Диана Морьентес - Осколок

— Как это? — девушка с интересом вскинула любопытный взгляд.

— Очень просто! — ухмылялся Максим. — По большому счету, достаточно просто искренне стонать от удовольствия, и мужчина всегда с радостью будет посещать твою постель. Ты хорошая любовница, не переживай! Кроме того, что ты не скрываешь своих эмоций, ты также можешь подсказать мне, чего тебе в данный момент хочется, а от этого я тоже чувствую себя весьма уверенно и спокойно. Представь обратную ситуацию: я ласкаю девушку всячески, и даже будь я хоть сто раз профи в этом деле, если девушка лежит дохлым бревном, я буду чувствовать себя дилетантом. Конечно, в итоге мне с ней и не понравится! И точно так же не понравится, если девушка будет и минет мне делать, и все остальное, но с таким видом, словно это ее обязанность. Ее я тоже не стану считать хорошей любовницей.

Наташа улыбнулась: когда-то она вывела для себя подобную формулу. Настоящий мужчина — тот, рядом с которым я чувствую себя настоящей женщиной. Например, это Макс. Он всегда подаст руку, поможет снять или надеть пальто, не позволяет ей носить сумки, открывает двери… Может, это старомодно, но с парнями, которые просто восхищаются твоей фигурой или сексуальными способностями, ощущаешь себя не женщиной, а сексуальным объектом.

Наташа чувствовала, что ей становится жарко не только от температуры воздуха в комнате и от тепла огня в камине, но и от выпитого вина. Начала раздеваться и через пару секунд осталась только в модных брючках и коротком спортивном топике, который она очень любит носить вместо лифчика. Выглядела легко и непринужденно, как-то очень по-весеннему.

За окном внезапно начался безумный глухой шум — ливень, и Макс аж вздрогнул от неожиданности: уже привык к мысли, что за окном яркое желтое солнце… А это всего лишь жалюзи.

— Макс, — начала Наташа застенчиво, снова усаживаясь к нему на ковер. — А что заставляет нормального мужчину, не гея, идти в постель с другим мужчиной? Я помню, ты говорил, что мужчинам анальный секс приятен из-за простаты. Но ведь, по большому счету, когда ты в активной позиции, тебе все равно, какого пола человек перед тобой. А пассивную позицию можно организовать и с девушкой. Она, например, может делать тебе… ну, то же самое с помощью… ну, предмета из секс-шопа…

— Ну… ну… — передразнил ее парень. — Можно подумать, что ты не знаешь точных слов! Как раз «то же самое» не получится, ведь девушка в этот момент не будет испытывать соответствующих физических ощущений. Но причина все-таки не в этом. Если лично обо мне говорить, то мне было проще согласиться на секс с мужчиной, чем признаться девушке, где мне хочется, чтобы меня поласкали.

— А можно считать, что мне ты признался? — улыбнулась Наташа хитро.

Макс доверительно кивнул головой, и девушка тут же принялась нежно целовать его лицо от нахлынувшего ощущения близости. Всегда ведь думала, что, возможно, ему тоже понравятся анальные ласки. Наташа много раз уже хотела повторить на Максиме все, что он делал ей, но без разрешения боялась, а спросить — просто стеснялась.

Их отношения медленно, но верно возвращаются в прежнее домосковское русло, а через три дня ей снова возвращаться в общагу…

— Наташ, оставайся со мной! — не выдержал Макс. И чтобы был повод закрыть глаза, поцеловал ее в губы.

— Ты о чем? — отстранилась девушка.

— Ты понимаешь, о чем. Бросай институт.

Наташа долго-долго смотрела ему в глаза. Максим уже успел передумать тысячи мыслей. Гладил ее щечки подушечками пальцев и ужасно боялся ответа. Сейчас она скажет «нет» — и как он будет жить дальше, понимая, что все его идеалы, мечты, макеты счастливой семейной жизни для Наташи значат меньше, чем призрачная надежда стать популярной певицей. Можно предложить ей завести ребенка… Тогда она точно согласится. Но лучше пусть останется не ради ребенка, а ради любимого мужчины.

Наташа даже не думала над ответом. Через ужасно болезненное долгое время — три секунды — сказала с улыбкой:

— Хорошо.

— Серьезно? — не поверил Максим.

— Да, абсолютно!

Уже почти доделала тетрадку, которая должна была скрашивать его одиночество вплоть до лета…

— Здорово! — прошептал он счастливо. — Я так рад, ты себе не представляешь!

Уже, наверно, после сессии кого-то отчислили, и в общаге освободились другие места, и с Эльзой жить больше не придется…

— А что я здесь буду делать? — спросила девушка озабоченно. — Если поступать на дизайн — то это только летом. А полгода?

— Будешь отдыхать и готовить нам с Катей супчики, — улыбнулся Макс.

— А вы будете приходить со школы и выливать их в унитаз! — хихикнула Наташа.

— А мы будем приходить домой с радостью, потому что нас там кто-то ждет…

* * *

Макс даже не поехал на вокзал провожать Наташу. Ей придется побыть в Москве несколько дней: забрать документы из института, собрать вещи, попрощаться с друзьями. Очень беспокоился, что она увидит там свою компанию и не захочет возвращаться, но понял, что ему теперь ничего не остается, кроме как довериться ей.

Наташа на всякий случай забрала с собой тетрадку, которую подготавливала для Макса. Теперь в этой тетрадке нет смысла, но оставлять ее дома не стоит. В поезде перелистывала ее, разглядывала собственноручные карикатуры, перечитывала небольшие тексты в рамочках и сильно грустила.

* * *

Раздался телефонный звонок. Межгород. У Максима задрожало сердце. Поднял трубку и растерянно спросил:

— Алло?

— Макс, — пробормотала Наташа…

Она могла бы уже не продолжать. Может, случайно между ними такое взаимопонимание, а может, это результат упорной совместной работы друг над другом… Макс просто молчал. Наташа всхлипывала, а кто-то рядом, похоже, ее успокаивал: женский голос подсказывал, что говорить. Она не обращала внимания на подсказки, пыталась сказать что-то свое… Про то, как в поезде за сутки написала песню, и эту песню в группе приняли на «ура»… Про то, как на следующий день написала еще одну — на одном дыхании. Про то, что хочет петь свои песни, хочет, чтобы они кому-то были нужны… Про то, что он может не беспокоиться, с Эльзой она жить больше не будет; что у Янки в комнате освободилось место… Максим молчал, а Наташа плакала.

Ее голос, оторванный от реальности телефонной связью, с трудом доходил до его разума. Слушал ее интуитивно, тем более, что прямо она пока ничего не сказала. Хотелось шептать ей: «Малыш, не плачь!», но произнести это вслух было слишком больно. Когда ее голос окончательно превратился во всхлипывания, Максим сказал ей тихо:

— Я тебя люблю.

А потом сам же добавил:

— Звони мне почаще.

Сильно переживал. В голову лезла всякая чушь, яростно вытесняемая здравым смыслом. Пусть Наташа поступает, как считает нужным. Лишь бы она не плакала. А у самого в Сочи и без нее забот хватает.

Переживания и обида из-за уязвленного самолюбия через пару дней сменились паникой и одновременно чувством вины перед Наташей… И вот из-за чего. Макс обнаружил у себя на половых органах безболезненные язвы. Разумеется, ринулся к врачу: член — это святое! Болячки оказались сифилисом. Инкубационный период у сифилиса как раз около месяца, так что все подозрения упали на Свету.

Лечился антибиотиками, и язвы довольно быстро исчезли. И надо бы предупредить всех своих любовниц, которые могли либо заразить его, либо заразиться… Очень беспокоился за Наташу, но сказать ей об этом решился не сразу. Только выдумав, будто подцепил вирус в общественной мужской бане (что по медицинским понятиям вызывает сильные сомнения), посоветовал Наташе провериться самой. Впрочем, камень с души свалился, когда через несколько дней Наташа сообщила, что здорова. Хорошо, что секс с ней был всего два раза за весь месяц, и она не успела заразиться.

А вот сообщать об этой болезни Светке не хотел. Был весьма зол на нее.

Но еще через неделю Света позвонила ему домой и предложила встретиться. Нет, не дома и не для секса.

Наверно, она специально выбрала кафе, ведь Макс не станет устраивать ей скандал на людях. Про сифилис Макс сказал в первую же минуту — не выдержал и упрекнул. А Света заявила, что она здесь ни при чем! Но когда мужчина объяснил, что ни с кем больше не спал, девушка сразу стала какой-то задумчивой; было заметно, что она начинает волноваться все больше и больше. Потом призналась, что действительно болела еще осенью, но вроде вылечилась… Во всяком случае, анализы были хорошие.

И что же теперь делать? Света впала в панику: она же ждет ребенка…

— От кого? — удивился Максим, точно зная, что Юра с женой уже давно не спит.

— От тебя, — ответила Света невозмутимо, как будто это самая банальная информация.

Макс потерял дар речи. Был шокирован одновременно тысячей новостей. Во-первых, Света изменяла Юрику не только с Максом, но и еще с кем-то, кто ее заразил. Во-вторых, новость о беременности… Не верил.

— Мы всего часик провели вместе! — возражал Максим. — Если бы я мог так легко делать детей, у меня бы их уже сотня была!

— Макс, по теории вероятности мне уже пора было забеременеть, — объясняла Света. — Я уже где-то месяцев семь пытаюсь. У меня как раз в Новый год самые благоприятные дни были: я в больнице на УЗИ проверялась каждые два дня.

— А с чего ты взяла, что ребенок от меня? — продолжал Максим расспросы с отрешенным видом. — Ведь если ты еще с кем-то…

— Я никогда не смешиваю любовников в течение месяца, — хладнокровно объясняла Света, — чтобы потом не мучаться размышлениями, кто отец. В том месяце был только ты.

— Почему ты не предохранялась?! — закричал парень на все кафе.

— Ты что, дурак? Я пыталась забеременеть!

— Делай аборт…