Адриана Ли - Ослепленная

– Я в порядке, – прошептала я, все еще шокированная. – Я оставила записку на кофейнике. У меня были дела, и до этого момента я не знала, что телефон разрядился.

– Черт, – услышала я вздох на другом конце линии. – Я еще даже с постели не встал. Увидел, что тебя нет, и подумал о худшем. Разбуди меня в следующий раз. Я сам отвезу тебя, – закончил он уставшим голосом.

– Хорошо, – ответила я мягко, тая от его заботы. – У тебя сегодня выставка, мне нужно быть свободной? – спросила я, ссылаясь на выставку в престижной галерее.

– Да, определенно. Придешь сегодня? – спросил он, и я услышала, как борьба в его голосе стала исчезать. Глубоко внутри меня стало тепло и уютно. Возможно, я была нужна Хантеру так же, как и он мне.

– У меня есть несколько дел. Тебе что-то нужно? – предложила я, злость уже давно исчезла.

– Просто я лучше работаю, когда ты рядом, – ответил он, и несколько гудков эхом раздались на линии. Его предоплаченный телефон. – Черт. Что еще? – прорычал он, и в моем мозгу вспыхнул один из неотвеченных вопросов, касающихся его. Прежде чем я успела сформулировать его хотя бы наполовину, Хантер произнес: – Нужно бежать. Просто... будь осторожна, Эрин. – И связь оборвалась.

Будь осторожна? Я нахмурилась, пряча телефон в сумку и ожидая, пока назовут мое имя, а затем прикусила нижнюю губу.

Секрет. Знаю, что у Хантера он был, чувствовала мозгом костей. Вот только пока не могла указать на него пальцем.

Пока одна мысль не пришла мне в голову. С волнением, сжимающим мои внутренности, я выбежала из комнаты ожидания на яркий солнечный свет, не заботясь о еще одной пропущенной встрече. В мозгу крутилась одна идея, для которой я была слишком глупа, чтобы заметить сразу. У Хантера была девушка. Или еще хуже – жена.

– Блядь, – пробормотала я, падая на ближайшую скамью, пока слезы ручьем текли по щекам.

Я скользнула в расшитое пайетками платье, слегка накрутила волосы и с манящим цветочным ароматом, окружающим меня, направила водителя по адресу мероприятия, которое я обещала Хантеру посетить с ним сегодня. Если бы это не было связано с работой, я бы плюнула и осталась дома, свернувшись в позу эмбриона и обдумывая варианты тайны Хантера. Не было других указаний на то, что у него были отношения с кем-то, да и я бы знала, не так ли? Я была его ПА, проводила время у него дома, в его кровати.

Мои мышцы сжались, когда такси медленно остановилось у обочины. Я протянула водителю двадцатку и одернула край платья, вылезая из машины и направляясь в галерею с надеждой, что Хантер все еще был там.

– Добро пожаловать. – Мужчина кивнул мне с улыбкой на лице и протянул бокал шампанского.

– Спасибо, – пробормотала я, ступая в тесное пространство, от стены до стены забитое телами. Женщины в дизайнерских нарядах, мужчины в современных костюмах с галстуками и в блестящих туфлях с острыми носами. Я развернулась, собираясь уйти, оставив шампанское на подносе официанта, когда теплая рука обхватила меня за плечо и запах дыма окутал мой нос.

– Я гадал, когда снова увижу тебя.

И вот так мои колени задрожали, голова закружилась, а пальцы так сильно сжали бокал с шампанским, что я задумалась, не треснет ли он на кусочки в моей руке.

– Ты опоздала, – пробормотал Хантер и, забрав бокал из моей руки, поднес его к своим губам, опустошая его, прежде чем поставить на поднос. Бабочки затрепетали у меня в животе.

– Прости.

– Я волновался. Тебе стоило позвонить.

– Ты мог сам мне позвонить, – парировала я, голова все еще была забита его секретами

– Я не должен был. – В его темно-зеленых глазах кипело что-то опасное, от чего я давилась кислородом, наполняющим мои легкие. – Давай уйдем отсюда. – Хантер обнял меня рукой за талию и отвлек от мыслей, направив через лабиринт тел к двери, через которую я только что вошла.

– Куда мы идем? – спросила я, надеясь, что его злость была быстропроходящей. Он был бесцеремонным, напористым, но справедливым. Хотя я все еще ощущала, что он что-то скрывает. Виной были его взгляды вокруг комнаты, словно он постоянно оценивал обстановку, беспокойно крутясь. Да и его второй телефон, из-за которого он все бросал.

– Ужин? Они кормили меня этой дерьмовой фуршетной едой два часа. Я хочу чертов чизбургер, – прорычал он, и я разразилась смехом, забыв о волнении и потерявшись в излучаемой им энергии.

– Звучит отлично, – усмехнулась я и сжала его руку.

– Хорошо. – Он улыбнулся в ответ, затем наклонился и оставил поцелуй на моей щеке. – Рад, что ты пришла, Эрин, – он проговорил последние слова, понизив голос достаточно, чтобы направить мою пульсирующую кровь прямо к клитору.

– Я тоже, – прошептала я и собиралась поцеловать его в губы, когда он сделал замечание.

– Ты можешь ходить в этих штуках? – бросил он взгляд на мои ноги.

– Не совсем. – Я нахмурилась и прокляла себя за то, что отказалась от туфель на танкетке, которые предпочитала больше.

– Тогда запрыгивай. – Хантер повернулся и, схватив меня за чувствительные бедра руками, взвалил себе на спину. Я рассмеялась и ударила его по плечу, крича, чтобы он опустил меня, но хватка его была сильной.

– Слава Богу, тебе не пришлось нести меня далеко, – все еще смеялась я, приглаживая край платья, когда он поставил меня на ноги минуту спустя у входа в местное кафе. Запах жареной еды наполнил мои ноздри и заставил желудок урчать от желания жиров и белков.

– Бургер Сэма и два делюкса в конец зала! – выкрикнул Хантер, подняв два пальца необъятному мужчине за прилавком. Тот медленно кивнул, когда Хантер направился к угловой кабинке, обтянутой красным кожзаменителем, с черным столом и белыми скамьями с отбитыми углами.

– Мне нравится это место. – Хантер вертел в руках салфетку, взятую со стола, расстегнув шелковые лацканы костюма.

– Кажется, они знают тебя.

– Я приходил сюда с детства. Вырос в этом районе. Мой отчим часто приводил меня сюда, на бизнес встречи. – Он пожал плечами и кивнул официанту, когда тот поставил перед нами два стакана с водой.

– Он приводил тебя на свои бизнес встречи? – спросила я, желая узнать больше о семье Хантера.

– Время от времени. Это место было для меня своего рода безопасной зоной. Меня часто задирали. – Он потер заднюю сторону шеи.

– Не могу представить, чтобы тебя задирали, – прокомментировала я, удивленная признанием мускулистого мужчины передо мной.

– Сейчас не можешь, но позволь сказать, что я не был одним из выскочек в старшей школе. Щуплый и жилистый с щетиной, которая никак не могла пробиться нормально – вот каким я был. – Он ухмыльнулся, и я увидела намек на мальчишку, который наконец отомстил. – Но как только я выпустился, я был решительно настроен накачаться и больше никогда не быть объектом насмешек. Так я записался в армию, в свободное от патрулирования время качался и, в итоге, вернулся домой таким. – Он засмеялся и потер полностью заросшую щетиной челюсть.

– Спорю, ты был очаровательным. – Я захихикала, складывая в голове две картинки – мускулистого татуированного и великолепного мужчины, сидящего передо мной, и щуплого подростка, которым он был по его словам. Я скрестила ноги и коснулась ступней гладкой ткани его брюк, и он без слов снял с моей ноги туфлю и погладил ее по подъему.

Он продолжил, потерявшись в своей истории, перечисляя факты непоколебимым голосом.

– Моя мать была убита бойфрендом, когда мне было четырнадцать. Но он был хорошим адвокатом и отделался допросом с пристрастием, – рассказал он, и я не смогла сдержать рывок бровей к линии волос, прежде чем он продолжил. – Она была с ним всего несколько месяцев, находясь под кайфом большую часть времени от всего, что они могли достать, а он к тому же еще и пил. Было сложно. Он грубо относился к нам обоим. Он разбил ей губу однажды утром, когда проснулся после похмелья, а я слишком громко смотрел телевизор. Я закричал, а он, оставив ее с кровоточащим лицом, ударил меня так сильно, что я влетел в стеклянный кофейный столик. Он разбился. Небьющегося стекла тогда не было. – Хантер сделал паузу. – После того случая у меня остались шрамы. – Он потер костяшки пальцев. – В день, когда мне исполнилось шестнадцать, я использовал фальшивое удостоверение, чтобы сделать на них татуировки. Шрамы преследовали меня. Мне нужно было превратить их во что-то значащее, – закончил он, коснувшись загрубевшей и загорелой кожи рукой, покрытой чернилами и неровностями.

– Что означают римские цифры? – спросила я, глядя на них, желая познать глубины этого мужчины и его сердца.

– День, когда она умерла.

– И это должно было заменить шрамы более счастливыми воспоминаниями? – спросила я, запутавшись, но сожалея ему.

– Это было не столько более счастливыми воспоминаниями, сколько уроком. Урок, преподанный прошлым. – Я наклонила голову, подталкивая его без слов. – Она была наркоманкой и хорошо это скрывала, но в доме всегда были пустые баночки из-под таблеток и кредитные карты с превышенными лимитами в белом порошке. Поэтому она не могла уйти от него. Слишком бедная, слишком зависимая, слишком сломленная.

– Сложно уйти. Шантаж, вина... да и жестокие мужчины охотятся на сломленных женщин, – сказала я, наученная собственной историей детства со словесным насилием и эмоциональным пренебрежением.

– Я много лет винил ее. То, что я видел на улицах, не было прекраснее, но во многих случаях та жизнь была лучше чем то, как я рос первые четырнадцать лет. Я рад, что выбрался живым, – закончил он тихо.

– Ты жил с родственником? – прощупывала я дальше, чувствуя его нужду в общении.

– Не было никого, кто мог бы взять меня. – Он пожал плечами. – Ну, был кое-кто, кто присматривал за мной, но я очень быстро понял, что у каждого свои выгоды. – В этот момент он отвел взгляд и принялся нервно стучать по пластику – еще один признак безграничной энергии, скрытой в нем. Без фотографирования она не могла найти выхода из него.