С того дня прошло две недели, они обменивались телефонными звонками, но Лейн отчаянно хотелось зажить с ним нормальной жизнью, в условиях, когда отношения развиваются естественно. Телефон не давал ей возможности видеть его, улавливать нюансы его настроения, поэтому в их разговорах неизбежно возникали паузы.

У Лейн возобновились деловые встречи, на которых обсуждались ее сценарии очередных серий. Во время первой встречи к ней неожиданно подошел Ян Торнтон и извинился.

— Лейн, Джон надоумил меня извиниться, — сказал он, — за то смятение, в которое ввел вас. Я не хотел никому наступать на пятки.

Его извинение привело Лейн в еще большее смятение, но, разобравшись, она поняла, что он искренен, и решила облегчить ему задачу.

— Подозреваю, что Джон ввел вас в заблуждение. Он не самый тактичный человек, тем более для посредника, и, боюсь, я в тот день была не в лучшей форме.

— Чтобы загладить свою вину… — он полез в карман, — я хочу предложить вам и… вашему другу два билета на «Ричарда Третьего» в Барбикане через десять дней. Хотите?

— Вы очень добры, Ян, но Фергюс вряд ли сможет… выбраться. Тем не менее я вам признательна.

— Ладно, но один билет будет дожидаться вас, вдруг вы передумаете. — Он застенчиво улыбнулся и поправил очки. — Я был бы счастлив пригласить вас, только сомневаюсь, смогу ли убедить, что это ни к чему не обязывает.

Лейн ободряюще улыбнулась ему.

— На таких условиях, признаюсь, ваше предложение для меня соблазнительно. Пожалуй, я подумаю, Ян, и сообщу.

— Кстати, нам предстоит еще встретиться до этого, — вспомнил он и сменил тему. — Вы согласны с сегодняшними изменениями в сценарии? Проблем нет?

Она заметила, что в профессиональных делах он держится более уверенно.

— Я бы не сказала, что проблем нет, но теперь мне ясна мотивировка этих изменений, и я могу приступить к работе. До следующей встречи, Ян, и… спасибо за приглашение.

На следующий вечер во время телефонного разговора с Фергюсом Лейн веселым голосом спросила его:

— Ты не станешь возражать, если я пойду в театр с другим?

— А кто этот другой?

— Мой редактор. Он предложил нам с тобой билеты.

— Что дают?

— «Ричарда Третьего».

— Тебе так хочется увидеть «Ричарда Третьего»?

— Я бы не отказалась, — подтвердила Лейн. — Но даже если ты сумеешь вырваться на спектакль, твое появление в театре не пройдет незамеченным.

— Эка невидаль! Когда спектакль?

— Через неделю, в пятницу.

— Рано загадывать, верно?

— Верно.

— Значит, твой редактор пригласил тебя?

— Да. — Уловив в его голосе циничную насмешку, Лейн поспешила заверить. — У него нет тайного умысла, если ты подумал об этом.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю и все. Он порядочный человек.

— Не могу сказать, что меня это радует. Ты блондинка, красивая, изголодавшаяся по сексу…

— Фергюс!

— Только попробуй это отрицать.

— Я не красивая, — проворчала она.

— Для меня ты красавица и, вероятней всего, для господина редактора.

— Значит, ты считаешь, что я не могу пойти? — Лейн перешла в атаку.

— Смею ли я?

— Я хочу сказать, что могла бы не спрашивать, а просто пойти, — заметила она.

— Я только сказал, что меня это не радует.

— Ты же знаешь, что я умею постоять за себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Обычные приемы— пальцем в горло или в глаз, удар ногой в… — Она поняла по голосу, что он улыбается, когда произнес: «В голень?» — В то, что ниже пояса.

— Могу клятвенно подтвердить.

— Так что в случае чего я могла бы защититься, — настаивала Лейн.

— Ты можешь не захотеть, — высказал он предположение. — Только нападение приводит в действие защитный механизм.

— Фергюс, о чем ты говоришь?

— Ты можешь подпустить к себе мужчину, думая, что он безопасен, например, коллегу или приятеля, кому ты доверяешь… Ты же не знаешь, что у него на уме.

— Ты мне не доверяешь, вот и все!

— Я не доверяю соперникам в любви. Что я, дурак?!

Лейн даже охрипла от негодования.

— Тебя далеко завело воображение. Это не любовное свидание, Фергюс, и я не собираюсь на задний ряд кинотеатра. — Вдруг она приняла решение. — Что бы ты ни сказал, я пойду на «Ричарда Третьего».

— В таком случае не понимаю, зачем нужно было интересоваться моим мнением.

— Я тоже не понимаю.

Недовольная собой и Фергюсом, не понимая причин своего недовольства, Лейн хотела бросить трубку, но услышала его нежный и в то же время настойчивый голос.

— Разве это преступление— беспокоиться о тебе, Лейн?

— Полагаю, что нет, — нелюбезно ответила она, но, спохватившись, тяжело вздохнула. — Я не знаю, что со мной.

— Я знаю, и это беспокоит меня. Вопрос ставится так: пошла бы ты с этим парнем в театр, если бы мы жили вместе в твоей квартире?

