Адриана Ли - Ослепленная

– О чем ты думала? – Он наклонился и оставил мягкий поцелуй на моей шее.

– О программе защиты свидетелей. – Я опустила взгляд в землю. – Наверное, пришло время. – Между нами повисла тишина, и я чувствовала только его руку возле своей.

Он сжал ее и придвинулся ближе.

– Это будет безопаснее всего. Для всех нас. – Его пальцы, словно призраки, коснулись моей талии, прежде чем взять мою вторую руку в свою и повернуть меня к себе. Его пронизывающие зеленые глаза прожигали меня. – Поедем, куда ты захочешь. – Он нежно поцеловал костяшки моих пальцев.

Я кивнула, прильнула к его объятиям, на глаза навернулись слезы, ручьем стекая по моим щекам. Он обнимал меня, пока я плакала, чувствуя, как напряжение покидает мое тело вместе с изливающимися эмоциями и переполняющими гормонами. Если он обнимает меня и говорит, что все будет хорошо, значит так и будет.

Я отстранилась, делая глубокий вдох и выдавливая легкую улыбку, и вытерла слезы.

– Спасибо. – Я прикоснулась в его небритому лицу, чувствуя, как жесткие волоски царапают мои пальцы, посылая электрические разряды через мое тело. – Спасибо большое, – пробормотала я и прижалась к его губам в поцелуе.

– Всегда пожалуйста. – На его лице появилась похотливая ухмылка, от которой у меня сжало живот от смеха. Мы в унисон минутку посмеялись, после чего он провел рукой по моим волосам, и его лицо смягчилось. – Пойдем внутрь. Маме моего ребенка нужно поесть. – Улыбка на его лице разожгла огонь в моем теле. Он выглядел таким счастливым.

– Я еще не мама.

– В ту минуту, как я зачал в тебе ребенка, ты стала мамой. Привыкай к этому. – Он поднял меня с земли и вытер мою покрытую грязью попу. Мягкое жжение появилось в том месте, где он, скорее всего, оставил красную отметину – его отметину, – прежде чем он растер это место.

Я бросила сумку на стол, когда вошла в хижину, а Хантер направился к холодильнику. Я услышала тихий звук вибрации телефона где-то глубоко в сумке и вздохнула, отталкивая кожаное изделие дальше по столу, точно зная, кто это мог звонить.

– Мама? – спросил Хантер.

– Да. – Я подошла к нему сзади и обвила руки вокруг твердой талии.

– Будешь вечность ее игнорировать? – Он бросил взгляд в сторону.

– Может. – Я пожала плечами и провела пальцами по мягкому хлопку его футболки. Мои пальцы танцевали по рельефным мышцам его живота. Я могла представить его уставшего, на жаре, липкого от пота от труда в пустыне, его жетоны сверкали на его обнаженной груди. Господи, он был армейским богом.

– Мисс Уорнер, не можешь насытиться в последнее время? – Я так любила этот дьявольский блеск в его глазах.

Я ударила его в грудь.

– Это все гормоны! Мне хочется трахаться с тобой весь день, – застонала я и отстранилась. Его глубокий баритонный смех эхом отразился от стен маленькой кухни.

– Не дуйся. – Он развернул меня в свои объятия. – Я не жаловался. – Он поймал мою губу зубами и потянул, посылая языки пламени между ног, мой клитор зудел. – На самом деле... – Он замолк, пока его рука опустилась ниже пояса, находя путь к моим трусикам. Большим пальцем он провел по влажным складочкам под хлопком, прежде чем скользнуть внутрь пальцем и приняться за клитор. Он щипал, крутил его, довел меня до быстрого оргазма на кухонной стойке; мое дыхание стало поверхностным, а сама я завелась еще больше.

– Ммм. – Он сунул свои пальцы, покрытые секретом моей киски, в свой райский рот. Лишь вид этого едва не заставил меня снова кончить. – Блядь, люблю твой вкус. – Он поднял меня со столешницы, стянул трусики вниз по моим ногам, оставляя меня обнаженной и раскрытой для него, выставив напоказ, словно праздничное блюдо. Его глаза танцевали и блестели, когда он опустил руки мне между ног, его большие пальцы вторглись в мой вход, с силой трахая меня.

Я извивалась и стонала, отчаянно желая чувствовать его дольше, желая ощутить в себе его твердый член, но когда его губы напали на мой клитор, а пальцы продолжали свои движения, я снова кончила, забыв обо всем, кроме эмоционального смерча, проносящегося по моему телу.

Я медленно возвращалась к реальности на кухонной столешнице, мои глаза открылись и увидели полуголого Хантера в конце кухонного острова, между моих ног; его джинсы были расстегнуты, свисая с бедер, тяжелый член растянулся передо мной. Я облизала губы и заерзала, чувствуя возбуждение, охватывающее мое тело, и потрясение от его вида.

– Ты красив, – прошептала я, забыв о своих обычных стеснениях.

– Ты моя, – прорычал он, и просто так его руки оказались на моих бедрах, а массивный член разрывал меня. Он качался и трахал под ритм, который говорил, что секс – это не только занятие любовью; секс – это нечто страстное, первобытное, чувствительное, и я не могла представить его иначе.

