— Нина, успокойся.

Она выдохнула и закрыла глаза.

— Прости, мам.

— Всё плохо?

— Да нет. Просто у меня плохое настроение.

— Когда Паша вернётся?

— Понятия не имею.

— Это как-то странно. Если он не приезжает, вы должны перебраться к нему.

Нина помедлила с ответом, после чего осторожно проговорила:

— А если я не хочу?

— Что значит, не хочу? Это вы должны были обсудить прежде, чем он согласился на работу.

— У всех свои проблемы, мама, — проговорила Нина устало, и принялась прощаться. Телефон в карман сунула и прошла в комнату, присела на корточки перед низким детским столом, за которым дочка рисовала. — Малыш, я испортила кашу. Может, позавтракаем в кафе? А потом в парке погуляем. Я закажу тебе блины со сгущенкой, идёт?

Оказавшись на людях, неожиданно стало легче. Нина отстранённо наблюдала за людьми, пила свежесваренный кофе и улыбалась дочке, радуясь, что та ест с аппетитом. Ариша тоже была молчалива и как бы недосягаема этим утром, скорее всего, слышала, что она говорила на повышенных тонах по телефону, и расстроилась. Неконтролируемые эмоции заставляли её нервничать и замыкаться в себе, Нина после каждого подобного инцидента клялась себе, что будет сдерживаться, но получалось не всегда, и тогда она чувствовала себя виноватой перед дочкой. Психотерапевт просил не корить себя, ведь невозможно всегда пребывать в хорошем настроении, себя контролировать, а уж тем более не удастся оградить Арину от внешнего мира и чужих эмоций, её нужно научить с этим жить, а иногда просто смиряться, и с последствиями в том числе.

Из кафе отправились в центральный парк. Детская площадка располагалась прямо у выхода, и, устроившись на лавочке, Нина часто кидала взгляд на дорогу, заскучав уже на второй странице журнала. Арина не была подвижным ребёнком, не лазила по детскому городку, не каталась с горки и даже к качелям подходить опасалась. Обошла площадку по кругу, с настороженностью приглядываясь к другим детям, которые носились вокруг и оглашали округу радостными криками, а когда выбрала себе местечко поспокойнее, села и открыла блокнот. Нина засмотрелась на неё, ощутив в душе невероятную теплоту. Видела, как Ариша смахивает со лба тёмную чёлку, опускает ниже голову, когда мимо неё с визгом пронеслись двое мальчишек, а её рука в это время делает быстрые и четкие движения, водя карандашом по листу бумаги. Ветер трепал её волосы, загнул край листа, и она придержала его рукой, а потом потёрла нос ладошкой. Нина улыбнулась. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что у неё не самый замечательный ребёнок на свете!

На проспекте засигналили, Нина кинула в ту сторону взгляд, не из любопытства, просто машинально, и застыла, увидев Шохина. Тот направлялся к ней, перешёл через дорогу, и взгляд его был удивлённым. Ему безумно шёл костюм, один из его дорогущих костюмов-троек, и люди, простые прохожие, оборачивались ему вслед, не все, а самые беспардонные, а он небрежно махнул рукой Ване, чтобы тот остался у машины. И он ей улыбался! Нина затравленно огляделась, посмотрела на дочку, а сама никак не могла придумать, какую линию поведения ей выбрать. Сидит на лавочке в парке, у детской площадки, с журналом в руках, похожая на десяток других мамочек по соседству, просто одетая и даже некрашеная в честь плохого утреннего настроения. Она совершенно не готова к встрече с Костей. Тем более сейчас, тем более здесь… Тем более, когда на них обращают внимание. Точнее, на него. Шохин кинул взгляд на детскую площадку, на беснующихся детей, на лице мелькнуло неподдельное недоумение, но Нине продолжал улыбаться.

— Ты что здесь делаешь?

Она беспомощно развела руками, при этом от волнения едва не выронив журнал. Подхватила его и прижала к груди. Поднялась, хотя была не в силах смотреть Косте в лицо.

— Да так, гуляю. А ты?

Он кивнул на здание через дорогу, на первом этаже которого находился крутой ресторан.

— У меня встреча была. Вышел, огляделся, и вдруг ты. — Он руку протянул, обнял её за талию и ненавязчиво притянул к себе. Спорить Нина не стала, попросту поостереглась, и кинула беспокойный взгляд через плечо, на Арину. Дочка сидела на прежнем месте, но не рисовала, а оглядывалась, чем-то заинтересовавшись. — Тебе здесь не шумно?

— Немного. — Машинально прикоснулась к его галстуку, зачем-то рукой по нему провела. — Ты не звонил, и я… Решила, что ты занят.

— Занят. Но время для тебя найду. Выпьем кофе? — Мимо них пронёсся подросток на скейте, они посторонились, и Нина заметила, что Костя неодобрительно глянул ему вслед. — Пойдём, я найду для нас место потише.

Нина смотрела на него в панике, Костя её за собой тянул, а она не двигалась, пытаясь понять, что же делать. Шохин обернулся на неё, посмотрел непонимающе.

— Что?

Она глаза опустила.

— Костя… — нервно улыбнулась. — Не ожидала тебя здесь встретить, если честно.

— И я не ожидал.

Нина снова оглянулась на дочку, а когда повернулась к Шохину, поняла, что тот пытался проследить за её взглядом. Руки опустились.

