Виктория Борисова - Останься со мной…

— Нет.

— Еще посмотрим, — совсем тихо ответил Сашка.

Хмыкнув, врач приступил к осмотру моей конечности. Его длинные прохладные пальцы очень аккуратно ощупали ногу. Потом он осмотрел порез.

— Где вы так умудрились порезаться?

— Да вот… — начала я судорожно выдумывать.

— Она пыталась сбежать из-под моего надзора и порезалась о стекло, — на ходу соврал Сашка.

— Понятно. Ну, так все нормально, вывиха нет, порез, конечно, глубокий, но шить смысла не вижу, затянется и так. Я сейчас выпишу мазь, будешь прикладывать, и дам свой номер телефона, если будут вопросы или покажется что что-то не так — звони, — улыбнулся парень незаметно переходя на «ты», я чуть смущенно улыбнулась в ответ.

Мне показалось или Дротик зарычал? Едва вслух не охнула, когда его пальцы сжались на моем плече — больно же! Перевела на него негодующий взгляд, он смотрел на меня. Причем, нехорошо как-то… Это что? Меня бить будут? Постаралась успокаивающе ему улыбнуться, вот не хватало, чтобы он меня или врача тут от ревности прибил. Сашка глубоко вздохнул, и разжал руки, видимо, понял, что мне не очень приятно, когда ключицу выкручивают.

— Также, хоть пару дней побудь дома, чтобы ногу не беспокоить, — продолжал врач, не замечая реакции Дротика и моего, вроде как, «успокаивающего» оскала. — На место учебы я выпишу справку.

— Хорошо. А ходить мне можно? — а то ведь эта громила, которая Саша, потащит снова меня на руках. Не то, чтобы мне не нравилось, но слишком будоражила меня такая близость.

— Можно, но осторожно, — тепло улыбнулся парень и протянул мне три бумажки.

На одной был номер телефона с именем и название лекарства, врача, оказывается, звали Станислав Михайлович, на другой — справка, освобождающая меня на пять дней от универа, а третья — на месяц от физкультуры. Да, у нас она есть.

Встав, я пошла на выход, а Дротик — за мной. До машины мы дошли молча. Я уже хотела сесть, когда дверь захлопнулась перед моим носом.

— Это что там сейчас было? — прорычал Саша.

— Что? — сделала вид, что ну, вот ничего не понимаю.

— Ты зачем с ним флиртовала? Нравится смотреть, как я тебя ревную?

Я аж рот от удивления приоткрыла. Нет, я, конечно, догадалась, что он ревновал, но вот, что он начнет высказывать мне претензии — увольте!

— Мне все равно, ревнуешь ты или нет, — холодно обронила я.

— Врешь.

— Ты мне не муж и не парень, чтобы меня заботило какая у тебя реакция, — не обращая внимания на его реплику, продолжила я.

— Это пока, — спокойно сказал он, положив руки на крышу машины. Я оказалась в этаком замке.

— Что «пока»?

— Пока не муж и не парень.

— И не будешь им! — фыркнула я, а вот колени задрожали, слишком близко были его губы от моих.

— Буду! — уверенно произнес он, и его рот тут же накрыл мои губы.

Все повторилось, огненные мурашки по коже, ноги подкашиваются, а сама я уже обнимаю его за широкие плечи. Его руки на моей талии, они словно прожигали меня через куртку и свитер. Когда нам стало не хватать воздуха, Саша медленно отстранился от меня. В его глазах полыхали какие-то непонятные искры. Я вдруг с ясностью осознала, что мы стоим посреди улицы, и он буквально вдавил меня в машину своим телом.

— Маленькая, я буду с тобой, и уверен, тебе это понравится…

У меня сложилось такое чувство, что он меня гипнотизирует, как змею. Так, на будущее нужно пореже — а точнее, вообще — не оставаться с ним наедине.

— Не дождешься! — тяжело дыша, я попыталась отстраниться.

Хотя с таким же результатом, могла попытаться сдвинут КамАЗ. Сашка улыбнулся и, чмокнув меня в нос, наконец, дал возможность сесть.

Нырнув в салон автомобиля, я воткнула в уши наушники и отвернулась к окну. Буду его просто игнорировать! Да! Вот только противный внутренний голос утверждал, что ничего из этого не выйдет. Чтобы игнорировать, нужно ничего не чувствовать к человеку, а я, похоже, уже полюбила этого несносного мужчину. Вот и вляпалась ты, Славка. «Мамочка, как бы я хотела, чтобы ты была рядом и подсказала, что мне делать!» — подумала я, стараясь проглотить ком в горле. Как же мне не хватает моих родителей…

Сашка спокойно остановился возле аптеки и вышел. Правда, перед этим эта зараза закрыла меня в машине. Я даже глаза закатила — можно подумать, что у меня есть силы и желание побегать по городу, прячась от него…

Я же продолжала думать, как вести себя с ним. Мне не нужны отношения на месяц, он уедет, а с чем останусь я? С разбитым сердцем и раненой душой? Спасибо, нафиг такое счастье! Значит, равнодушие и полный игнор. Тут открылась дверь и в машину сел Дротик. Положил рядом со мной пакет с эмблемой аптеки и внимательно посмотрел мне в глаза. Я постаралась придать своему взгляду равнодушие, но наверно у меня ничего не вышло, потому что Дротик лишь задорно усмехнулся и завел машину.