Позже той ночью, после нашего яростного секса на кухонном островке, а далее салата с курицей на обед, Хантер лег подремать на диване, но я не могла найти себе места. Гормоны, переполняющие мой организм, нервировали меня, жизнь без моих вещей нервировала меня, эта беготня нервировала меня. Я все еще не была уверена, были ли мы в настолько безопасном месте, как верил в то Хантер, но я слушала его. Он был профи. И он сказал, что Джей Ви ничего не мог сделать, чтобы найти нас.

Я села на деревянный стул на маленькой веранде, выходящей на воду, и принялась пить кофе. Хантер отчитывал меня за кофеин, за сахар, за все, но я уговорила его на одну чашку в день. Затем он ворчал по поводу того, что я решила пить эту чашку кофе вечером, но мне просто необходимо было это тепло в конце дня. Чай был для меня дневным напитком, с кофе я расслаблялась по вечерам.

Я вздохнула и, разблокировав телефон, просмотрела около дюжины сообщений от моей матери, которая засыпала меня ими тем днем. Я, наконец, сделала глубокий вздох и еще один глоток горьковатой жидкости, чтобы набраться сил, и ввела ее номер, чувствуя, как в животе образуется ком страха. Я услышала ровно полтора гудка, прежде чем она взяла трубку.

– Эрин, где ты, черт возьми? – ее визг ударил мне в ухо. – Я так волновалась… Как ты могла просто уехать, ничего мне не сказав?! Ты такая грубая временами, Эрин, – закончила она вызывающей вину фразой.

– Мама, я была очень занята...

– Ты должна приехать домой. Во всех новостях показывают одно и то же, – она прошептала слово «новости», словно оно было нечистое, как грех. Наверное, так и было. Ее самым большим страхом было то, что ее грязное белье вывесят всем напоказ. Плохо же она знала, насколько вся эта ситуация темная.

– Мне сейчас безопаснее быть вдали; все эти масс медиа сложно вынести. – Я вздохнула, чувствуя себя более подавленной, чем когда-либо. Каждый раз, когда я говорила с мамой, она находила способ выставить себя жертвой.

– Нет, приезжай домой. Тут ты в безопасности, – ее мягкий голос буквально урчал. – Можешь остаться у меня. – Она предлагала мне кошмар, прикрываясь приторной улыбкой. Я слышала это в ее голосе. Черта с два я вернусь в ее дом. Я потратила два десятилетия, пытаясь вылезти из ямы, которую она называла домом. – Пришло время закончить эту игру, в которую вы двое играете.

– Мама, это не игра. Это в последнюю очередь игра. Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. – Я бессильно откинулась на спинку стула. Мне надоело защищать свои эмоции от нее. – Я не могу сейчас приехать. Надеюсь, что скоро все изменится, но нужно, чтобы все успокоилось для начала. – Я знала, что это ложь, как только слова слетели с моих губ.

– У меня плохое предчувствие по поводу этого фотографа, Эрин. Зачем ты втягиваешь себя в это? Думала, ты будешь более осмотрительна, учитывая то, что ты замужем. Ты хотя бы знаешь, кто он?

– Мам, как ты можешь так говорить? – Я проиграла битву, которая еще не успела начаться. – Как ты можешь сейчас говорить о Бренте? – В моей жизни появился новый человек, о котором мне нужно было беспокоиться, и это меняло меня. Мне нужно было обезопасить нашего ребенка. Внезапно я поняла, что важно, и это явно не ее бесконечная критика и завуалированные нападки. У меня была маленькая семья из трех человек, которой нужна была моя энергия, мне не стоило тратить ее на беготню по кругу с моей матерью.

– Ты знаешь этого парня сколько, пару месяцев? – Она продолжила метать в меня колкостями, словно и вовсе не слышала.

– Прости, мам, я правда не хочу сейчас говорить об этом. Я позвонила просто чтобы сказать, что в порядке, – произнесла я, отчаянно желая закончить этот разговор, пересмотрев свои обязанности в качестве дочери.

– Твой голос звучит ужасно, – произнесла она.

– Спасибо. – Я закатила глаза. Именно по этой причине я никогда не перезванивала ей. Разве она не понимает? – Я позвоню позже.

– Эрин...

– Люблю тебя, мам. Береги себя. – Я поспешила повесить трубку.

Я покрутила чашку с кофе и сделала глоток, понимая, что он остыл, пока я разговаривала с мамой. Я встала, намереваясь разогреть темный напиток в микроволновке, но передумала и, вылив его в раковину, направилась в гостиную. Опустилась на диван рядом с Хантером и обвила его крепкое тело, прижимаясь, куда только могла.

Во сне он повернулся, обнимая меня одной рукой, после чего единственным слышным в комнате звуком снова стало его сопение. Я вздохнула, изучая глазами золотистую щетину, пока он спал.

– Я так сильно тебя люблю. – Я провела подушечкой одного пальца по его губам. – Надеюсь, нас не ждут другие сюрпризы, – произнесла я, испуганные нотки наполняли мой голос. Я отчаянно надеялась, что нас больше не ожидало никаких неожиданностей, хотела остаться с дорогим мне человеком, лежащим рядом со мной, не нуждаясь больше ни в ком.