— Костя…

Он гладил её по спине, собрал в кулак её волосы и несильно потянул. А Нина глаза закрыла, прислушиваясь к себе: музыка звучала внутри, билась в сердце, словно во время танца, и музыкальный ритм соединялся воедино с движением тел. Костя наклонился вперёд, рукой в диван упёрся и выдохнул прямо Нине на ухо:

— Я тебя не слышу. Давай.

— Кость, не сейчас, — всхлипнула она, не в силах в данный момент продолжать игру.

Он засмеялся и подхватил её под живот, поддерживая, а после несколько хрипло закончил:

— Тогда будем работать над концовкой.

С дивана она с трудом поднялась. Шохин на полу сидел, дыхание переводил, а Нина со стоном разогнулась и буквально скатилась на пол, устроившись у него под боком. Натянула на голую грудь платье и поджала под себя ноги.

— Ты медведь, — пожаловалась она слабым голосом. — Чуть не раздавил меня.

Костя потянулся за бокалом с недопитым виски, выпил одним большим глотком, посмотрел на Нину, которая положила голову ему на плечо, отдыхая.

— Ты мне нравишься, — заявил он совершенно неожиданно. Нина даже глаза открыла, настолько её поразили его слова.

— Вот так новость.

Он хохотнул.

— Да нет, правда. Нам хорошо вместе. Разве нет?

— Не спорю.

— Тогда мой тебе совет: прекрати заморачиваться.

— А я это делаю?

— Да. Я не плачу тебе за секс, выкини эти мысли из головы. Я просто помогаю тебе решать мелкие проблемы. Как нормальный мужик.

Нина подняла руку и погладила его по груди.

— Наверное, всё дело в том, что никто и никогда для меня этого не делал. И уж точно не говорил, что мои проблемы мелкие.

— Останешься? — спросил он без паузы.

— Ещё на час, — сказала она ровным голосом, надеясь, что он не станет спорить. И чтобы исключить даже возможность этого, поднялась, не забыв игриво потрепать Шохина за ухом. — Я в ванную. И не мешало бы найти что-нибудь из одежды! — повысила она голос, когда скрылась за дверью.

— Ты имеешь в виду бельё, которое забыла в прошлый раз на кухне?

Выглянула, держась за косяк, и радуясь, что он, судя по голосу, не злится.

— Хотя бы, — с примирительной улыбкой проговорила она.

Костя усмехнулся, потом лицо рукой потер, когда Нина скрылась в ванной. Дотянулся до пульта и сделал звук погромче, а сам размышлял о том, что его несколько напрягает бегство Нины из его постели практически каждую ночь. Пообещал себе непременно этот вопрос прояснить, но как всегда отвлекся на мысли о делах насущных, и поэтому когда Нина вернулась в комнату, настроение выяснять что-то пропало. После легкого вечера и хорошего секса в голове прояснилось, и даже решение для некоторых проблем пришло, и это следовало записать, чтобы позже обдумать в одиночестве. Сел за дедов письменный стол, включил ноутбук, и только рассеянно улыбнулся, когда Нина вернулась и попыталась привлечь к себе его внимание.

— Костя, — потеребила она его, правда, без малейшей надежды на успех. У него было такое сосредоточенное лицо, будто ее не десять минут не было, а час.

— Сейчас, минуту.

— Тебе надо платить за одно только старание, — вздохнула она. Вгляделась в его профиль, потом пальцем обвела его ухо. Шохин плечом дернул, почувствовав дискомфорт. Нина улыбнулась.

— Щекотно? Мне тоже было щекотно, когда ты с меня варенье слизывал, но я же терпела.

— Это называется, терпела? — Костя хмыкнул, не отводя глаз от экрана компьютера. — Кажется, ты тогда меня извращенцем назвала.

— Это я любя, — фыркнула она. — Просто ты увлекся.

— Ага.

— Ага, — передразнила она его. Наклонилась над столом, с притворным интересом глядя на экран.

Какая-то смета, цифры, непонятные слова… — Когда ты уедешь?

— Возможно, завтра. Я позвоню.

— И пропадешь на неделю.

— Пара дней.

Нина спорить не стала, промолчала, но не поверила. Перевела взгляд на Костю, он казался занятым, и она аккуратно подула на его щеку. Он тут же отозвался.

— Что делаешь?

— Пытаюсь тебя отвлечь, — не стала она отнекиваться. — Получается?

Он откинулся на кресле, окинул взглядом ее тело, оценив соблазнительную позу, рука тяжело опустилась на ее бедро, и мысли о работе уступили место другим. Попросту метнулись в другом направлении.

— Ты нашла свое белье?

— Да, в твоем шкафу.

— Здорово.

— Потом надену.

Шохин ухмыльнулся, пальцем приподнял подол изрядно помятого, но от этого еще более завлекательного, платья. Заглянул.

— Что я буду делать без тебя в Москве?

— Работать, конечно, — вроде бы удивилась она, а после добавила с легким укором: — И ведь рад будешь, что тебя никто не отвлекает.

— Думаешь?

— Уверена.

Шохин ногой оттолкнулся и откатился на кресле назад, взял Нину за руку, а она, прежде чем сесть к нему на колени, засомневалась:

— Оно нас выдержит?

