— Выключи свет.

Тот зло хлопнул рукой по выключателю и вышел из комнаты.

Уснуть так сразу не получилось. Нина лежала в темноте, обнимала ребёнка, а думала о бывшем муже, который уже больше получаса сидел на кухне. То ли думал, то ли просто бесил её, намеренно. Она на самом деле предпочла бы, чтобы он не приезжал. Что хорошего от его визита? Раньше ждала, да. На что-то надеялась, переживала, была уверена, что как только Пашка вернётся, многие проблемы сами собой исчезнут. Ждать от него решительных действий или какого-либо желания решать её насущные проблемы было глупо, но одной справляться со всем было куда страшнее. А сейчас он стал проблемой. Точнее, они друг для друга стали проблемой. Год назад она дала согласие отпустить его, дать свободу, но при этом они оба чувствовали себя женатыми. Это не было её иллюзией или ошибкой. Она ждала от него объяснений, оправданий, будто имела на это право, а Пашка не спорил, считал себя обязанным давать ей отчёт. Наверное, поэтому и звонить домой не любил, ведь приходилось врать. Сегодня же она ему сказала, что больше ничего от него не ждёт, да и знать, по сути, не хочет, а он опять же остался недоволен. Теперь он надумал её спасать. И судя по его беспокойству, посчитал себя виноватым в её моральном падении. Толкнул её на скользкую дорожку. Возможно, в каком-то смысле так и было, но предъявлять ему претензии Нина не собиралась, и не верила, что Пашке удастся всё исправить. Даже если он постарается, то быстро собьётся на собственные нужды и желания, а она снова останется один на один с проблемами. Поэтому раз уж начала сама строить свою жизнь, то и нужно продолжать. Может, получается у неё не очень, но, по крайней мере, она сама в ответе за свои действия, и отвечать будет сама, если придётся.

Спустя некоторое время Пашка улёгся. Выключил везде свет, разделся и лёг, закинул руку за голову, а сам посмотрел на пустое место рядом. А потом шёпотом спросил:

— Кто он?

Нина открыла глаза. Надеялась, что сумеет притвориться спящей, но, видимо, с дыханием было что-то не то.

— Паша, спи.

— Тебе же там неудобно.

Она повернулась на бок.

— Я не буду это обсуждать.

Он усмехнулся.

— Что именно?

Нина не ответила.

Если бы не присутствие бывшего мужа, то можно было бы сказать, что утро началось однообразно. С уборки постелей, утренних мультиков и манной каши. Даже Пашка тарелку каши съел, не споря. Про вчерашнее не говорили, но Нина чувствовала его изучающий взгляд.

— Куда вы собираетесь сегодня? — спросил он наконец.

— В школу. Осенью Ариша начнёт ходить на подготовительные курсы в художественную гимназию, — ровным тоном сообщила она.

Павел заинтересованно вздёрнул брови.

— Да? Хорошая школа?

Нина со стуком поставила тарелку на стол, потом обернулась, не справившись с возмущением.

— Хорошая ли это школа? — повторила она с ехидством. — Я про эту школу тебе полтора года твержу, а ты меня сейчас спрашиваешь?

— Я помню.

— Ты помнишь? — Нина усмехнулась и упёрла руку в бок. — Это хорошо. А ты помнишь, сколько стоит обучение в этой школе? А годичные подготовительные занятия? Ты знаешь, как трудно туда попасть? Тем более для нашего ребёнка?

Павел сделал глоток кофе, пытаясь скрыть недовольство.

— Но тебе, как понимаю, удалось.

— Нет, мне не удалось. Зато удалось Косте. Он потратил своё время, но лично съездил в школу, поговорил с директором, и твоего, — выделила она, — ребёнка приняли. Без лишних вопросов. А ты продолжай помнить. Надеюсь, кроме памяти у тебя ещё что-нибудь останется в итоге.

— Прекрати меня упрекать! — не сдержался он. — Я работаю по четырнадцать часов в сутки!

— Я знаю. И я знаю, что тебе тяжело. Но Арина не может подождать пять лет, пока у тебя появится на неё время. И я не могу. Поэтому ты меня не упрекай.

— Я не упрекаю. Просто не понимаю… что с тобой случилось. Ты же никогда… — Он никак не мог подобрать верное слово. Нина решила ему помочь.

— Не изменяла тебе?

Паша смотрел ей в глаза, будто надеясь достучаться до неё.

— Тебя никогда не тянуло на сторону.

Нина остановилась перед ним, всерьёз призадумалась.

— Да, ты прав. Поначалу я была слишком молода, потом ребёнка родила и не могла от него отойти. А потом… потом ты со мной развёлся.

— Это даже интересно, — проговорил он, потом поднял руку и коснулся её волос. Нина сделала шаг в сторону.

— Нам пора собираться. Нельзя опаздывать.

Рада была из дома убежать. Сосредоточилась на школе, на общении с учителями, буквально приказав себе не улавливать намёков в словах и взглядах. С ней обращались, как с любовницей Шохина, вежливо улыбались и с готовностью выслушивали, словно не эти люди неделю назад в очередной раз отказали ей, не имея ни малейшего желания даже встретиться с Ариной, пообщаться и понять, на самом ли деле она не подходит для их дорогущей гимназии. Сегодня обо всех несоответствиях предпочли позабыть. Нина с тенью злорадства приглядывалась к педагогам, решив оставить подобострастный тон, который был ей присущ ещё совсем недавно, когда приходила и просила. Больше она просить не будет. В кои-то веки она может расправить плечи и не чувствовать себя просительницей. Наверное, это странно, и даже неправильно, пользоваться тем, что даёт статус любовницы известного в городе человека, но насколько это плохо — сделать что-то для себя и своего ребёнка?

Опустила глаза и погладила дочку по волосам. Ариша смотрела на картины в скромных рамах, развешенные по стенам коридора, и казалась не на шутку увлечённой.

— Это работы ваших учеников? — спросила Нина.

— Да. А выставочные работы в галерее. Есть очень интересные ребята, по-настоящему талантливые. В прошлом году мы открыли другое направление, фотография. Любопытный опыт.

Нина сжала руку Арины.

— Тебе нравится, солнышко?

Ариша не ответила, но указала рукой на картину, которую разглядывала уже несколько минут.

Педагогу, что их сопровождала, Нина улыбнулась и пояснила:

— Ей нравится. — Наклонила голову, заинтересовавшись другой картиной, и пытаясь рассмотреть её под другим углом. — Это медведь?

— Это образ зла, — пояснили ей.

Нина с пониманием кивнула. А Косте позже сказала, правда, понизив голос, стараясь не привлекать внимание Арины:

— Представляешь? Вселенское зло нарисовать.

Шохин на другом конце провода рассмеялся.

— У каждого свои тараканы в голове.

— Я бы никогда не подумала, что это зло. Было похоже на медведя. Только лес странный, пурпурный с голубыми корягами.

— Ты сама этого хотела.

— Мой ребёнок не будет такого рисовать.

— Ага. Поужинаем сегодня?

— Возможно, — сказала она, но вышло достаточно неуверенно.

Костя тут же переспросил:

— Чем ты занята?

Подумала о бывшем муже, на душе тут же стало муторно, и захотелось согласиться на ужин.

— Ничем особенным. Поужинаем, конечно. Во сколько ты заедешь?

— Давай сама? Встретимся в «Эгоисте», скажем, в семь.

— Процесс ухаживания закончился, — подначила она его, услышала, как Шохин снова рассмеялся.

— Проценты продолжают капать, красавица, пользуйся.

Дома Пашку она не застала. Он оставил лаконичную записку, в которой сообщал, что у него встреча. Нина едва заметно усмехнулась. Ясно, что за встреча, отправился слепить своей удачливостью в глаза бывших соперников, которых называл друзьями. Что ж, это даже неплохо.

Она устала от присутствия бывшего мужа. Правда, и его отсутствие спокойствия не принесло.

Нина постоянно натыкалась на Пашкины вещи в своём, как она считала уже несколько месяцев, доме, и не могла отвлечься от мыслей о том, что он вернётся в любую минуту, и ей снова придётся объяснять и что-то ему доказывать. Что она в состоянии справиться со сложившейся ситуацией, и уж точно она, как человек, не хуже, чем он, сбежавший от семьи эгоист.

Вечером, перепоручив Арину заботам Зинаиды Тимофеевны, поехала в ресторан. По дороге попробовала бывшему мужу дозвониться, всё-таки заинтересовавшись, кого он встретил и где пропадает весь день. Его телефон не был выключен, но ответить Пашка не пожелал, что вызвало у Нины кривую усмешку. Надо же, похоже, кто-то обиделся. Хотя, если признаться честно, то беспокоила совсем не его обида, а то кому он будет готов о ней поведать. Ей и без того слухов хватает, одна Усманова в своё время постаралась на славу, а если ещё Пашка начнёт жаловаться, то это уже совсем никуда не годится.

Костя встретил её в холле. Она только вошла, отстранённо улыбнулась метрдотелю, а когда увидела Шохина, расцвела в улыбке. Если бы эта самая улыбка не была искренней, то ей стоило бы постараться сделать её такой. Хорошо, что стараться не пришлось. Костя протянул к ней руку и на секунду отвлекся от телефонного разговора, когда Нина потянулась к его губам.

— Отлично выглядишь.

Она покружилась перед ним, демонстрируя новое платье, потом взяла за руку. Костя вёл её за собой, открыл дверь в ресторанный зал, а сам продолжал говорить о каких-то торгах и некачественных строительных материалах. Он даже на неё не смотрел, зато Нина чувствовала его руку на своей талии, и только от этого становилось спокойно. И именно это спокойствие позволило ей радушно улыбнуться Вадику, оказавшемуся за их столом. Этим вечером он был с женой, симпатичной блондинкой с умиротворённым взглядом. Эта умиротворённость показалась Нине странной, если принять во внимание, кто её муж, но, как известно, каждому своё. Поэтому как ни в чём не бывало протянула ей руку для знакомства.

— Нина.

— Алёна, очень приятно.

Улыбнулась в ответ, и стрельнула глазами на Вадика, который слишком долго тёр кончик носа, явно скрывая смех. Глянул на Шохина, а обратился к Нине: — Отбери у него телефон.