— Конечно нет!

— Таким образом ты даешь понять, что наши отношения ничего не значат, только потому, что нас разделяет несколько миль.

— Я так не считаю.

— Подумай над этим. Ты сама решишь и дашь мне знать.

— Мне нечего думать. Единственный, с кем бы мне хотелось пойти… а еще лучше остаться дома, это ты, Фергюс. Я люблю тебя и скучаю по тебе, — закончила она жалобным голосом.

— Теперь осталось не так долго ждать, — заверил он ее. — После тридцати лет совместной жизни ты будешь вспоминать это время как самое лучшее в жизни… когда ты была еще свободна от брачных цепей, которые пришлось влачить.

Наступило молчание. Фергюс потряс трубку.

— Ты здесь, Лейни?

— Ты либо ошалелый оптимист, либо ужасный обманщик, — заявила она.

— Я думаю, больше подойдет слово «законченный».

— Тебе не кажется, что это звучит несколько обреченно? Вроде смертного приговора?

— В каком-то смысле так оно и есть, надо просто свыкнуться с этой мыслью, Лейн.

— Все ясно, мне нужна практика.

— Остались какие-то недели, и у тебя будет сколько угодно практики.


Лейн отказалась от приглашения Яна. Вместо него вечером той самой пятницы к ней заявился Джон, который перед этим болел гриппом. Войдя, он положил на кресло первые три главы ее незаконченного романа.

— Тебе не понравилось, — сделала вывод Лейн.

— Надо посмотреть, как пойдет дальше, прежде чем зондировать издателей. Я не говорю, что это плохо, начало многообещающее и сюжет оригинальный, как всегда у тебя. Можно будет только радоваться, если удастся продать.

— Мы все стали бы богачами, если бы знали эту магическую формулу, — согласилась Лейн. — Могу дать тебе следующие пять глав, если хочешь.

— Чудесно, возьму их с собой.

Джон опустился на стул.

— Хочешь выпить?

— Немного виски, Лейн.

— Ты так выглядишь, что тебе просто необходимо выпить. По-моему, ты слишком рано приступил к работе.

— Я не мог дольше оставлять всю работу на плечах Лорри.

Лейн налила ему виски и села напротив с бокалом любимого белого вина.

— Послушай, а почему бы вам с Лорри не пожениться? Она привлекательная и незамужняя дама.

Джон прищурил один глаз и посмотрел на нее через бокал.

— В свахе я не нуждаюсь. К тому же Лорри знает меня как облупленного. Во время совместной работы сталкиваешься не с лучшими сторонами партнера. Это уже что-то вроде семейной жизни, только без компенсаций.

— Я бы сочла это добротной основой для совместной жизни… когда наперед знаешь все самое худшее.

— Думаю, не тебе учить меня, если принять во внимание твою ситуацию, — заметил он. — Ты находишься в подвешенном состоянии.

Лейн обиделась.

— Я не подвешена, — горячо возразила она.

— Можешь дурачить меня сколько угодно. Если бы ты так тосковала по своему супермену, то нашла бы повод обосноваться на студии, тебе хотелось бы наблюдать за его игрой.

— Ты сам себе противоречишь, Джон. Вспомни, что ты говорил минуту назад о людях, работающих вместе.

— Вряд ли мы говорим об одном и том же, ты и сама это хорошо понимаешь.

Лейн вздохнула и поставила бокал.

— Хочешь узнать всю подноготную?

Джон индифферентно пожал плечами. Лейн улыбнулась.

— У нас с Фергюсом руки так и тянутся друг к другу.

— Не уверен, что мне так уж было нужно это знать.

— Мы не можем положиться друг на друга, чтобы не наделать глупостей, — продолжала она. — Мы похожи на двух безумно влюбленных подростков. Для нас быть врозь адское мучение, но нужно держать дистанцию, пока не закончатся съемки.

Допив залпом виски, Джон с грустной задумчивостью пристально посмотрел на нее.

— Лейн, ты уверена, что вся эта «затея» не носит односторонний характер? На мой взгляд, трудно поверить, чтобы такой тертый калач, как Фергюс Ханн, стал вести себя словно безумно влюбленный подросток.

— Оставим в стороне «тертый калач» и твое предположение, что он не способен полюбить кого-то вроде меня. Людям свойственно влюбляться, как ты знаешь… даже кинозвездам. Он хочет серьезных отношений.

Джон искренне расхохотался.

— Только не говори мне, что ты еще не довела до конца ваши взаимоотношения, я все равно не поверю.

— Даже в наше время, независимо от возраста, не все ведут себя как кролики.

— Черт возьми, Лейн, ты же привезла мне цветы с острова Скай! И ты серьезно утверждаешь, будто вы там занимались платонической любовью, только потому, что твой герой проповедует вечную любовь?

— Да!

— Ладно, наслушался, достаточно. Спасибо за угощение, но ты или несчастная обманутая женщина, или, извини за выражение, законченная лгунья.

Если бы это был не Джон Тревор, а кто-то другой, Лейн почувствовала бы себя оскорбленной, но его грубоватость частенько вызывала у нее странную симпатию. Поэтому она ограничилась улыбкой и пожатием плеч.