— Придет время, и он сам все узнает, — твердила Галина Филипповна. — Незачем заставлять его думать о сексе уже сейчас!

— Галина Филипповна! — пытался терпеливо объяснить Максим. — Мы с Вами говорим о разных вещах. Да, Вы правы, придет время, и он узнает о сексе на практике. Но Вам же не хочется, например, стать бабушкой раньше времени?! А для этого очень важно рассказать Вадиму все в деталях — не порнографию рассказать, а физиологию, биологию, анатомию! Вас пугает слово «секс», но Вы упускаете один момент: мы с Вадимом говорим вовсе не о сексе! Не беспокойтесь, я не испорчу Вашего сына!

— А эти трусы пошлые кто ему посоветовал носить?! — не удержалась женщина от упреков.

— Это не «пошлые трусы»! — возразил Макс. — Это наша современная мужская одежда, точнее, нижнее белье, которое, кстати, мало кто видит. Чего Вы переживаете? Я же не стринги ему советую носить! Вот это уже — излишество для тринадцатилетнего мальчишки, — и добавил с улыбкой, искренне и совершенно не вульгарно: — Хотя лично мне стринги очень нравятся и мою жену в восторг приводят!

Галина Филипповна красноречиво закатила глаза и отвернулась. Так и хотела сказать мужчине что-то вроде «Хам!», но от смущения не решилась. А Макс просто использовал возраст своей собеседницы в личных целях. Она женщина, молодая, его ровесница — только и всего.

— Не переживайте! — успокоил Макс. — Мальчишки многого обо мне не знают, потому что я не хочу, чтобы они начали повторять за мной. Я говорю им только то, что считаю нужным как педагог. И даже если Ваш сын будет много знать о сексе и добавит сюда свои личные качества, он не станет от этого плохим мужчиной, скорее, наоборот. Просто не подменяйте понятия. Вадик растет без отца, а точнее, вообще без мужчины в семье. Так пусть он сам вырастет мужчиной, а не чем-то средним… Грамотным, уверенным в себе, успешным. Он очень эрудированный мальчик, не отстраняйте его от интимных тем.

— А потом этот уверенный в себе начнет успешно соблазнять девушек!!! Мой сын!!!

— Может, Вы просто ревнуете? — подколол Максим вежливо.

— Я хочу воспитать порядочного человека! — упорно твердила мама.

— Да! — воскликнул Макс и радостно добавил, демонстрируя, что они хотят одного и того же: — Для этого и есть такая профессия, как педагог! Я пять лет учился в институте, шесть лет работаю учителем, у меня есть дочь — я сам родитель и прекрасно понимаю других родителей. Но я не могу абстрагироваться и просто преподавать детям физику! Меня искренне интересуют проблемы моих учеников! Я с ними дружу и считаю, что это правильно.

— Я Вас боюсь, — призналась Галина Филипповна со вздохом. — От Вас так много зависит…

— От Вас тоже, — улыбнулся Макс. — Доверяйте мне, я Вас не подведу.

— Вы со мной заигрываете? — вдруг строго спросила женщина.

— Я женат! — ответил Максим таким тоном, что Галина Филипповна сильно смутилась:

— Простите.


«Я женат»… Сколько еще времени у него будет право так думать? Наташа приедет в июне. Как скрыть от нее Светкину беременность? Точнее, как скрыть свое отцовство? Надо ли скрывать? Макс уже точно решил, что не останется в стороне от своего второго ребенка. Собирается принимать участие в его воспитании, помогать материально. Вряд ли Наташа этого не заметит… Вряд ли Наташа это простит… А выбора нет. Априори известно, если придется выбирать между Наташей и ребенком, выберет ребенка.


Попрощавшись с мамой Ефремова и вернувшись к себе в машину, застал на заднем сиденье маленькое уснувшее тельце, свернувшееся клубочком и подмявшее под себя куклу Барби. Протянул руку и потрогал Катькин носик, от чего девочка проснулась.

— Тебе не холодно? — спросил папа шепотом.

— Нет, — помотала головой Катюха, еще не поняв до конца, что происходит.

— Точно? А нос холодный! Иди сюда!

Макс указал себе на колени, и малышка с радостью переползла вперед, легко пробравшись между сиденьями, и устроилась у отца в объятиях. Из школы все ушли уже час назад — Макс видел, как Андрей и новый охранник замкнули двери изнутри и вышли через черный ход, метров за пятьдесят обойдя иномарку Ефремовой и помахав другу на прощание. Уже темно, а школьный коридор на первом этаже просвечивается насквозь дежурным светом. Саня уволился. Видимо, ему тут нечего делать без Наташи. Как и Максиму Викторовичу… Только Макс изо всех сил пытается сублимироваться в работу, забывая о том, что есть детали намного важнее… Маленькое тело дочки тяжелело в его руках с каждой секундой — Катя согревалась и снова засыпала.


— Мам, я когда-нибудь говорил вам с отцом «спасибо»? — уточнил Максим, сидя за столом на кухне своего детства.

— О-о! — улыбнулась женщина. — Видать, тебе совсем плохо!

Налила ему борща — щедро, едва не перелив через края тарелки, и медленно поставила перед ним.

— Поешь, сынок, настроение сразу поднимется!

Макс послушно и молча принялся хлебать борщ ложкой.

Мама села рядом с ним, ничего не ела, а только смотрела ему в лицо, поставив локти на стол и уперев подбородок в ладони.

