— Его зовут Майк. Майк Кавано. Все действительно сложно.

— Уверена, что так и есть. Так привози и его. Какая разница? Или я приеду к вам. После всего, Крис…

— Позволь мне попытаться объяснить, — глубоко вздохнула Крис. — Я переехала из Лос-Анджелеса в Сакраменто в августе. Сняла дом и нашла работу. В доме случился пожар, и он сгорел. Майк Кавано — пожарный. Он вынес меня из горящего дома и позволил мне и детям пожить у него, пока мы не уладим все. После того как все стало немного… немного…

— О боже!

— Он удивительный, щедрый мужчина. Спокойный. Благоразумный. Он хорошо относится к детям, и они его обожают. В первый раз мужчина… Он очень хорошо относится и ко мне. Я не собираюсь навсегда здесь оставаться, но обещала ему, что побуду еще немного. Понимаешь, он потерял жену и дочь в автомобильной аварии десять лет назад и с тех пор совсем один. А тут я с детьми, тоже одинокая, и мы…

— Боже мой!

— Это важно, Фло. Для нас обоих. Мы оба приходим в себя. Впервые после смерти мамы с папой я чувствую себя комфортно и в безопасности. Мы не давали друг другу никаких обещаний, но…

— Послушай, Крис. Сделай вот что. Скажи этому замечательному мужчине, что ценишь все, что он сделал, и будешь поддерживать с ним связь, когда вернешься в Чикаго. Скажи ему…

Все снова возвращалось к ней. Крис, сделай вот что… Крис, носи ожерелье поверх блузки, но под свитером. Крис, ты должна изучать не только литературу, тебе нужно пройти еще и бизнес-курсы. Крис, не выходи замуж: за первого, кого ты…

— Ты меня слушаешь? Скажи ему, что будешь звонить каждый вечер, хорошо? Навещай его. Пусть он навещает тебя! Ты пропала на целых три года, и я — твоя единственная родственница! Он поймет. Ты слышишь меня?

Крис снова заплакала.

— Я не скажу ему этого, — ответила она. — Не хочу.

— Крис, послушай меня…

— Фло, пожалуйста, перестань. Не принимай решения за меня!

Крис снова высморкалась. Кэрри зашла в кухню и увидела, как мать с телефоном в руке шагает туда-сюда и плачет. Она подергала ее за джинсы.

— Фло, послушай, я не специально во все это вляпалась, но после смерти мамы с папой я разрываюсь между людьми, которые пытаются заставить меня сделать так, как они хотят, принять чью-либо сторону, сделать выбор между кем-то. Как сейчас.

— Крис, ты начинаешь…

— Как раз сегодня утром я сказала Майку, что позвоню тебе и сообщу, где я и что со мной все в порядке. Он сказал, что это хорошая идея, но попросил не удивлять его, не сбегать без предупреждения. Как ты не поймешь, Фло? Его жена и ребенок тоже исчезли без предупреждения! И я знаю, как себя при этом чувствуешь, потому что Стив… И я… я сказала ему, что побуду немного. Всего чуть-чуть. Я просто не могу продолжать поступать так, Фло. Я люблю тебя. Очень хочу тебя увидеть. Хочу как-то загладить свою вину. Но не хочу причинять вред и ему. Извини.

И она повесила трубку.

— Мама? — дрожащим голосом спросила ее Кэрри. Девочка плакала, если плакала Крис. Детям не нужно знать причин.

Черт, она надеялась, что Фло будет сговорчивой, поймет ее. Хотела, чтобы Флоренс была рада услышать ее, чтобы она почувствовала облегчение от того, что ее племянница в безопасности и счастлива. Вот и все. Ей были нужны хорошее настроение Фло, ее великодушие и понимание, а не приказы. Ей была нужна Фло, ведь это единственная связь с ее корнями. Иногда ей даже нравилась манера Фло всем распоряжаться — это было удобно в иностранных аэропортах. И только. Она не хотела, чтобы Фло продолжала в том же духе. Не хотела, чтобы тетка командовала ею.

Зазвонил телефон. Крис рассмеялась сквозь слезы.

— Алло.

— Господи, ты действительно там. Не знаю, зачем я проверила. Ты самый худший ребенок на свете.

— Я очень хотела поговорить с тобой. Но хотела сделать это, когда ты начнешь слушать и перестанешь требовать, чтобы я слушала тебя. — Крис подивилась твердости своего голоса. Да, именно поэтому она не звонила раньше. Да, ей было жаль, что она так сильно обидела тетю, так напугала ее. Она действительно любила ее, но не могла допустить, чтобы ею опять помыкали. Не важно кто. — Я не должна была бросать трубку, но я разозлилась. Я обязательно бы перезвонила. Хочешь, мы поговорим сейчас? Если ты будешь слушать и оставаться спокойной?

— Пожалуйста, скажи мне точно, где ты. Скажи мне, чтобы я смогла прилететь туда и убедиться, что с тобой все в порядке, что ты жива-здорова и живешь не с сумасшедшим и не с негодяем вроде Занука. Пожалуйста. В конце концов, я ведь заслуживаю душевного спокойствия.

— Конечно. Но, Фло, тебе придется сбавить обороты. Я очень хочу тебя увидеть, но ты не будешь указывать мне, что делать. Я совершу свои ошибки и сама за них заплачу.

— Просто высказывание года, — съязвила Фло.

