– Кладите сюда. Будьте здесь, – бросает мне и выбегает из комнаты.

Опускаю девушку на кровать и, выпрямляясь, разминаю шею и руки. Шай извивается на постели, словно действительно из неё сейчас что-то выпрыгнет. И это ужасно. Страшно. Потому что не знаешь причин, ничего не знаешь, и это вводит в ступор.

– Отойдите, – меня отпихивают от кровати.

Женщина набирает что-то в шприц и одним движением переворачивает девушку лицом вниз. Буквально срывает с неё брюки, и не должен смотреть на оголённые ягодицы в тонких трусиках-стрингах, но не могу отвести взгляда. Она делает ей укол и зажимает ватой.

– Всё хорошо, милая. Сейчас будет легче, ещё немного потерпи, – откладывая шприц, приговаривает.

И всё так чётко, словно не первый раз. Стягивает с неё брюки, и понимаю, что не должен наблюдать. Не должен, и всё. Отворачиваюсь и выхожу из спальни.

Прислоняюсь к стене и, закрывая лицо руками, потираю кожу. Только сейчас улавливаю быстрый стук сердца и то, как сам дрожу. Весь мокрый от нервов, паники и наваливается усталость.

– Кто вы такой? – Раздаётся голос сбоку. Открываю лицо и поворачиваюсь к женщине, ниже меня на две головы, но настолько воинственно настроенной, что вызывает улыбку.

– Рейден Броуд, можно просто Ден. У нас с Шай была встреча, – отвечаю.

Прищуривает голубые глаза, досконально изучая меня с ног до головы.

– Вы можете быть свободны, мистер Броуд, – бросает мне и идёт по коридору.

– Быть свободен? Что с ней? – Быстрым шагом догоняю её и спускаюсь за ней по лестнице.

– Вы свободны, мистер Броуд, – повторяя, сворачивает за лестницу, а я за ней.

– Ну нет, так не пойдёт. Её рвало, потом я оказался в самом страшном фильме в своей жизни, и теперь свободен?! – Рычу, останавливаясь в просторной столовой, совмещённой с кухней.

– Кто вы такой? – Открывает дверцу под раковиной и бросает туда вату и использованный шприц.

– Ден, я же сказал, – опираюсь ладонями о стул.

– Нет, кто вы такой, мистер Броуд? Для Шайди? – Поворачивается и складывает руки на груди.

– Кто такой? Дайте вспомнить, – язвительно произношу. – «Мотылёк». Человек, который влез не туда. Придурок, который оскорблял её и говорил неприятные вещи, который копался в её личном деле и узнал много скрытого. Урод, который угрожал.

Замолкаю, пытаясь отдышаться. И всё, все силы утекают. Глубоко вздыхаю и понимаю, что не могу больше стоять. Опускаюсь на стул и сбрасываю на пол рюкзак.

– Но я хотел бы быть другом. И снова воспользовался шантажом, чтобы встретиться с ней. Вот, – копаясь в рюкзаке, достаю альбом и кладу на стол.

– Моё имя Элеонор, – представляется, как уже понял, домработница. Слабо улыбаясь, киваю.

– Хотите что-то? – Интересуется она.

– Воды, если можно.

Замолкаю, пока она достаёт из верхнего шкафчика бокал и наливает туда воду из холодильника, сделанного под белоснежный тон глянцевого кухонного оборудования. Ставит передо мной, и я выпиваю залпом.

– Я не должен был так поступать, – тихо подаю голос, крутя в руках стакан. – Не должен был манипулировать знакомством со Скай, чтобы извиниться. А я хотел этого, понимаете? Я не плохой человек, но поступил гадко. Пытался как-то поправить положение после того, как узнал, что Шай помогла мне с работой. Она выбрала меня, хотя я бы себя не выбрал. И на встрече хотел сказать именно это, но ей резко стало плохо. Что происходит? Что вы ей вкололи?

Светловолосая женщина в домашнем спортивном костюме продолжает смотреть на меня, словно обдумывая поверить или нет.

– Наркотик? Это, было похоже на ломку, – предполагаю.

– Вы можете идти, мистер Броуд, – сухо отвечая, подходит ко мне и забирает из рук бокал.

Кривлюсь от неприятного ощущения. Подскакиваю со стула и хватаю зло рюкзак. Обида неожиданно появляется в груди, и я поднимаю голову.

– Ни черта я не уйду, пока не узнаю, что с Шай, – уверенно произношу.

– Я вызову охрану, – спокойно отзывается Элеонор, включая посудомоечную машину.

– Вызывайте. Но я пойду к ней и потребую ответов. Чёрт, да я терпеть не могу, когда людей тошнит! Я даже своей девушке не помогал, когда ей было плохо, потому что и мне становится так же. А Шай… она… дерьмо, что с ней? Я не должен, но меня самого трясёт до сих пор, потому что ничего не понимаю, и меня волнует её состояние. Она же… да вы знаете её, она сильная и видеть слабость Круэллы для меня буквально невероятно. И всё же, меня это волнует. Сильно. Хочу быть ей хотя бы знакомым, на которого она не держит зла. Наркотики?

Не отвечает, делая вид, что прибирается на и без того чистой кухне.

– Почему она хочет быть сиротой, когда есть родители? Почему так волнуется за сестру? Почему такая? Запрещает прикасаться к ней, даже если это поможет? Не понимаю, почему стою здесь до сих пор, но двинуться не могу, – уже тише произношу.

– Мигрень, – Элеонор поворачивается и подходит к столу.

– Мигрень? Но это…

– Приступ. Мигрень проявляется у всех по-разному. Её вылечить невозможно. Ещё вчера Шайди было плохо, она только приняла таблетки. Утром тоже. Сказала, что должна быть на встрече. Очень важной встрече. В таком состоянии обычно она остаётся дома.

