Адриана Ли - Ослепленная

Я понимала его, ощущала его боль; я была им.

– Тебе не нужно объяснять, – сказала я, переводя взгляд с Хантера, в глазах которого отражалась его душа, на Хантера с расчетливым взглядом на фото. – Выглядит так, словно он растил тебя как преемника его бизнеса. – Эта мысль внезапно вспыхнула в моей голове.

– Так и было.

Я услышала свое сердцебиение в ушах при его признании, поднимая взгляд на мужчину, стоявшего рядом.

– Он знает, что это никогда не произойдет, – произнес Хантер, его обычно красивое лицо нахмурилось. – Он изменился в последние несколько лет. Он на грани. Можно увидеть, как шестеренки крутятся у него в голове. Ребята сказали, что он принимал поспешные решения. Слишком быстро нажимает на курок. – Хантер взволнованно провел рукой по волосам. – Понятия не имею, что изменилось.

– Может, бизнес доконал его. Ему уже за шестьдесят, да?

– Отставка? – фыркнул Хантер.

– Или правоохранительные органы? Разве они сейчас не борются с преступностью в городе? Я последнее время часто натыкалась на эти брошюры в районе. – Я скривилась, подумав о том, как они начали заполнять городские кварталы в последние месяцы.

– ФБР контролирует Джей Ви. У них взаимопонимание. Джей Ви сокращает преступность на улицах, а федералы смотрят в другую сторону, пока он не выходит за границы.

Я кивнула, позволяя словам усвоиться. Грустно было осознавать, что меня вовсе не удивляла коррупция, охватившая наш город.

– Думаешь, он близок к тому, чтобы пересечь грань? – спросила я, пока Хантер переживал воспоминания, вызванные фотографией.

– Возможно, – пробормотал он, массируя шею.

– Давай. – Я зашла ему за спину и принялась разминать его дельтовидные мышцы. Низкий стон сорвался с его губ, вызывая жгучее возбуждение между моих ног.

– Ты боишься? – спросила я, наконец, фокусируясь на выпуклостях его мышц.

Хантер закачал головой.

– Страх значит поражение. Вера и готовность приводят к результату. – Сейчас в Хантере слышалось больше от солдата, чем когда-либо.

– Ты когда-то снимаешь их? – спросила я, указывая на его жетоны, свободно свисавшие с его шеи. Картинка его, в армейских сапогах и защищающего родину, вспыхнула у меня в голове. Ему к лицу, лучший защитник.

Его пальцы переплелись с моими так, что наши руки соединились на цепи с его военной идентификацией.

– Я никогда их не снимал.

– Почему?

Долгое молчание затянулось между нами.

– Не хочу забывать, что был там, – прозвучал его простой ответ.

– Тебе нужны напоминания? Татуировок не достаточно? – Моя рука отпустила его, коснувшись изувеченных бицепсов и предплечий, читая карту шрамов, покрывающую его кожу.

– Возможно, однажды. Но не сейчас, – сказал он, глядя вдаль.

– Почему не сейчас? – прошептала я, блуждая пальцами по его израненному телу. – Война окончилась. Ты в безопасности.

– Большую часть времени так не кажется, – произнес он быстро, останавливая мою руку своей, прежде чем притянуть меня за талию к себе на колени. – Я сниму их, если они тебя волнуют, – пробормотал он напротив моих губ.

– Если они тебе важны, не снимай, пока не будешь готов. – Я надеялась, что мой ответ его устроит. Хотя не уверена, что этого было достаточно. Этот мужчина умел чувствовать – своим естеством – и заставлял себя переживать воспоминания этого ужаса каждый день. Он был мазохистом, эмоционально насиловал себя этой памятью. Я надеялась, что однажды смогу развеять тучи, затмевающие его самого.

Хантер застонал у моих губ и после отстранился, отбрасывая его фото с Джей Ви на стол и забирая папку, которую он искал.

– Ты выросла в Клирвью, да? – спросил Хантер, пока я выходила за ним из кабинета. Мы вошли на кухню, и его пальцы мгновенно запорхали над клавиатурой.

– Да. – Я вернулась на свое место напротив него за свой экран. – Мама купила там дом, когда мне было два. До этого были в Ист Тауне. Но я не помню жизнь там.

– Ист Таун? Это в ранние восьмидесятые, да? – Лоб Хантера нахмурился, пока он думал.

– Да. А что? – Я подняла взгляд от экрана.

– Ну, это может ничего не значить, если… – Он замолк, опустив взгляд на компьютер, и снова нажал несколько клавиш.

– Ты мог бы помочь мне найти отца? – Мои глаза зажглись от возможности. – Я даже не знаю, захочу ли встретиться с ним, но хотелось бы знать, жив он или нет. Он может даже быть в Чикаго…

– Помедли, – прервал Хантер мое бормотание, пока я наконец не заметила, что он напряженно смотрит на экран.

– Что такое?

– Возможно, это не то, во что бы ты хотела встревать, Эрин. Прислушайся к предостережению своей мамы. Если она говорит, что он…

– Ты не понимаешь. Взрослея с одним эмоционально нестабильным родителем, я постоянно была на взводе. Я не знала, могу ли доверять ей. Она была такая манипулирующая, предрасположенная к этим ужасным срывам, в которых она всегда винила меня, каким-то образом, – тараторила я, позволяя маленькой девочке во мне излить свои страхи. – Помню одно Рождество, мне было лет двенадцать, все подарки уже были открыты, наш маленький ужин приготовлен… это, несмотря ни на что, мама делала всегда, лишь для нас двоих. Она хотела создать для меня атмосферу семьи, и я рада этому, но сколько же подобных ночей были одинокими. В общем, после празднования Рождества, я залезла в кровать, но, когда услышала, как она разбила стакан, я тихонько прокралась к ней в свете звездного неба той ночи. Хотела помочь ей убрать на кухне, но нашла ее рыдающей на столе. Стакан с виски был сжат в ее руке, а бутылка была уже наполовину пуста. Она действительно влила полбутылки себе в глотку лишь за час, который мне понадобился на ванну и приготовление ко сну. Она была пьяна и разбила стакан о пол. Я поспешила к ней и стала собирать стекло, прежде чем прикоснуться к ней. Она дрожала, все еще плача, когда наконец посмотрела на меня, но ее глаза были остекленевшие, я даже не уверена, что она меня узнала. Я затрясла ее, спросила, чем могу помочь, но она лишь махала головой, затем встала и бросила пригоршню таблеток мне в лицо. Таблеток! – Я вытерла слезу с ресниц. – Это был Викодин. Восемь штук. Я считала. Она собиралась покончить с собой. – Я закачала головой, переживая воспоминание впервые за много лет. – Она была похожа на призрака. Холодная. Словно винила меня. После этого я возненавидела праздники. Она берет все, что для меня свято, и разбивает это виной и критикой, пока я не теряю способной доверять ей хотя бы что-то, особенно свое сердце. – Хантер обхватил рукой мою шею, когда я закончила, и яростно притянул меня к себе. – Я просто всегда надеялась, что папа будет любить меня, будет более постоянным, если бы я смогла его найти. Разве может у меня быть два хреновых родителя? – выпалила я горестно.

– Ты этого не заслужила. – Хантер решительно замахал головой из стороны в сторону. – Но я все еще не считаю поиски твоего отца хорошей идеей. Отдай должное своей матери – она слишком погрязла в этом дерьме, но все равно растила тебя в безопасности и в здравии. Ты можешь не знать, с чем столкнешься. – Он взял мою руку в свою, поглаживая ее большим пальцем, пронзая мою память своими зелеными глазами.

Таким я его запомню. Не в нашем раю или за линзой камеры, а таким, который стоит здесь, держит меня за руку и глядит своими полными жизни зелеными глазами. Эти мгновения останутся со мной. Не важно, что он не желал помогать мне в поисках отца, главное то, что он желал мне лучшего. До этого момента я и не понимала, насколько чуждо мне это чувство.

В пятницу вечером, часов в десять, Хантер завез меня домой, поцеловав на прощание и дав обещание, что мы скоро увидимся. В его глазах была дымка, которую я не понимала, но вскоре мне суждено было разгадать ее.

Примерно в 3:45 утра мне стало все ясно.

К тому времени я сидела за своим столом, грызла ногти и гадала, почему я сейчас не летела с Хантером в Нью-Йорк, как вдруг услышала знакомый звук ключа в замочной скважине, а после звук кода, вводимого в нашу систему безопасности.

Нашу. И просто вот так я снова чувствовала нас женатой парой.

– Добро пожаловать домой. – Я повернула за угол и увидела мужчину, которому клялась в любви и верности всего четыре коротких года назад. Я тут же занервничала, не зная, в каком он будет настроении. Раздражение и злость часто преобладали в последнее время, но я все еще надеялась, что передо мной появится тот спокойный парень, за которого я выходила замуж.

– Привет, – проворчал Брент, отводя свои покрасневшие глаза. Бросив чемодан у входной двери, он направился наверх в свою спальню. Ту, что находится напротив хозяйской.

Это был еще один постыдный секрет, который я таила. Когда у нас оставалась моя мама, я придавала гостевой спальне такой вид, словно она многие годы не видела гостей, но на самом деле у нее был компаньон каждую ночь в виде Брента. Я выгнала его из нашей кровати больше года назад, когда, распаковывая вещи с его последней поездки, нашла следы губной помады на его рубашке и пьянящий цветочный запах, который принадлежал не мне. Это стало очередным гвоздем в гробу нашего брака.

– Надолго ты домой? – Я потопала по лестнице вслед за ним, держа в руках едва теплую чашку чая в руках, одновременно ощущая любопытство по поводу того, что он замышлял, и боясь поворачиваться к нему спиной.

– Всего на несколько дней, потом обратно в Лондон. – Он разделся, бросив накрахмаленную белую рубашку на пол, и вошел в ванну, где принялся снимать свои слаксы.

Я скромно отвела взгляд. Конечно, я все это уже видела ранее, да и Брент был очень привлекательным мужчиной, хотя не настолько высоким, как Хантер. Но он был таким же впечатляющим, благодаря его мрачным глазам, которые пронизывали комнату, и, казалось, он умел обнажать сердце любой лжи, которая слетала с твоих губ. Всегда думал о худшем – таким был Брент.