Оля почти не загорелая, но ей это идет. Она в легких брючках и маечке, голые только руки и шея, так что ее бледность особо в глаза не бросается. Оля, задумчиво замерев, глядела прямо перед собой и Максима, конечно, не заметила.

— Что там показывают? — спросил он ее тихо на ухо.

Оля вздрогнула и рассмеялась:

— Я что-то ушла в себя на пару секунд! Здравствуйте!

— Здравствуй. Как дела?

Девушка неуверенно пожала плечами. И только теперь разглядев учителя, призналась:

— Вас не узнать! Ни за что бы не подумала, что Вы школьный учитель!

Макс очень любит модные яркие рубашки и неклассические штаны или джинсы. Наташа тоже, видя его таким, поначалу удивлялась, как бы знакомясь с ним заново.

— А что, разве учителя обязаны и по городу гулять в костюме? — улыбнулся мужчина. — Ты, между прочим, в школе тоже выглядела не так стильно, как сейчас.

— Знаете, это единственная одежда, которую я выбирала сама. В школу меня одевала тетя. А я летом заработала немного и решила: раз это мои собственные деньги, то я не обязана спрашивать у тети разрешения… А тетя обиделась, даже скандал устроила, что я должна была отдать эти деньги в семейный бюджет, а я, мол, эгоистка, потратила их на себя…

— Солнышко, скорее всего, твои опекуны в любом случае остались бы недовольны, — предположил Максим. — Сказали бы, что ты слишком мало заработала, или еще к чему-нибудь придрались бы… Я думаю, ты правильно поступила. Ведь ты хоть так, но все же сняла с них кое-какие материальные обязанности по своему содержанию. Пойдем, поедим где-нибудь. Я до сих пор не обедал.

Максим сперва по привычке чуть не предложил Оле кафешку «Аквариум», но интуитивно понял, что Оля не захочет оказаться с мужчиной в темной комнатке… Так что отправились в обычное светлое кафе.

— Как Ваш отец? — спросила Оля, когда они сделали заказ. — Что с ним?

— На обследование его положил, — рассказал учитель. — У него что-то с сердцем, а «скорая», когда приезжает, не может сказать ничего определенного, — и вздохнул: — Слишком много трудностей что-то в последнее время — ничего не успеваю! Надо еще философию подучить, у меня скоро экзамены в аспирантуру. А времени нет совершенно. Наташка бы помогла, — добавил он с упреком, — если бы не кинула меня ради института…

Оля с пониманием смотрела ему в лицо.

— Может, все трудности Вам для того, чтобы не было времени злиться на Наташу? Вы как-то неправильно ее любите! Пусть делает все, что хочет, лишь бы она была счастлива!

— Она, вообще-то, тоже жалуется, что ей там плохо… А вчера хныкала еще, что снова надо учить историю.

— Она часто звонит?

— Каждый день.

— Вы, наверно, боитесь, что там ей понравится больше, чем с Вами, и она никогда не вернется.

— Очень боюсь, — кивнул мужчина, но с такой обворожительной улыбкой, что Оля невольно засмущалась и про Наташу сразу же забыла.

— Мы, по-моему, впервые говорим с Вами не о моих проблемах, а о Ваших, — произнесла девушка тихо и довольно.

— Правда? — удивился Максим, хотя, конечно же, знал, что так и есть. — Жаль, что это не означает, что у тебя стало меньше проблем…


— Оленька, а ты хочешь иметь детей? — спросил Максим, когда после кафе они с бывшей ученицей, гуляя по набережной, остановились понаблюдать из-за ограды аквапарка на стайки детишек, скатывающихся на надувных кругах с горок.

— Конечно, хочу! — ответила девушка. — Только, понятное дело, не сейчас. Сейчас у меня нет ни работы, ни самостоятельности.

— А как ты их собираешься заводить? Для этого ведь, вроде, нужен мужчина…

Оля помрачнела и вздохнула:

— Ну, не естественным путем, это точно.

— Почему? Этот способ самый приятный.

— Этот способ самый отвратительный! — повысила вдруг голос девушка и чуть не заплакала.

Она отвернулась от Максима и вцепилась пальцами в решетки забора. Макс был сильно удивлен: такое поведение больше напоминало взрывоопасную Наташу, а не скромную Олечку. Правда, только благодаря такой реакции Ольги, Макс понял, что произошло. Ведь буквально в мае, перед экзаменами, он спрашивал Олю, целовалась ли она с кем-нибудь когда-нибудь, и Оля ответила, что нет. А тут она вдруг с такой уверенностью рассуждает о сексе…

— А с кем ты пробовала? — спросил он тихо.

Прислонился плечом на решетку рядом с Олей, засунув руки в карманы джинсов.

— Какая разница?! — пробурчала девушка таким тоном, словно учитель вмешивается не в свое дело.

— Ладно, извини. Просто, знаешь, если тебе не повезло с одним, то это не означает, что все остальные тоже такие… А ты и со мной так разговариваешь, словно я тебя чем-то обидел.

Оля замотала головой, словно пытаясь вытряхнуть все лишнее из своей памяти, и воскликнула:

— Я и сама это понимаю, Максим Викторович! Мне просто очень трудно не обобщать! И в книжке написано, что не надо навешивать ярлыки на других мужчин… Но я не могу… Я Вам доверяю только потому, что Вам доверяет Наташа… И одновременно с этим ненавижу Вас, потому что Вы мужчина!

Максим вздохнул, почувствовав зарождающуюся обиду, но терпеливо уточнил:

— Тогда зачем пришла вчера в школу? Зачем согласилась со мной встретиться сегодня?

— Потому что мне нравится, как Вы со мной разговариваете. Когда Вас нет рядом, мне кажется, что я хочу рассказать Вам все…

— Тогда лучше расскажи все-таки. Потому что мне твое поведение не очень понятно, зато очень обидно. Я никогда в жизни не делал и не сделаю тебе ничего плохого. Пойдем.

Пока шли по набережной в поисках такого места, где бы никто не подслушивал, Оля вроде бы успокоилась. Нашли необитаемый малобюджетный пляжик. Оля разместилась на камнях, обхватив коленки, словно спрятавшись за ними, а Максим сел спиной к воде, чтобы видеть Олино лицо и заодно контролировать их уединение.

— Ты плохо провела лето из-за этого человека? — спросил Макс осторожно, чтобы не выглядеть навязчивым.

Оля кивнула, но больше ничего не рассказывала.

— А что произошло? — тихо выпытывал Макс. — Ты занималась с ним сексом? Зачем? Он тебя, случайно, не заставил?

Девушка не отвечала. Спрятала лицо в коленях и накрыла голову руками. Может быть, плакала, или, наоборот, старалась сдержаться. Максим долго терпеливо сидел напротив и ждал. Наконец, Оля, мельком взглянув на него, кивнула.

— Как? — тут же продолжил он выяснять. — С применением силы? Или, допустим, шантажом?

Оля прятала, прятала глаза — было отчетливо видно, что если бы спрашивала женщина, Оля бы легче рассказала.

— И так, и так, — призналась она и расплакалась.

Макс инстинктивно потянулся к ее руке, но вдруг Оля, как резаная, заорала:

— Не трогайте меня!

— Прости! — тут же испугался парень и огляделся по сторонам. Некоторые прогуливающиеся пешеходы поглядывали на них с тротуара. — Оленька! Тише! Мне просто захотелось тебя как-то утешить!

— Да! — завопила девушка с вызовом. — Он тоже из добрых побуждений…

И не договорила, сорвавшись на долгожданный, дерущий горло рев.

Макс растерялся. Вообще не представлял, как себя вести. Первое, что напрашивалось на ум, — встать и уйти, потому что присутствие мужчины неподалеку для Оли, видимо, невыносимо. Но оставить ее в таком состоянии — не по его принципам. Сидел рядом, стараясь контролировать свои руки, не позволять себе ни обнять Олю, ни погладить по голове… Хотя очень хотелось, ведь не знал другого способа успокоить плачущую девушку. И молчал, не находя ни малейшего подходящего словечка.

— Оль, хочешь, уйду? — предложил Макс с уважением и совершенно без обиды. — Если ты мне до такой степени не доверяешь, то не думаю, что тебе станет лучше от нашего общения.

Оля не ответила. Она и сама не могла в себе разобраться: нормально разговаривала с ним, пока не вспомнила о своей беде, а теперь словно спрашивает с него за все, что сделал другой мужчина. Искренне старалась успокоиться, но отвлечься от своих мыслей не получалось. Нет, с ним хорошо… Он не позволял себе ничего лишнего никогда!

— Кстати, я уже обнимал тебя однажды, — напомнил Максим примирительно. — Помнишь, когда ты плакала у меня в кабинете? И ничего страшного, да? Не бойся, я не буду к тебе прикасаться, раз ты так негативно реагируешь. Но не думай, что я остаюсь в стороне от твоих переживаний. Можешь ничего мне не рассказывать, я уже понял все, что надо. Просто имей в виду, что я рядом.

Оля кивнула и, снова спрятав лицо в коленях, долго-долго плакала, иногда беззвучно, а иногда (наверно, вспоминая что-то в деталях) в полный голос. В какие-то мгновения она совсем молчала, но ее плечи тряслись так заметно, что было понятно — это еще хуже слез.

— Как можно изнасиловать девушку из добрых побуждений? Это какой-то бред! — говорил Максим сам себе.

— Он прочитал мой дневник… — неожиданно призналась Оля. — Там почти все про Наташу… Он сказал, что он меня вылечит! Сказал, что я просто не знаю, что такое настоящий мужик!

Максу стало стыдно. Он и сам считает, что Оля вовсе не лесбиянка…

— Прочитал твой дневник, — задумчиво протянул учитель. — Это кто-то из твоих домашних?

— Антон, тетин муж, — всхлипнула девушка.

Жаль, что эти слова не передают действительного Олиного впечатления! Антон плюс ко всему еще и отвратительно выглядит: разжиревший, морщинистый мужик, вечно небритый, с воняющими подмышками, такая свиная туша в дырявой майке и спортивных штанах. Ей просто не повезло остаться с этим типом дома наедине.

И хорошо еще, что она не видела его в тот момент. Он сначала похабно уговаривал ее на словах, угрожал все рассказать домашним об Олиной большой любви, но она так отчаянно его возненавидела, что грубо оскорбила… Тогда он, разозлившись, заломил ей руки за спину и больно швырнул ее на стол лицом вниз… Дальше было что-то ужасное — Оля пыталась рассказать это Максиму, но каждый ее вдох храбрости сменялся всхлипом и неразборчивым гудением.