— Я могу вам чем-то помочь?

— Да… Константин Михайлович у себя?

— А вы по какому вопросу? Вам назначено?

— Не думаю. — Нина девушке старательно улыбалась, затем доверительно сообщила: — Я по личному вопросу.

К ней пристально и с интересом приглядывались, видимо, пытаясь принять правильное решение. В конце концов потянулись к трубке внутреннего телефона.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут Нина. — И для весомости добавила: — Он поймет. — Сказала это и подумала, что, возможно, это было лишним, чересчур многозначительно прозвучало. Оставалось только от девушки отвернуться, делая вид, что ей безразлично, что о ней подумают.

Уже через полминуты Нину пригласили пройти в другую приемную. Та была немного меньше, но зато под ногами настоящий ковер, а не ковровое покрытие, как в общей приемной, а в углу дорогая кожаная мебель. И девушка за столом секретаря еще красивее и куда более деловитая.

На Нину кинула фирменный изучающий взгляд, будто рентгеном просветила, и переполненная профессиональным рвением, предложила кофе.

— Нет, спасибо. Константин Михайлович занят?

— У него совещание, но он освободится через несколько минут. Просил вас подождать.

— Хорошо.

— Присядьте.

Нина кивнула девушке, благодаря ту за беспокойство, но не села, а отошла к окну. Смотрела на оживленный проспект внизу, а сама пыталась окинуть себя мысленным взором. Если честно, чувствовала легкий дискомфорт и невольно приценивалась к костюму секретарши. К гадалке не ходи, а стоит он немалых денег, да и сидит на ней, как влитой. Вообще, удивительно, что Шохин пошел искать любовницу на стороне, у него в офисе настоящий гарем. Нина огляделась украдкой, расправила плечи и приказала себе успокоиться.

Спустя несколько минут за дверью приемной послышались мужские голоса, дверь открылась, и Нина увидела Костю. Он вошел, продолжая обсуждать с сопровождавшими его служащами какие-то рабочие вопросы, ее увидел, но ничего не сказал.

— Мне нужен подробный отчет по этой сделке, Роман Палыч. Желательно завтра, чтобы я изучить успел. — Открыл дверь своего кабинета, на Нину посмотрел и кивнул на открытую дверь. Она прошла мимо мужчин в костюмах, улыбнулась им в знак приветствия, и вошла в кабинет. Взгляд первым делом натолкнулся на большой письменный стол у окна, а после уже принялся изучать остальную обстановку. Надо сказать, что Костя, видимо привыкнув к тяжелой дубовой мебели дома, доставшейся ему от деда, и в оформлении кабинета от этой привычки не отступил. Громозкие шкафы под потолок, антикварный столик немного в стороне и все та же кожаная мебель, что и в приемной, только на этот раз молочного цвета. Под ногами пушистый ковер, а в другом углу, на широком столе, макет центра города. Нина подошла, чтобы посмотреть поближе.

Дверь наконец закрылась, стало тише, и Шохин совсем другим тоном спросил:

— Ты что здесь делаешь?

Нина повернулась к нему, плечами пожала.

— Мимо шла, дай, думаю, зайду. Еще раз скажу тебе спасибо.

Костя приблизился к ней, разглядывал с насмешкой.

— Должок отдать решила?

Нина придвинулась к нему, почувствовав его руку на своей талии. Приподнялась на цыпочках и сама коснулась губами его губ.

— Не надо было приходить? Я только когда с маленькой армией твоих секретарш столкнулась, об этом подумала.

Шохин пальцем ей подбородок приподнял, чтобы целовать было удобнее.

— Ты меня случайно застала. Я приехал полчаса назад.

Она обняла его за шею и шепнула на ухо:

— Я думала, ты забыл.

— Я никогда ничего не забываю.

Ее объятие стало крепче.

— Спасибо. Для меня это очень важно.

Он носом в ее волосы уткнулся, сделал глубокий вдох.

— Хорошо пахнешь.

— Три часа в спа-салоне. Тебе нравится?

Шохин хохотнул.

— Где еще ты хорошо пахнешь?

— Везде, — заверила она его. — Чего со мной только не делали, — зашептала она ему на ухо, даже потерлась об него грудью, дразня.

— Да? — в его голосе прозвучал неподдельный интерес.

Нина еще раз осмотрела его кабинет.

— У тебя мило.

Костя понимающе усмехнулся, отпустил ее и прошел к двери, повернул ключ в замке. — У меня есть двадцать минут, — оповестил он. Нина обиженно моргнула.

— Двадцать?

— Я обедаю с мэром. Хочешь присоединиться?

Она тут же отказалась.

— Ну уж нет. Не знаю, как смотреть ему в глаза, все время Вадика вспоминаю.

— Нина, уже девятнадцать.

— А твоя секретарша?

— Она за дверью.

— Она услышит.

— Вообще, это зависит от тебя.

Нина лишь головой качнула, но кровь уже побежала по венам быстрее, и во рту пересохло. Не спуская с Шохина глаз, состроила ему рожицу, молнию на платье расстегнула. Вытянула руку, не давая ему приблизиться, когда он сделал шаг, одновременно снимая пиджак и галстук.

