытовые мелочи были свойственны его отношениям с невестой, которая уже через пару недель сменит свой статус на новый – жена. Не сейчас, когда все, что его могло связывать с Ольгой – это разовая связь, которую он позволил себе позволить в последний раз.

  Мрачно глядя на девушку, Алан направился к ней. Оля резко обернулась к нему, вздрогнув всем телом, когда он коснулся ее плеча, а в глазах он успел уловить всплеск паники и ужаса, который заставил его нахмуриться, пристально глядя на быстро взявшую себя в руки девушку.

 - Ты меня напугал, - отводя взгляд, произнесла Оля, откладывая в сторону плеер.

 - Что ты здесь делаешь? Почему не ушла? – проигнорировав беспокойство, которое всколыхнулось в душе, спросил мужчина.

 - Обычно ты задавал противоположный вопрос, - хмыкнула Оля, как ни в чем не бывало. – Но не суть, я сейчас уйду.

  И она, поставив на стол вафли и омлет, вышла из кухни под его все таким же хмурым взглядом.

  Нет, Алан определенно не понимал эту девушку. Ни тогда, ни сейчас. Она никогда не была предсказуемой, всегда умела удивлять и заставить задуматься.

  Стоя у окна с тлеющей сигаретой в пальцах, Алан лишь услышал, как захлопнулась входная дверь. Не было желания остановить. Не было желания сказать «останься». Не было желания просто взять за руку и не дать уйти. Была жгущая потребность! Одновременно мужчина желал, чтобы сегодня они виделись в последний раз, и увидеть ее снова уже через минуту. Первое было продиктовано благоразумием, рациональностью и холодным расчетом. Второе – колотящимся сердцем, рвущимся на части в страхе больше не увидеть, не прикоснуться, не услышать смеха и не посмотреть в зеленые глаза.

  Отворачиваясь от окна, где наблюдал, как Ольга у подъезда садится в такси, Алан в который уже раз заставил себя запереть все чувства глубоко внутри, не давая им тревожить душу.

* * *

 - Жалеешь? – довольно потягиваясь, протянула томно Оля, глядя на напряженную спину Алана.

  Уже вторую ночь подряд она проводила в квартире мужчины, куда он ее привозил. Первое влечение было удовлетворено в прошлый раз, и сейчас появилось время думать, чем Алан и занимался, сумев оторваться от прелестей Ольги.

  Он был недоволен, был напряжен и хмур. И вполне понятно, почему девушка спросила именно об этом – по нему было видно, что он на распутье: то ли доволен, то ли разочарован.

 - Нет, - не задумываясь, ответил Алан, поднимаясь на ноги и натягивая на голое тело джинсы.

  Подхватив с тумбочки сигареты, он подошел к окну, открыл его и закурил, глядя на ночной город перед глазами.

 - Но продолжать не собираюсь, - продолжил через минуту блондин, посмотрев на Ольгу. – Я женюсь. Через две недели.

 - Я знаю, - спокойно дернула плечом девушка, кутаясь в простынь и поворачиваясь на бок, подпирая голову рукой, и насмешливо глядя на него. – Об этом уже не один месяц трубят все новостные ленты.

 - Тебя это не смущает?

 - А должно? Меня не смущал собственный муж, когда я меняла любовников. Так почему должна мешать твоя «еще не жена»? – хмыкнула Оля.

  - Тебе лучше исчезнуть с горизонта. Твое возвращение никак не повлияет на мои планы. Я не готов к твоим играм. И тебе лучше уйти, не взяв того, зачем ты пришла.

 - То, зачем я пришла, уже и так мое – твое сердце.

 - Оно было твоим когда-то. Все изменилось, - отворачиваясь, чтобы не выдать своего лукавства, ответил Алан. – Для тебя нет места в моей жизни.

  Именно так когда-то сказала ему сама Ольга, четко и ясно дав понять, чтобы он катился на все четыре стороны.

 - Ты уверен? – поднимаясь с кровати и подходя к нему, спросила девушка, удерживая на груди простыню. – Если я уйду, как ты хочешь, ты не пожалеешь? Я вернулась к тебе, чтобы остаться. Зная это, ты не будешь кусать локти?

 - Чтобы остаться? – несмешливо и иронично протянул Алан, глядя ей в глаза. – Ты не умеешь «оставаться». Это не в твоей натуре. И снова наступать на те же грабли я не намерен.