Открываю рот и тут же закрываю. Опускаюсь на стул и сжимаю голову руками.

– Она больна? – Шёпотом спрашиваю.

– Не больна, но бывают приступы.

– И часто так?

– Последний был месяцев пять-шесть назад. Обычно таблетки снимают боль, но если она не отпускает, то лучше сделать укол. Именно в мышцу, потому что так действие лекарства начнётся быстрее. Это сосудорасширяющий препарат с обезболивающим. Мигрень вызвана резким скачком давления. Оно повышается, и тогда человека тошнит, голову разрывает от безумной боли. В такие моменты хочется биться ей об стену, чтобы снять давление. А на пике Шай не было дома.

Поднимаю голову и закрываю глаза, понимая, что и в этом я виноват. Ни черта, не знаю о ней, а всё оказалось ещё хуже. Эта молодая женщина, которую зовут Круэллой, имеет не только тайны, но и последствия их. И мне гадко от себя, что заставил её терпеть всё это, ради каких-то слов.

– Дерьмо. Это из-за меня всё случилось. Но я не предполагал. Почему? Разве нельзя это контролировать или же как-то вылечить… помочь ей? Я видел, как ей больно. И уверен, что Шай было намного тяжелее терпеть. Чёрт, я в шоке, простите. Не ожидал. Не хотел. Правда. Простите, – сжимаю глаза пальцами, чтобы пережить и эту ношу, которая ещё тяжелее придавливает к земле.

– Она будет спать. До завтра точно, поэтому вы ни в чём не виноваты, мистер Броуд. Шайди для вас незнакомый человек, которого вы ненавидите, предполагаю…

– Нет, – перебивая, убираю руку с лица. – Нет, ненавидел, признаю. Но из-за себя же, потому что ничего не получалось, а она лишь выполняла свою работу. Мне нет оправданий и я, надеюсь, что она всё же, простит меня. Я не умею жить, забыв о проблемах, которые принёс другому человеку. Не такой, понимаете? Другой я. Меня учили, что всегда нужно извиняться, если ты неправ. Ты должен доказать тому, кого обидел, насколько раскаиваешься. Тогда душа очиститься, и станет легче. Но сейчас так странно и неприятно внутри.

– Вы неплохой человек, мистер Броуд. И, поверьте, Шайди не запоминает то, что ей говорят люди. Плохое. Оскорбительное. Ей до этого нет дела, поэтому можете успокоиться. Она завтра проснётся, и будет продолжать работать, как обычно, словно ничего не произошло. Такой она человек. Отправляйтесь домой.

– Вы передадите ей это? И мои извинения. Пожалуйста, – прошу, вставая со стула.

– Конечно. Идите.

Подхватываю рюкзак и только хочу уйти, как поворачиваюсь.

– Почему у неё этот диагноз? Он же не с рождения.

– Я не отвечу на ваш вопрос. Не имею права. Забудьте о Шайди. Вам необходимо забыть обо всём, что вы знаете. Это и покажет, насколько вы хороший человек.

Киваю и направляюсь к лестнице. Только сейчас могу разглядеть панорамные окна, где виднеется холм с надписью: «Голливуд». Большая гостиная, словно с обложки журнала. Белая с серыми оттенками в обивке дивана.

– Мистер Броуд.

– Ухожу, – отворачиваюсь и иду к двери, отмечая, что многие перегородки выполнены из стекла.

Открываю её и не могу сделать шаг. Не понимаю, по какой причине. Не могу. Буквально противится внутри что-то, не позволяя покинуть это место. Мне хочется быть уверенным, что с Шай всё хорошо. Снова за секунду переживаю весь день, проведённый с ней, и это вызывает трепетание в области груди. Сердце сбивает свой ритм, а сам я чувствую себя потерянным.

Заставляю себя сделать шаг, чтобы за мной закрыли дверь.

Я не смогу ничего забыть. И у Шайди Лоу слишком много тайн, которые жажду узнать. Нельзя, понимаю. Это лишнее, оно только запутает меня, не даст работать и забьёт голову. Не поделать ничего с собой. И это не интерес. Что-то иное. Хочется разобраться, почему она такая. Почему эта девушка, страдающая от мигрени, бросила всё и закрыла глаза на своё состояние, подвергла себя опасности, приехала на встречу ради какого-то альбома? Да, Скай для неё очень важна, но это необдуманно и не свойственно поведению Круэллы. Её сестра – слабость, которая есть у каждого человека. Но если человек поступает так, как Шай, то это показывает, насколько он любит.

Тогда остаётся другой вопрос: зачем её мать прилетела ко мне и выдала ложную информацию, пытаясь убедить меня, что Шай – ужасный человек? Да, я тоже так думал. Но не сегодня. Сегодня всё изменилось ещё больше. И, кажется, действительно волнуюсь. Очень. До сухости во рту. Переживаю за ту, кого ещё недавно хотел уничтожить. Так кто из нас Круэлла? Она или я?

Глава 16

Рейден

– Ден, я уже готова, – раздаётся стук в дверь, и я моргаю.

– Да. Иду, – отзываюсь и выключаю воду. Не помню, зачем её включил.

Смотрю на своё отражение и поправляю чёрную бабочку. Разворачиваюсь и выхожу из ванной комнаты. Укладываю в карман брюк телефон и наличные. Лорейн ожидает меня у выхода в тёмно-синем сверкающем платье до колен, которое мы выбрали сегодня в перерыве между занятиями и съёмками. Затем она ушла в салон, и благодаря этому у неё замысловатая причёска и слишком яркий макияж. Он мне не нравится, но, улыбаясь, подхожу к ней и предлагаю руку.