— Скучаешь по своей девчонке?

Макс кивнул робко, потом взглянул матери в глаза, но сразу же взгляд отвел. Отломал половинку черного хлеба.

— Так одиноко… — пробормотал он. — Не пойму иногда — столько всего происходит, а время без нее как будто стоит на месте…

— Надо было выбирать женщину постарше! Которая бы уже созрела для того, чтобы создать настоящую семью! Я столько раз тебе говорила…

— А еще раз скажешь — перестану с тобой общаться! — перебил Макс строго.

— Хорошо, хорошо! — испугалась Мария Анатольевна. — Не кипятись!

— Мам, почему ты не воспринимаешь ее всерьез? — обиделся Максим. — Я не знаю, как тебя убедить, что эти отношения — не такие, какие были у меня раньше. Даже с Дашкой было не так! Я с первого поцелуя знаю, что именно Наташа та девушка, которую я хочу видеть рядом с собой. Нескольких секунд хватило, чтобы осознать, что это будет моя лучшая любовница, моя жена, заботливая и упрямая ровно настолько, насколько я искал. Мы — одно целое, понимаешь? Причем, Наташа — большая часть, а я — просто осколок…

— Это точно, — подтвердила Мария Анатольевна игриво, — осколок. Острый и колючий. Ты меня пугаешь, сынок. Ей хоть восемнадцать есть, твоей Наталье?

Максим покачал головой:

— Нет. Но скоро будет.

— Ну, женись на ней, раз так любишь.

— Ничего не изменится, — вздохнул мужчина грустно.

Опустил голову и даже перестал есть, только ложку полоскал в тарелке непрерывно… Мама обняла его за плечи:

— Не переживай, сынок, скоро лето, она приедет, все наладится!

Мама весь год, наблюдая страдания Макса без своей любимой, упорно твердит сыну, что «эта девчонка» наверняка с помощью экстрасенса наложила на Максима приворотное заклятие. Мария Анатольевна всегда с удовольствием и знанием дела рассказывает одну и ту же историю, как у Людки из третьего подъезда сына так заколдовали, и он стал несчастен… Макс уже так устал на это реагировать! При хорошем настроении отвечал что-то вроде: «Мам, зачем Наташе прибегать к услугам сомнительной магии, если она и сама прекрасно справляется?» Но мама все равно настаивает на своем…

— Мамуль, у меня будет ребенок, — признался Макс, затаив дыхание и ожидая реакции.

— Ну дай Бог! Мы с Витей будем только рады, — улыбнулась Мария Анатольевна.

Макс вздохнул и передумал откровенничать. Наверно, мама поняла, что ребенок будет у Наташи. Наверно, мама сильно огорчится, если узнает о том, что ее сын — изменник, да еще и безмозглый. Когда отец-моряк вернется с корабля на сушу, надо будет с ним посоветоваться. Хотя, сам он, залетев, женился на своей любовнице и, может, будет советовать то же самое, но, по крайней мере, отец любит Наташу.

Еще чуть-чуть, и эту мебель можно будет считать антиквариатом. И эту атмосферу — тоже. На дворе третье тысячелетие, а здесь до сих пор восьмидесятые двадцатого века. Отец делал эти ящики своими руками. Краска — синяя — уже давно потрескалась и облупилась, и из-под нее видны три других слоя. Поэтому дверцы мебели с лицевой стороны аккуратно оклеены пленкой под мрамор. Эмалированная (прости, господи) белая (тоже под сомнением) раковина — глубокая, кривая — висит сама по себе, даже не прикрытая тумбочкой. Под ней видны трубы — относительно опрятные, так как несколько лет назад сантехники из ЖЭКа заменяли старое оборудование. Холодильник «Снегурочка»… Это вам не «Орск»!.. В доме была дикая радость и гордость, когда этот холодильник купили на замену старому! Вся семья ходила вокруг да около и беспрестанно любовалась. А сам, переехав в Дагомыс, купил себе «Bosh»…

— Я так мало для вас делаю! — сказал Максим сам себе.

— Максим, ну ты что?! — забеспокоилась мама и принялась переубеждать: — За квартиру платишь, стиральную машинку нам купил, телевизор…

— Да, а вы взамен еще больше тратите на Катьку.

— Так это же наша внучка! Сыно-ок!

— Мам, да я не о деньгах говорю.

— Сын, ты замечательный сын, даже если я не всегда с тобой согласна! Просто сегодня у тебя какая-то меланхолия. Потерпи, — мама нежно погладила Максима по голове, как маленького, и убаюкивающе добавила: — Все проходит, и это пройдет.

Да, а Светкина беременность рассосется! Макс укусил себя за губу и кивнул:

— Да, мам, ты права. У меня все хорошо. Все хорошо на работе, все хорошо у моих друзей, все хорошо у моих родителей и у дочери… Скоро заканчивается учебный год, скоро приедет моя девушка… И борщ, как в детстве… Очень вкусный!

* * *

Наташа уже перестала присылать sms с указанием, какую страницу читать теперь. Наверно, забыла, что когда-то состряпала ему удивительную тетрадку. Он начал читать ее без разрешения. Причем, не удержался и прочел все сразу до конца. Больно было осознавать, что это все она писала зимой, в одно время, совершенно не догадываясь, как будут складываться их отношения после каникул. И здесь каждое ее слово словно законсервировано, спрятано от безжалостного времени, убеждает его в чем-то наперекор жестокой действительности.