* * *

Александр Дротов

Мелкая вредина продолжала сидеть, отвернувшись к окну и не обращая на меня внимания. Можно подумать, я ей это позволю. Сама виновата, нечего было так целовать меня в лесу, теперь уже не денется никуда. Раньше, возможно, и отпустил, если бы понял, что ей действительно нравится Матвей, а теперь…

Кстати, нужно прояснить кое-что относительно этого придурка. Данька рассказал мне об их вчерашнем разговоре, и я с трудом сдержался, чтобы не пойти бить этому идиоту морду. Он что, правда думал, что стоит ему захотеть, Слава послушно побежит за ним следом? Похоже, что служба в органах убедила Матвея в том, что другие должны выполнять все его желания и распоряжения. Значит, его ждет большой облом.

Маленькая завозилась рядом, незаметно морщась и укладывая удобнее раненую ногу. Прекрасно, значит, и дальше буду носить её на руках — врач же сказал, что она должна быть острожной, вот и будем соблюдать технику безопасности. Сразу же вспомнилась сцена в кабинете травмпункта. Вот засранка, ведь почти уверен, что она специально улыбалась этому белохалатному. И мне это не понравилось. Сильно. Очень сильно. Надеюсь, она не заметила, что бумажку с номером телефона врача я ей после аптеки так и не вернул. И не собираюсь, нечего моей девушке с другими мужиками ворковать.

Пока размышлял над тем, как лучше приручить эту колючку, мы незаметно доехали до дома. Слава замешкалась, отключая МР-3, поэтому я вполне успел обойти авто и взять маленькую на руки. Как и следовало ожидать, она тут же начала возмущаться:

— Да что же это такое?! Я могу дойти сама, положи, где взял! — она начала ерзать и изворачиваться, причем так, что я её едва не выронил.

— Ты гимнастикой занималась? — удерживать пришлось, сильно прижимая к груди. Мне-то только в радость, а вот Слава немного придушенно пискнула и затихла.

— Нет, — просипела она, перестав дергаться. Все правильно, привыкай. — Танцами. Да отпусти ты, наконец!

Уже на пороге дома пришлось поставить её, чтобы была возможность открыть дверь. Маленькая презрительно фыркнула и, независимо вздернув и так курносый носик, прихрамывая, зашла внутрь.

Я только вздохнул, значит, судьба у меня такая, любить такую вредину…

Данил Меньшиков.

Никогда бы не подумал, что буду испытывать чувство ностальгии по студенчеству, а вот поди же… И хотя моя кафедра находилась в другом корпусе, но и в этом было что-то такое в воздухе, что напомнило о высшей математике и — не к ночи будь помянута! — начертательной геометрии. Н-да, препод по ней был просто зверь…

— Нам на второй этаж, аудитория двести восемь, — Лина слегка подергала меня на руку, чтобы привлечь к себе внимание. Можно подумать, что я от неё могу отвлечься!

— Хорошо, веди, — улыбнулся ей и переплел наши пальцы.

Ангелина, вопреки моим опасениям, не стала краснеть, просто хмыкнула и потянула за собой.

Многоголосый хор студенческого стада звучал фоном, изредка кто-то начинал горестно подвывать, что нужно было вчера не пить, а готовиться к семинару по римскому праву. Этот вой баньши поддержал ещё кто-то, только сейчас вспомнивший, что сегодня вместо лекций должен быть практикум, и проходит он совершенно в другом месте… Короче, нормальное такое отделение для буйных при местной психбольнице.

— А ты где учился? — несмело спросила Лина, останавливаясь у двери с заветным номером «208». Сама дверь выглядела так, словно её несколько раз брали штурмом, причем, при помощи тарана. Ой, надо же не забыть в комнате Славы дверь восстановить. Можно, конечно, отправить её в другую, но в спальню родителей она сама не пойдет, а к Сашке не пущу — нечего ему пользоваться слабостью моей сестры, пусть сначала её завоюет.

— В этом же универе, только я технарь.

— А, понятно. Тебе, наверное, на работу нужно? Езжай, ничего со мной не случится, — она независимо пожала плечиками.

— Подождут. Я побуду с тобой на парах, потом отвезу домой, и вы с сестрой посидите сами, а нам с Сашкой нужно будет кое-куда съездить.

— Не нужно меня ждать, — Лина протестующее помотала головой. Я закатил глаза. — И потом, тебя на пару не пустят. На студента ты не похож, слишком взрослый, — она окинула меня взглядом. — Если только на злостного второгодника…

— Тебя напрягает, что я старше?

— Нет, — малышка опустила глаза и, подумав, добавила. — Наверное…

Ответить ей ничего не успел, потому что что-то захрипело, затрещало и, наконец, раздался звонок, больше похожий на звон погребального колокола.

— Жуть, — свои впечатления я высказал вслух. — А ничего более жизнерадостного в репертуаре нет?