Вера и Марина Воробей - Останься со мной!

– Я тобой горжусь… В самом деле, – добавила она, увидев, как поморщилась от ее слов Черепашка: слишком уж пафосно они прозвучали. – Я бы точно растерялась. Только вот… – Елена Юрьевна замялась в нерешительности.

– Что? Говори, раз уж начала! – потребовала Люся.

– Мне кажется, ты совершила ошибку, когда взяла у Маши диск. Не стоило этого делать… Ведь Женя просил тебя только передать ей записку.

Теперь, вспоминая этот разговор, Люся понимала, что мама была абсолютно права. Под любым предлогом нужно было отказаться от диска. Наврать что-нибудь, в конце концов! Но что уж теперь после драки кулаками-то махать?

– Мам, у тебя есть полчаса времени?

Все же Люся испытывала что-то похожее на угрызения совести: а вдруг она не сумела быть полностью объективной? Что, если личные отношения, симпатии и антипатии помешали ей беспристрастно разобраться в материале? И, что ни говори, у мамы все-таки больше опыта – ведь она уже пять лет работает редактором в телекомпании «Драйв».

– Выкладывай, что там у тебя, – улыбнулась Елена Юрьевна, увидев в руках дочери компакт-диск и кассету.

– Тут две группы. Обе начинающие… – принялась объяснять ситуацию Черепашка.

– На диске, как я понимаю, Маша? – перебила Елена Юрьевна.

– На кассете тоже Маша, мам… Не в этом дело. Ты послушай, пожалуйста, и ту и другую и выскажи свое мнение. Только оценивай не вокал, а в целом – мелодии, тексты…

– Ну, запускай! – Елена Юрьевна сдвинула брови и подперла рукой подбородок, от чего ее лицо сразу приобрело угрюмо-сосредоточенное выражение.

– Мам, ну я же серьезно! – недовольно поморщилась Черепашка. – Для меня это очень важно, пойми!

– А я что? Я – ничего. Просто приготовилась внимательно слушать, – оправдывалась Елена Юрьевна. – Ну не сердись! Больше не буду. Поехали!

Нет, не ошиблась Черепашка в своих оценках! Мама полностью подтвердила их, обосновав свои ощущения с профессионально-редакторской точки зрения:

– В «Кругах на воде», при всей сырости материала, есть то, что называется жизнью. Тут есть над чем работать… Маша твоя, конечно, хорошо поет, но парень мне больше понравился. У него голос хоть и несильный, но очень глубокий и мягкий. Может, просто сама песня такая? Кстати, на кассете она лучшая. Но и в остальных талант, как говорится, налицо! Все это трогает, цепляет, как теперь принято выражаться. И тексты очень даже приличные, что в наше время большая редкость… Да ты ведь и сама не хуже меня все это понимаешь!

В ответ Черепашка скромно промолчала.

– А ты показывала кому-нибудь эту запись?

– Нет пока, – покачала головой Люся. – Вначале хотела с тобой посоветоваться.

– Если только этим музыкантам ничего не помешает, то из «Кругов на воде» выйдет толк. У них есть будущее, – уверенно заключила Елена Юрьевна. – Конечно, при условии, что кто-то займется их раскруткой. Но ведь эта ваша новая рубрика «Рок-прорыв» для того и существует, чтобы помогать таким вот ребятам?

– Ну да… – как-то неопределенно ответила Черепашка и добавила с неожиданной горячностью: – Если только сами ребята этого хотят!

– Да брось ты! – махнула рукой Елена Юрьевна. – Все этого хотят. Иначе эта кассета не попала бы тебе в руки. Кстати, а кто им пишет музыку и тексты? Неужели сама Маша?

– Маша тут ни при чем, – с плохо скрываемым раздражением ответила Люся. – Все песни написаны Женей.

– Тем самым, который хотел…

– Да, тем самым, – не дала договорить ей Черепашка.

Напоминание о поступке Жени было ей неприятно.

– А разве ты говорила, что он тоже занимается музыкой? По-моему, речь шла только о Маше…

И действительно, когда Люся рассказывала маме всю эту историю, она почему-то умолчала о том, что Женя пишет песни, и у него тоже есть своя группа, и что до того, как уйти к «Грачам», Маша в ней пела.

– Ладно, мам… Давай лучше поговорим о второй группе. Она называется «Грачи прилетели».

– Постой. – Елена Юрьевна выставила вперед ладонь правой руки. – Это что ж, получается, что Маша в обеих группах поет?

– Раньше – да. А теперь она окончательно перешла к «Грачам».

– А зря! – резко прокомментировала этот факт Елена Юрьевна. – Потому что группы «Грачи прилетели» не существует!

– То есть как? – удивилась Черепашка. – А что же тогда, по-твоему, записано на этом диске? – Она покрутила в руке радужный плоский круг.

– Бессмысленный набор звуков и слов, – вынесла безжалостный вердикт Елена Юрьевна. – Можешь так своей Маше и передать. Уверена, ваш музыкальный редактор скажет тебе то же самое.

– Я уже высказала Маше свое мнение, – призналась Люся. – Не в такой форме, конечно, но по сути…

– Представляю ее реакцию! – покачала головой мама.

– Нет, не представляешь, – грустно возразила Люся и, как могла, пересказала ей телефонный разговор с Машей.