— Проверим. В магазине обещали офигительную прочность конструкции. Если что, в суд на них подам.

— Свидетелем не пойду, — предупредила она шепотом.

С кухни послышался непонятный говор и хлопанье крыльев, Костя голову поднял, прислушался, а Нина взяла его за уши и притянула его голову обратно к своей груди.

— Я его выпустила и телевизор включила. Он занят.

Шохин смотрел на ее грудь, ладонями по бокам водил, потом провел языком по ложбинке. Нина сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

— Ты красавица.

— А ты медведь, — шепотом проговорила она. — Каждый день синяки замазываю.

Он усмехнулся.

— Где?

Она взяла его руки и спустила к себе на бедра.

— Здесь.

— Да, — признал он, — я неравнодушен к этой части твоего тела.

Шохин носом в ее грудь уткнулся, Нина чувствовала, что он улыбается, потом подхватил ее под ягодицы и чуть приподнял, теснее прижимая к своему паху. Потом еще раз, и еще. У нее вырвался нетерпеливый стон, расстегнутая пряжка его ремня больно давила на низ живота, царапала кожу. Нина принялась торопливо расстегивать молнию на его брюках, сама Костю поцеловала, а он только держал ее за спину, чтобы она не свалилась с опасно покачивающегося кресла. Спинка уперлась в подоконник, и Нина ухватилась руками за его края, удерживая равновесие. Дурацкие подлокотники мешали, она уже хотела плюнуть на все и встать, но Шохин нашел решение, нужный угол, и Нине осталось только опуститься на него, медленно, до упора, и так замерла ненадолго. Кресло под ними тоже замерло, наверное, готовясь к предстоящему, а они смотрели друг другу в глаза и не шевелились, дыхание смешивалось в одно, и едва касались друг друга губами. Нина смахнула челку с Костиного лба, провела пальцем по щеке. Рука, которой держалась за подоконник, дрогнула, кресло под ними качнулось, и Шохин разулыбался, когда она резко втянула в себя воздух сквозь сжатые зубы. Он был глубоко внутри, давил на какую-то точку, о которой она раньше и понятия почему-то не имела, и от малейшего движения на нее накатывал жар, и мгновенно темнело в глазах. А он еще подхватил одну ее ногу под коленку и поднял повыше, над подлокотником кресла.

— У тебя хорошая растяжка.

— Заткнулся бы ты, умник, — от души пожелала она.

Он засмеялся, поцеловал ее в подбородок. Качнулся на кресле, и снова уставился Нине в глаза.

Она сухие губы облизала, а подумала о том, что никогда не видела столь чистого голубого цвета глаз, просто невероятно. Прижалась лбом к его лбу, стала осторожно двигаться, поддаваясь его руке. Костя гладил ее по спине, ладонь опустилась на поясницу и принялась едва ощутимо массировать, подталкивая Нину в нужный момент в нужную сторону. В конце концов, она опустила голову ему на плечо, и лишь делала, что он хотел. Никакого безумства, порывистости; пьянящая неторопливость, страстные вздохи, сами собой слетающие с губ, и Нина только замирала порой, пытаясь удержать особо острое ощущение, и впивалась ногтями в Костино плечо. Ей показалось, что прошло несколько часов, прежде чем Шохин сам затрясся, и до боли сжал ее в своих объятиях. Застонал сквозь зубы и прижался губами к ее виску.

— Красавица моя…

Она только после этих слов глаза открыла, будто после летаргического сна очнулась, и искренне выдохнула, пораженная:

— Боже мой. — На Костю посмотрела, его лоб был покрыт испариной, а заметив, как судорожно кривится его рот, рассмеялась. — Тебе было куда труднее.

— Зато кресло не сломали.

Может и не сломали, но когда Нина с него вставала, заскрипело оно жалобно и как-то обижено.

— Зато моему платью конец, — с ноткой сожаления проговорила она, приводя себя в порядок, одергивая подол платья и прикрывая грудь. Хотя, какой мог быть с ней порядок, вся помятая и на трясущихся ногах.

— Купи себе другое, — посоветовал Шохин. Подмигнул. — А лучше два. — Брюки застегнул и подкатился обратно к столу. За талию Нину прихватил и поцеловал в живот. Она еще не до конца пришла в себя и поэтому никак не отреагировала. Внутри все дрожало, отзываясь на малейшее движение, а еще хотелось пить. Во рту пересохло, даже глотать было трудно.

— В холодильнике есть бутылка вина, — сообщил ей Костя, когда Нина отправилась за минералкой.

— Прекрати меня соблазнять, — воспротивилась она. — Сил все равно не осталось.

— Говори за себя, — скорее по инерции, чем всерьез, сказал Шохин.

— Хвастун, — проговорила Нина негромко. Достала бутылку минеральной воды и оглянулась на Гришу, который устроился наверху своей клетки и деловито чистил перья. По телевизору шла реклама, детский голос запел про фруктовый йогурт, и Гриша резко вскинул голову, прислушался, потом рискнул повторить, правда, переврав мотив. Нина улыбнулась, выпила залпом половину стакана минеральной воды и вздрогнула, когда Гриша выдал Костиным голосом: