— Я сегодня была в школе, хотела заплатить за занятия, а там выяснилось, что ты всё оплатил. — Нина рискнула поднять глаза к его лицу. Шохин казался бесстрастным, и также равнодушно пожал плечами.

— И что?

Нина немного растерялась.

— Ты не говорил мне, что собираешься это сделать. Я подумала, что стоит это прояснить. Ты не должен был…

— Нина, мне это ничего не стоит.

— Я знаю.

— Я помог тебе с этой школой, я за неё заплатил. Пусть будет так.

Нина выдохнула, лишившись последних сил и желания что-то выяснять.

— Я просто хотела прояснить этот вопрос. Извини, что я помешала, я не хотела.

— Причём здесь это?

Она пожала плечами, хотела уйти, потом решила, что, наверное, стоит поблагодарить его. За щедрость.

— Спасибо.

— Нина, на самом деле, я не знал.

— Что ты не знал?

— Про этот платёж. Он был запланирован месяц назад, и у меня вылетело это из головы. Но если тебе неприятно, то… ну, я не знаю, что-нибудь придумаем.

— Я не говорила, что мне неприятно.

— Да? Отлично. Оставим всё, как есть. Я рад помочь.

«Оставим всё, как есть». Кажется, это самое милое, что она слышала в своей жизни. И помочь-то он рад!

— Не буду отнимать твоё время.

Он даже попытки не сделал её остановить. Кивнул, улыбнулся на прощание и вернулся в зал.

Нина успела сделать пару шагов от дверей, потом остановилась. Чувствовала себя дурой и неудачницей. И будто девчонке, не хватило сил просто уйти. Заглянула в зал, увидела, как Костя возвращается за столик, но прежде наклоняется к девушке, кладёт руку ей на плечо, а та радостно улыбается ему.

— Гад. Сволочь просто. Три недели всего прошло.

Грета запахнула халат и присела рядом с Ниной на диван. Посмотрела, с какой злостью та накинулась на пиццу, и неодобрительно покачала головой. Нина заявилась к ней в полдень, в неоправданную рань, по мнению Греты, и, кажется, сама вознамерилась всё съесть, запивая пивом.

— Ты много ешь.

— Пошёл он.

— Так я не про него.

— Я, как последняя дура, два месяца над собой издевалась. Как же, Костик ведь любит всё лучшее! Красивое, подтянутое, хорошо упакованное. А он… Ублюдок такой. — Нина от обиды даже всхлипнула. С ненавистью уставилась на экран телевизора, отломила кусочек теста с краю и кинула им в экран. Грета возмутилась.

— Нин, ты чего делаешь? Новый телек плазменный!

Но Нина её вроде и не слышала, ткнула в экран пальцем.

— Вот она, не мне чета.

Грета тут же заинтересовалась, разглядывая дикторшу главного городского канала.

— Вот эта? Так она же не в Костином вкусе. Тощая и титьки силиконовые.

Нина отхлебнула пива и спросила:

— С чего ты взяла?

Грета пренебрежительно усмехнулась.

— А ты думаешь, к этой тщедушной спинке от природы полагается такое богатство? Вот уж сомневаюсь.

Нина тоже уставилась на грудь соперницы. Шмыгнула носом, откусила от пиццы, и проговорила с набитым ртом:

— Так ему и надо. Ненавижу.

Грета откинулась на подушки, сложила руки на груди.

— Вообще, да, я тоже слышала, что его с ней видят. Но это какие-то кардинальные перемены.

Она тебе в подмётки не годится, Нинок.

— Это я ей не гожусь, — пробормотала она, с горечью наблюдая за тем, как её соперница поворачивается к гостю в студии, депутату Законодательного собрания, и заучено, но не менее мило от этого, тому улыбается.

— Прекрати на себя наговаривать. Если бы ты не психанула, могла бы ещё повернуть всё в свою пользу.

— Очень сомневаюсь. — Нина сжала руку в кулак и Грете продемонстрировала. — Он же упёртый!.. Меня упрямой называет, а сам… непробиваемый! Почему ему можно, а мне нельзя?

— Потому что он мужик, — вкрадчиво проговорила Грета.

— Ненавижу.

— Ты сказала это пять раз за пятнадцать минут.

— Ненавижу! Шесть.

— Лучше ненавидеть, чем реветь в подушку.

Нина отвернулась от неё, не собираясь говорить, что одно другому совсем не мешает. Потом совсем другим тоном спросила:

— Грета, что мне делать?

— Выкинуть его из головы.

— А если не могу?

— Можешь. Просто не хочешь. Познакомься с кем-нибудь.

Нина пивом поперхнулась. Откашлялась и спросила:

— Ты опять?

Грета руками развела.

— А что я такого сказала? Тот бармен из ресторана, помнишь? Очень даже талантливый мальчик оказался. Прям бальзам на душу. Вот и тебе надо. Помнишь, как ты кисла до появления Кости?

Я тебе говорила: переспи с ним, а ты фыркала. А потом, как понравилось! Теперь за уши не оттащишь.

Нина глаза на неё вытаращила.

— Что ты сравниваешь?

— А что? — Грета даже рассмеялась. — Милая, может, ты не поверишь, но мужики, по сути своей, все одинаковые. Что один, что другой. Разная степень старательности и эгоизма, и всё.

Нина поставила бутылку на стол, лицо руками закрыла и согнулась пополам. В эту минуту ей даже дышать не хотелось. Можно было сказать, что она на самом деле его ненавидит. Думая об этой блондинке рядом с Шохиным, она начинала ненавидеть его всей душой, и это чувство не уходило и не притуплялось.

— Сама виновата, — заявил ей Витя, устав от её дурного настроения. — Кто виноват, что ты его упустила?

— Почему вы все говорите, что я его упустила? Я не шлюха, а он не мой клиент. И я тебе это говорю в последний раз, Витя. Считай, что мы с Шохиным не сошлись… в некоторых ключевых вопросах.

— Хватит уже мне заливать. — Жаба поморщился и сел в своё кресло, оттолкнулся ногой. — Тебе мозгов не хватило. Слушала бы умных людей…

Нина усмехнулась, позабыв об осторожности.

— Тебя?

Витя оскалился.

— Огрызаешься?

Нина вздохнула, решив, что пора притормозить.

— Что тебе сказать? Что я расстроена? Я расстроена. И пока не знаю, что предпринять.

— Спроси у Гретки.

— Ты совсем с ума сошёл, — поразилась Нина и из кабинета поспешила убраться.

Не хватало ещё бегать за Костей, в раздетом виде. Ей хватит здоровой злости, чтобы справиться со своими чувствами. В конце концов, во всем произошедшем есть неоспоримый плюс: она выяснила, что не пара Константину Шохину прежде, чем окончательно пропала. Если бы взлетела выше, то наверняка разбилась бы, упав.

— Займись работой! — крикнул ей вслед Витя, а Нина лишь фыркнула, пользуясь тем, что он не может её видеть.

Работа. Каждый вечер выходила на сцену, смотрела на мужчин в зале, и всё больше злилась. С каждым днём. Кости не было, он будто и думать забыл про «Тюльпан». Видимо, был не на шутку занят или увлечен. А Нина продолжала о нём думать. Ей снова начали оказывать знаки внимания, ей покупали выпивку, улыбались и даже дарили цветы, не понимая, насколько её это пугает. Не представляла, что будет делать, когда время выйдет, и Вите надоест ждать. Её печаль по Шохину Жабу откровенно смешила. Другие девочки долго не страдали, вновь принимались делить территорию и искать нового поклонника, желательно щедрого. Куда более щедрого, чем предыдущий, чтобы получить моральное и материальное удовлетворение. Такого же поступка и от Нины, судя по всему, ожидали, девчонки начали беззлобно подшучивать, подтрунивать, может и взбодрить надеялись, но получалось у них не очень. И даже не из-за Кости, Нина всё чаще начала задумываться о том, как ей из «Тюльпана» выбраться. Ладно, допустим, что она ещё не готова, ей нужно ещё немного времени, подкопить денег, но остаться работать в клубе, означало бы поддаться отчаянию, попросту крест на себе поставить. Скрывать место своей работы вечно невозможно, всё равно слухи просочатся, не дай Бог, дойдут до родного города, и тогда останется лишь прилюдно повеситься. Но просто так из «Тюльпана» не уйдешь. Нина знала об этом, не задав на эту тему ни одного вопроса. Больше всего на свете Витя любит деньги, а она приносит хорошие деньги, и отпустить он её не захочет, даже если она в какой-то момент в ноги ему упадёт. Плевать он хотел на сопли, мольбы и просьбы. Жабе, кажется, наоборот нравилась возникшая ситуация, он с интересом наблюдал за мужским соперничеством, и гадал, кто же в итоге вырвется вперёд, загорится настолько, что готов будет раскошелиться.

Нина чувствовала себя породистой лошадью на торгах. Выходила на сцену каждый вечер, и принималась крутиться, чтобы её рассмотрели, как следует.

После выступления ей подавали бокал шампанского. Вадик выслуживался. Нина поначалу пробовала отказываться, но шампанское приносили, и она, в конце концов, сдалась. К тому же, сам Вадим появлялся не часто, молодая жена всё же занимала его время, и Нина решила, что пока принимает его заботу, он не станет ей надоедать, с намерением выяснить, чем он ей так неугоден.

Вот и сегодня взяла бокал, который поднесла ей официантка, проигнорировала любопытный взгляд новенькой из обслуживающего персонала, и направилась в гримерку. Дверь открыла и отшатнулась. Илона с Излановым нашли не слишком удачное место для секса, хотя их это, судя по всему, мало беспокоило. И даже появление Нины в дверях не смутило, чего нельзя было сказать про неё. Она дверь захлопнула и зажмурилась на секунду. Из-за двери понеслись чересчур воодушевлённые стоны Илоны, и Нина вспомнила, как та сегодня вслух раздумывала о том, как бы ей раскрутить любовника на лишнюю пару тысяч долларов.

— Нужно слетать к морю, подправить загар, — говорила Илона, чем вызвала у Греты презрительную усмешку.

— Загар у неё потускнел, — сказала та после Нине. — Помню, когда пришла в первый день, у неё о загаре было одно понятие: появляется после прополки картофельного поля.

Нина попыталась спрятать улыбку.

— Зачем ты так? Она неплохая.

— Я так и не говорю. Мы все… неплохие. Особенно, мы с тобой, да? — Грета наклонилась к ней, и они вместе рассмеялись.