— Я здесь с дочкой гуляю.

Он вскинул на неё пронзительный взгляд. Смотрел и молчал. А Нина указала на Аришу.

— Вон она, с альбомом.

Костя молчал, как показалось Нине, целую вечность. И смотрел не на неё, а на Арину. А потом строгим голосом спросил:

— Почему ты мне не сказала?

На этот вопрос ответить было трудно. Сделала шаг к нему, рисковала, но не могла избавиться от ощущения, что их подслушивают.

— Не знаю, — честно призналась она. — Я хотела… и не хотела. В общем, я не могла решить. Я не знала, хочешь ли ты это знать… Должна ли я, вообще, говорить с тобой о таких вещах.

Судя по его лицу, ему было, что ей сказать. Сверлил её своим фирменным арктическим взглядом, и Нине хотелось сквозь землю провалиться. А он ещё так серьёзно кивнул.

— Должна.

Если до этого хотелось исчезнуть, то после его тона застрелиться.

— Буду знать.

— Но теперь я, по крайней мере, понимаю, куда ты вечно убегала. — Костя казался деловитым и отстранённым, и улыбаться перестал. Нина не знала, что и думать. А он посмотрел на часы, отведя пальцем белоснежный накрахмаленный манжет рубашки, и она уже решила, что он сейчас простится, развернётся и уйдёт, не желая с ней объясняться. Но вместо этого он взглянул с намёком. — Через час мне нужно быть в офисе. Если кофе пить ты не желаешь, я отвезу вас домой. Или вы ещё гуляете? — Он говорил странно, отстранёно, ещё не свыкнувшись с мыслью, что она теперь не одна. И Нина от осознания того, что Костя не собирается бежать от неё, как от чумы, растерялась, засуетилась, даже на месте покрутилась, не зная, что делать. Потом догадалась ответить:

— Нет, мы уже… достаточно. Я приведу Аришу.

— Ариша, — повторил он.

Нервно кашлянула.

— Да, её зовут Арина.

— Мило.

Это «мило» было произнесено особенным тоном, так говорят, когда узнают, что у партнёра по бизнесу родился седьмой по счёту ребёнок. Мило!

Костя остался на месте, наблюдая за тем, как Нина торопливо пересекает детскую площадку, виртуозно огибая мечущихся детей, а мысленно уже продумывал, что этим вечером скажет Жабе, который вроде бы и рассказал ему в своё время всё о своей новой «девочке», но кое о чём важном умолчал. Или он тоже не в курсе? И что со всем этим делать теперь — не понятно.

У его красавицы ребёнок. Не было печали, по-другому и не скажешь.

Нина подошла к девочке и присела перед той на корточки, заговорила с ней. Говорила долго, не меньше минуты, потом забрала у неё рюкзачок в виде какой-то мягкой игрушки и сама принялась убирать туда альбом и карандаши. А девочка будто и не слушала её, стояла, закинув голову, и смотрела на небо, а когда мать выпрямилась, взяла её за руку и пошла за ней, глядя себе под ноги. Шохин внимательно наблюдал за их приближением. Девочка была темноволосой, как и Нина, одета в джинсовый сарафан и выглядела грустной. Костя сунул руку в карман брюк, жалея, что всё происходит в непривычной для него обстановке, посреди суеты и детских криков, это всё мешало принять верное решение.

— Мы готовы ехать домой. — Нина с тревогой присматривалась к Косте, тот правильно расценил её взгляд и заставил себя расслабиться. Снова посмотрел на девочку, которая не проявила к нему никакого интереса, и попробовал ей улыбнуться.

— Привет.

Она даже глаз на него не подняла. Смотрела в сторону, и будто не слышала. А Нина нервно облизала губы. Тоже на дочку посмотрела, держала её за руку и понимала, что для апогея сегодняшнего жуткого дня вот только этой встречи и предстоящих объяснений ей не хватало.

Но всё-таки снова присела перед дочкой на корточки, взяла её за подбородок, пытаясь встретиться с ней взглядом.

— Ариша, посмотри на меня. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Это дядя Костя. Поздоровайся, пожалуйста.

Костя всерьёз нахмурился, наблюдая. Девочка поначалу не реагировала, потом словно ожила, огляделась, нашла его взглядом, и тут же глаза опустила. А Нина беспомощно улыбнулась.

— Извини, она сегодня не в настроении.

Они прошли десяток метров по парковой дорожке, прежде чем Шохин смог собраться с мыслями и задать вопрос:

— Что с ней? — То, что с ребёнком не всё в порядке, становилось всё очевиднее.

Нина отпустила руку Арины, та тут же отошла в сторону и принялась разглядывать цветы на клумбе. Костя следил за ней взглядом. А Нина шла рядом с ним, от волнения сунула руки в задние карманы на джинсах и силилась выглядеть спокойной.

— Ничего, она не больна. Просто она такая. — Горько усмехнулась. — Она не любит людей. Хотя, я тоже порой их не люблю.

— Она не разговаривает?

— Разговаривает, но редко. Она нормальная, Кость. Она всё понимает, соображает отлично, читать любит, но от других детей она отличается. Она никогда не смеётся… В общем, у меня самый замечательный ребёнок на свете, — закончила она дрогнувшим голосом. Костя расслышал ее волнение и взглянул заинтересованно. После чего кивнул. Нина не поняла, с чем именно он согласился, но больше ни о чём не спрашивал.