А пока у меня впереди десятичасовой перелёт и работа.

Глава 43

Рейден

– Какие планы на вечер? – Интересуется Даррен, после молчаливой поездки к моему дому в корпоративной иномарке компании.

– Отдыхать, – сухо отвечая, продолжаю смотреть в окно.

– Сегодня вечеринка в клубе. Ты был там, но, да, ты прав, тебе следует отдохнуть. Три дня съёмок и сон по два-три часа скажутся плохо на твоём внешнем виде. Также не забудь, завтра у тебя тренировка в семь утра и съёмка для первого разворота в твоей жизни. Ты должен…

– Я всё знаю. Не нужно повторять мне это в пятый раз, – резко обрывая мужчину, бросаю на него недовольный взгляд.

– Какой ты обидчивый стал. Будущая слава по голове ударила? – Смеётся, чем раздражает меня ещё сильнее.

– Я бы предпочёл доехать в молчании. По голове явно кто-то ударял своими нравоучениями все эти три дня, – фыркая, снова смотрю на ночной город, переливающийся огнями.

Кручу в руках мобильный и порываюсь вновь написать Шай. Ни одного ответа за эти три дня. Я даже звонил, бесчисленное количество раз. Снова что-то в груди подсказывает – отвергает. Каждая разлука приравнивается к новой потере. А сейчас я не могу. Проходил это с Лорейн. Только вот теперь я упрекаю и требую, а меня игнорируют.

Я выжат трёхдневными сумасшедшими съёмками. Да, я знал, что будет сложно, но не так. Мне представлялось всё иначе. Более организованно, быстро, по графику, как живёт Шай, к примеру. А вышло – я работаю, другие отдыхают. Тысячи дублей, и я старался изо всех сил изобразить таинственную эротику во взгляде. Я делал это, нежно дотрагивался до модели, а видел другую.

Поведение Шай мне непонятно. Больше некуда отступать, ведь у нас был секс. А от него не так просто отказаться. Он был, значит, она тоже верила в это время. Сейчас же я ни черта не знаю. Мыслей просто нет, только усталость.

Машина останавливается у маминого дома, и я без слов прощания выхожу из неё. Для меня открывают багажник и, подхватывая сумку, плетусь к двери.

– Мам, я дома, – оповещаю с порога и она, вылетая из кухни, обнимает меня и целует в щёку.

– Денни, мой мальчик, наконец-то. Я так скучала по тебе, места не находила. Как всё прошло? – Интересуется она, указывая рукой на столовую.

– Не хочу. В самолёте ужинал. Прошло всё нормально. Устал, – признаюсь, выдавливая из себя вымученную улыбку.

– Понимаю. Ко мне Лорейн приезжала, – тихо сообщает она и я, останавливаясь, оборачиваюсь к ней.

– Что она хотела? – Сухо спрашиваю.

– Говорит, что ты не отвечаешь на её сообщения, на звонки, а она любит и волнуется.

– Больше не впускай её. Этим отношениям пришёл конец, – качаю головой и тяжело вздыхаю.

– Скучаешь по ней? – Мама подходит ко мне и ласково поглаживает по щеке.

– Нет. Наверное, я подонок, но нет. Я забыл о ней, обо всём, что нас связывало. И сейчас не могу найти ни одной причины, отчего мы были так долго вместе, – горько усмехаясь, отвечаю ей.

– Не вини себя за то, что ты не можешь испытать, Ден.

– Но я любил её. Говорил ей это так часто, и сам верил. А теперь даже не понимаю, что это такое.

С минуту смотрит на меня, а затем её губы грустно опускаются.

– Ты не любил, сынок. Любовь не проходит, потому что это словно заражение крови. Она всегда будет и займёт своё место в тебе, в твоём сердце. И даже если ты решишь разорвать эту связь, которая соединяет тебя с любимой, то это место никто не займёт. Будут другие, но больше таких эмоций и чувств ты не испытаешь.

– Выходит, я всё выдумал себе? Играл чужую роль, как этот ублюдок, который бросил тебя и меня? – Кривлюсь от моментально пронзившей боли, исходящей от матери. Она говорит о нём, об этом уроде, поступившим бесчеловечно со своей семьёй.

– Он не ублюдок, Денни. Тебе понять сложно это, но придёт время. Порой нам нужно отпускать людей, именно из-за любви. Она сама раскрывает руки, чтобы тот, кто у тебя внутри, был счастлив. И неважно что он сделал, это стирается временем, оставляя только приятные воспоминания. К примеру, прекрасного сына, которым я горжусь, – улыбается мне, а я не могу ответить тем же.

– А если страшно отпустить? Если ты постоянно не понимаешь, почему так всё происходит? Я запутался, мам, в себе запутался и Лорейн… чёрт, у меня нет желания с ней общаться и видеть её. Она снова начнёт плакать, угрожать, хотя Маршал в последнем разговоре пообещал всё ей объяснить. Он понял меня, но, конечно, тоже зол. Я не знаю, следует ли мне этого опасаться, но сейчас мои мысли заняты другим человеком. Постоянно о ней думаю, даже когда сплю. Не знаю, что мне делать.

– Женщина? Я так и предполагала. Ты бы не разорвал отношения с Лорейн, если бы не появился кто-то необычный в твоей жизни. Вот именно так и бывает. Мы встречаем людей не всегда в подходящее время, но именно они делают нас иными. Наиболее счастливыми и наиболее уязвимыми. Это те самые чувства, которые никуда не пропадут. И думаю, что это твой босс, не так ли? – Хитро прищуривается, а я прячу улыбку.