— Подожди. — Повесила платье на спинку стула, разгладила его, зная, что лишь дразнит Костю этим, и после этого уже милостиво кивнула. А когда Костя подсадил ее на край стола и наклонился к ее груди, посетовала: — Надо было все-таки попросить у нее кофе, — намекая на подслушивающую секретаршу.

Зазвонил телефон, Костя нетерпеливо нажал на сброс, а заодно сдвинул в сторону несколько папок с документами, освобождая стол. Он сказал ей о времени, и из-за этого у Нины никак не получалось расслабиться. Шохин целовал ее грудь, спустив вниз бюстгальтер, она его брюки расстегивала, а сама без конца косилась на часы на стойке у окна. За дверью секретарша, за стенкой чертова уйма служащих, и времени двадцать минут, даже меньше. На поцелуй ответила, и с готовностью выгнулась навстречу Костиной руке, когда он сдвинул в сторону кружево миниатюрных трусиков. Все было быстро, короткие обжигающие ласки, дабы помочь друг другу настроиться на нужную волну, быстрые поцелуи и шорох снимаемой второпях одежды. Нина губу закусила и обхватила его ногами, когда он вошел в нее. За дверью без конца звонил телефон, голоса секретарши Нина не слышала, но это совсем не успокаивало. Дверь кабинета казалась хлипкой преградой для ее огромной неловкости. Хотя, неловкость не мешала возбуждению, как огонь, разливавшемуся по венам. В какой-то момент поняла, что не в состоянии сосредоточиться, стало плевать на секретаршу, что их, возможно, слышит, на собственную неловкость, на время. Нина глаза закрыла, не в силах больше смотреть Косте в глаза, голову откинула, чувствуя, как качается под ней стол. А ведь крепкий на вид. Руками за края стола ухватилась, голова чуть свесилась вниз и волосы качались, а она лишь воздух ртом ловила. Губу кусала, потом начала тихонько постанывать. Шохин прижал палец к ее губам.

— Тише.

Даже в юности, познав, что такое секс, она не творила подобных безумств. Пашка был ярым сторонником комфорта, и любовью предпочитал заниматься в постели, в редких случаях на диване, его даже пол не устраивал, жестко, видите ли. А вот Костя не уставал ее удивлять. Стол, кресло, заднее сидение автомобиля, а то и просто у стены в прихожей его квартиры. И получалось совсем не наспех, и не смазывая впечатления. Каждый раз по-разному и с иным вкусом. Однажды они даже в лифте это почти сделали. Почти, потому что кому-то из соседей пришло в голову вызвать лифт в три часа ночи и пришлось торопливо приводить себя в порядок и переводить дыхание. А вот теперь он банальным образом разложил ее на столе своего кабинета. Ниже падать, кажется, уже некуда, разве что «Тюльпан» остался, но это другое, это будет не игра, а на самом деле моральное падение, на это Нина вряд ли когда согласится. Да и сомнительно, что Косте захочется, он в этом отношении брезгливый. Он в клубе появляется зачастую ради поддержания деловых и приятельских отношений, и к девочкам относится ровно, без особого желания кого-то пощупать или на кого-то поглазеть.

Стол пару раз жалобно скрипнул, когда его хозяин вошел в раж, Нина охнула, обняла Костю за шею, когда он склонил голову к ее груди. Бурно дышал, захватил губами сосок, а потом замер ненадолго. Щекой о ее плечо потерся, а Нина снова голову откинула, посмотрела на часы и с явным неудовольствием заметила:

— Ты прям Штирлиц. Оставил три минуты на то, чтобы одеться. Мундир начистить.

Он глухо рассмеялся, продолжая щекотать дыханием ее шею. Выпрямился, в лицо Нине посмотрел и покаялся:

— Прости. Теперь я тебе должен.

Нина села, приложила ладони к горящим щекам и взяла у Шохина носовой платок, провела им по животу. Потом призналась:

— Если честно, мне это нравится. То я тебе должна, то ты мне. Тебе платок вернуть?

Костя ухмыльнулся, застегнул молнию на брюках.

— Обойдусь.

Нина игриво пожала плечами и кинула платок в мусорную корзину. Вернула бретельки лифчика на плечи. Потом поманила Шохина к себе, поправила ему галстук и воротник рубашки.

За этот самый воротник его к себе притянула и поцеловала в подбородок.

— К встрече с мэром готов, — сказала она.

— Еще как готов. — Указал на неприметную дверь в углу. — Там ванная, и у тебя две минуты.

Она со стола спрыгнула, взяла платье и сумочку и ушла в ванную. Две минуты растянулись на пять, и когда Нина вышла в кабинет, дверь в приемную уже была распахнута, а Костя пил кофе, глядя в окно. — Хочешь?

— Нет. — И добавила бодро и громко: — Наш разговор о… — Призадумалась на секунду: — О школе не вызвал у меня желания выпить кофе.

Шохин чуть слышно фыркнул.

— Малыш, ты для кого стараешься?

— Для себя, конечно, — ответила она тише. Отобрала у него чашку и сделала глоток. — Ты ведь маньяк сексуальный, и тебе все нипочем. А мне еще бывает стыдно.

— Поцелуй меня.

Она благочестиво клюнула его в щеку. Костя не спускал с нее глаз.