– А Женя интересовался твоим мнением о его группе? – спросила Елена Юрьевна, когда дочь замолчала. Что-то во всей этой истории ее сильно тревожило. Казалось, Черепашка скрывает от нее самое главное. – Ведь каким-то образом к тебе его кассета попала?

– Я сама все это устроила, сыграв на его чувствах к Маше, понимаешь? – Люся готова была расплакаться, и мама, почувствовав это, сказала, понизив голос почти до шепота:

– Ну, не рассказывай, если не хочешь. А то получается, что я из тебя вытягиваю…

– Я сказала ему, – будто не услышав маминых слов, сквозь слезы проговорила Люся, – что Маша вернется к нему только в том случае, если поймет, что ей это выгодно… Вернее, не так, но смысл именно этот… – Ее щеки уже блестели от слез, но Люся, не обращая на них внимания, перевела дыхание и заговорила снова: – Я убедила его в том, что он должен что-то сделать для продвижения своей группы, должен стать популярным, известным, и тогда Маша вернется. И это так и есть, понимаешь? Я предложила Жене свою помощь. – Наконец она вытерла щеки руками. – Вот ты не веришь, что человек может писать песни только для себя?

– Почему же? Бывает и такое, – вставила слово Елена Юрьевна.

– Ему самому это не нужно! Слава нужна Маше… И он сделает все, чтобы ее вернуть! А та прибежит сразу, как только увидит его на экране телевизора!

– Вот и отлично. – Елена Юрьевна склонила голову набок и попыталась заглянуть дочери в глаза. – Ты ведь этого и добиваешься, насколько я понимаю?

– Нет! – выкрикнула Черепашка. – Я не хочу, чтобы он был с Машей! Она его не любит! Он достоин лучшего! Ты же слышала его песни! Я хочу, чтобы он посвящал стихи не Маше, а мне! – Больше Черепашка не могла говорить.

Резким движением она сорвала с глаз очки, бросила их на диван, а потом закрыла лицо ладонями и, не сдерживая себя более, горько и безутешно разрыдалась.

Они просидели до глубокой ночи. Мать и дочь. Слезы давно уже высохли, и о том, что Люся плакала, говорили только несколько припухшие веки да покрасневший кончик ее маленького, чуть вздернутого носа.

– Мам, как ты думаешь, он когда-нибудь сможет забыть Машу? – с наивной надеждой в голосе спросила Люся.

– Думаю, сможет. Хотя мне судить трудно. Ведь я не знаю ни Женю, ни Машу.

– Он очень хороший, мам… И красивый. А глаза – огромные, серые и глубокие. Когда он сердится, они темнеют, а когда улыбается, наоборот, становятся прозрачными и зыбкими, как дымок, и в них будто огоньки пляшут… Ты когда-нибудь встречала человека, у которого меняется цвет глаз?

– Когда же ты успела все это разглядеть? – вопросом на вопрос ответила мама.

– В больнице, когда же еще? – удивилась Черепашка. – И знаешь что? – Люся поправила очки на переносице. Так она делала всегда, когда начинала волноваться. – Женя несколько раз угадал мои мысли, представляешь? Удивительное ощущение!

В ответ Елена Юрьевна лишь грустно покачала головой. Состояние Черепашки очень ее беспокоило. Никак не получалось закрыть глаза на то, что человек, в которого влюбилась ее дочь (а это было именно так), несколько дней назад пытался свести счеты с жизнью. Как правило, такие люди отличаются неустойчивой психикой, а нередко страдают серьезными психическими отклонениями. Случаются, конечно, и исключения. Можно было допустить, что Женя, когда лез на крышу, вовсе не собирался с нее прыгать, что к этому шагу его подтолкнул страх потерять Машу и он решил использовать последний шанс. Но даже если все именно так и было, это отнюдь не характеризовало Женю как человека уравновешенного и разумного!

«Да, парень талантлив. Видимо, этим он в первую очередь и заинтересовал мою Черепашку. Но мало ли на свете талантливых безумцев? Известно, что художественно одаренные натуры зачастую обладают тонкой и уязвимой психикой. Только бы он не навредил Люське… Только бы не причинил ей боли! Что-то моей бедной Черепашке и впрямь в любви не везет… А тут еще эта истеричная и тщеславная Маша! Ужас какой-то!» – Все эти тревожные мысли Елена Юрьевна оставила при себе. Нет, она ни в коем случае не станет отговаривать Черепашку! Да та и не послушается, что бы она ни сказала… Будь что будет!

– А ты уже решила, где справлять Новый год? – спросила Елена Юрьевна. Люся говорила, что приглашений много, как никогда, но она никак не может пока определиться.

– Ты только представь себе, – ушла от ответа дочь, – все люди будут за столом сидеть у телевизора, пить шампанское, смеяться, а он один в больничной палате…

– Ну, телевизор, положим, в холле, наверняка есть, – возразила Елена Юрьевна. – Да и еды ему мама обязательно принесет, можешь даже не волноваться на этот счет.

– При чем тут еда! – аж подскочила на стуле Черепашка. – Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? Ты хоть раз в жизни встречала Новый год в больнице?

– Бог миловал, – ответила Елена Юрьевна, а про себя подумала: «Все ясно, она пойдет к нему!»