– Да, это Шайди. Давно заметила, как ты на неё смотришь, сколько позволяешь ей, и давно впустил в своё сердце. Она прекрасная молодая женщина, но очень одинокая. До сих пор помню эту силу в голосе и то, как она быстро догадалась обо всём. Умная и с такой никогда не будет скучно.

– Мне и не скучно, мне паршиво. Я не понимаю её, совершенно не понимаю. В один момент она одна, а через секунду что-то в ней щёлкает, и она меняется до неузнаваемости. Вряд ли что-то получится, потому что она не желает стать немного слабее в моих руках. А постоянная борьба за это приводит к тупику, в котором сейчас и пребываю, – вздыхая, поправляю сумку в руке.

– Пойду приму душ и лягу спать. На сегодня я полностью вымотан, – целую маму в щёку, и она улыбается мне.

– Ох, забыла. К тебе вчера приезжала ещё одна женщина.

– Что за женщина? – Удивляюсь.

– Блондинка. Невысокого роста. Спрашивала тебя, я сказала ей, что ты улетел и вернёшься только сегодня. Какая-то странная была, – пожимает мама плечами.

На ум приходит только одно имя – Джина. Та, кто подставила меня. И даже об этом подумать времени не было, потому что поглощён был Шай. А теперь если всё сложить, то выходит, что к этому причастен Маршал. Ведь она его любовница. Зачем? Тогда я ещё был с Лорейн, и он никогда не вмешивался в наши дела, только предлагал помощь. Не хочу думать.

– Мама, больше никому не открывай, если это не твои знакомые. Если кто-то приедет ещё, то скажи – я не живу здесь. А где поселился, ты не знаешь. Хорошо? – Мягко прошу её.

– Денни, что-то плохое происходит? – Хмурится обеспокоенно.

– Нет, просто сделай так, как я говорю. Идёт?

– Хорошо. Тогда до завтра. Ты вернёшься после работы?

– Конечно, Лорейн до сих пор в той квартире, и у меня пока нет сил, чтобы поискать для себя жильё.

– Пусть их будет мало, чтобы ты остался со мной.

– Мам, – закатываю глаза.

– И если переедешь, то я бы хотела знать, что это будет новый союз с твоей Шайди, – хихикает, а я цокаю на это.

– Прекрати. Спокойной ночи.

Разворачиваясь, направляюсь в спальню. Бросаю сумку и достаю телефон. Снова набираю номер Шай и те же самые монотонные гудки. Нет, не буду больше бегать. Не буду.

Возможно, завтра что-то прояснится или же найдутся причины, по которым она так поступает. Не знаю, но это давит на меня, заставляет сходить с ума, и в голове появляются всё новые и новые варианты, от которых становится ещё хуже. Дерьмо. Это наваждение какое-то.

И ведь хочу поступить иначе, хочу взять себя под контроль, но вылетаю из душа и наспех натягиваю джинсы и рубашку. Обуваясь, подхватываю портмоне, телефон и ключи. Не умею я жить в неведении, оно убивает меня. Оно приносит сумбур, желание сотворить что-то, выходящее за все рамки приличий.

Когда выхожу в гостиную, отмечаю, что уже выключен свет и мама, скорее всего, спит. Послезавтра дежурит. И это к лучшему, сейчас лишнее слушать её слова, отвечать на вопросы и остановиться. Кровь уже кипит от фантазий.

Закрывая за собой дверь в дом, в одну секунду чувствую присутствие ещё кого-то и очень близко. Моментально соображаю, как мне нужно действовать, и куда бить, если это воришка.

– Ден, я ждала тебя, – доносится знакомый, немного сиплый голос.

Резко оборачиваясь, замечаю фигуру, скрытую в ночи рядом с креслом на веранде.

– Джина. Что ты забыла здесь? – Сухо спрашиваю, и она выходит на свет.

– Я помогла тебе тогда, и теперь твоя очередь. Меня уволили…

– Из-за того, что решила подставить меня. Продать без ведома руководства, – перебивая, бегло осматриваю её. Выглядит она хреново. Больше не блестят светлые волосы, истощено лицо, скорее всего, от слёз и, вообще, ей сейчас можно дать намного больше лет, чем есть на самом деле. Это вызывает противоречивые чувства. С одной стороны, жаль её, а с другой, нет, сама виновата.

– Прости, но мне предложили пятьдесят тысяч. Это большие деньги для меня, и я не думала, что тебя так быстро захотят купить, и это дойдёт до Круэллы, – кривится она. И вторая сторона ощущений перевешивает. Меня совсем не трогает больше её вид.

– Тогда ты в плюсе, Джина. А я не собираюсь тебе помогать, ты сама решила пойти именно этим путём, тебя никто не заставлял.

– Мне нужны были деньги! Маршал за день перед этим сказал, чтобы всё забыла. Послал меня и бросил! Я была зла, раздавлена, и хотелось отомстить ему. А с деньгами…

– Которые он же и заплатил тебе, ты можешь безбедно существовать. Уж я-то могу уверить, что жить возможно и на две тысячи в месяц, иногда даже меньше, – с отвращением заканчиваю за неё.

– Нет, он мне ничего не платил. Это был другой мужчина. Сказал, что видел тебя и меня в баре, когда мы в первый раз встречались. И ему не нравится то, что ты сделал, – хмурится Джина.

– Какой мужчина? – Прищуриваюсь я.