— Пожалуйста, дай мне пару дней, — попросила Крис, — прежде чем приедешь? Чтобы я подготовила Майка, объяснила ему, какую кашу заварила.

— Два дня?

— Да. И, Фло, ты должна понять, что у меня здесь незаконченное дело. Возможно, я буду готова через день или пару…

— Ты хочешь, чтобы я пообещала, что оставлю тебя и детей с этим… этим пожарным? — тяжело вздохнула Фло.

— Фло, тебе что-нибудь известно о той книге? «Пропавшая наследница»?

— Я как раз ее прочитала.

— Там написана правда?

— Только о действительно плохих событиях, — помолчав, ответила Фло.


Майк надеялся застать Крис в супермаркете, когда пошел за покупками к ужину со своими товарищами по работе, и не мог скрыть удивления, не найдя ее на месте. Он спросил у клерка, где она, и тот ответил, что ушла. Уехала. Вот это да!

Он решил, что она позвонила тете Фло, и та выслала ей деньги. Затем, в машине, Джим протянул ему газету.

— Уж не твоя ли это Кристин Палмер? — мягко спросил он.

«Моя Кристин Палмер? Я тоже так думал».

Вернувшись на станцию, Майк взял газету с собой в душевую. Начал читать. Кристин Палмер-Занук, наследница мультимиллиардной мебельной империи — возможно, погибшая, — одна из четырех женщин, на которых женился Стив Занук и которых обокрал. Состояние Палмеров, кроме наследства Крис, осталось нетронутым и принадлежало Флоренс Палмер, которая не знала, где ее племянница, но активно искала ее три года. Даже после ужасного судебного разбирательства тетя Флоренс хотела убедиться, что ее племянница жива и с ней все в порядке.

Он вышел из душевой.

Поступило два вызова подряд. Дымящая духовка и загоревшаяся машина. Ничего особенного. Никто не пострадал. Майк оставался спокойным, выполняя свою работу, напрягая мышцы, но мыслями он был далеко.

— Ну, так это она? — спросил Джим.

— Думаю, да. Скорее всего.

— Она все еще у тебя?

— Во всяком случае, не сказала, что собирается уезжать.

— Ты ее видел на днях?

— Да. Перед тем как уйти на работу.

Джим понял, что тот оставил ее в своей постели, и Майк догадался об этом. Джим знал, как рано началась их смена. Вряд ли Майк пошел бы из дома родителей к себе домой, чтобы выпить кофе в шесть часов утра.

— Думаешь, она все еще там?

— Скорее всего. Если ты намекаешь на то, что она может утащить телевизор, то я не боюсь. Особенно сейчас.

— Хочешь позвонить? Или взять пару часов перерыва, чтобы сбегать домой?

Хотел ли он? Еще как! Так сильно, что едва мог устоять на месте. Но если он понесется домой проверить ее, как это его охарактеризует? Что он не знал, что делает, когда попросил ее остаться без всяких обязательств? Что он мог только говорить о любви и доверии, но не чувствовать их?

— Нет, — ответил Майк. — Она взрослый человек.

В конце концов, это ее жизнь.

Он много думал в тот день. Слишком много.

Майк верил в людей. Верил в любовь, в то, что нужно о ней говорить, выказывать, нужно доверять людям. И если он любил, то любил всем сердцем, всей душой и полностью доверял человеку.

Он сразу понял, что Джоанн для него. Второй раз он почувствовал то же самое к Крис. С ней он не испытывал головокружения, как с той стюардессой, отчаяния, как с женщиной, которая все еще любила своего бывшего, одиночества, как с художницей. Он чувствовал себя защищенным, сильным и мужественным. Поэтому он и сделал то, что сделал, — отдал все, что у него было. Он ничего не утаил, не отложил на случай, если ошибся. Нет. Он погрузился со всем, что у него было: слезами, страстью, одержимостью, надеждой.

Майк почувствовал бы большее облегчение, узнав, что она похитила собственных детей, чем от того, что она богачка. Глупо, но это так. Вонючая богачка.

Майк не хотел никому навязывать свои собственные нужды. И не хотел, чтобы Крис его спасала. Он просто хотел, чтобы она рассказала ему правду или отказалась отвечать. Всего два варианта. Так просто. Не говори, если не чувствуешь этого. Когда он попросил ее остаться на некоторое время и она согласилась, пусть даже боясь того, к чему это может привести, это означало, что она осталась, потому что хотела этого. И когда Крис сказала: «Я люблю тебя», это означало, что она действительно его любит. Может быть, ему не следовало давить на нее. Как бы там ни было, она сказала это. Все просто. Она не обещала остаться навсегда, да и он ее не просил. Вероятно, она уйдет, если не случится чего-то, что изменит ее решение. Но не уйдет не попрощавшись.

Ночью не поступало сигналов о пожарах, но Майк не мог уснуть. Он то и дело порывался позвонить Крис. Но у нее был его номер. Он просил позвонить, если он ей потребуется. Проще и быть не может.

Майк долго размышлял над этим и к утру принял решение. Он хотел заботиться о ней, защищать и любить ее, потому что так подсказывало ему сердце. Хотел побыть некоторое время с ней и детьми. И если он снова почувствует себя любимым мужчиной, кормильцем, любовником, то, может быть, ему будет легче жить. И наконец, он просто хотел удержать Крис, а не задержать.