Это типичная психология Пола, думала она с горечью, проходя в коридор, ведущий в каменный зал. Пол мог заниматься с ней этим только после того, как она расставалась с другим. Господи, если кому уж и нужна помощь психиатра, так это ему.

Из комнаты раздавались голоса – там Дарби покрикивал на осветителя. О Боже, вдруг с ужасом подумала Бет, чувствуя холодок в животе, ведь здесь будет полгорода. Шесть или семь человек суетились в комнате, налаживая свет. Декорации представляли собой поляну – на стене был повешен нарисованный кем-то задник, кругом разбросана искусственная трава, принесенные кем-то здоровенные камни и несколько деревьев в кадках. Все выглядело очень натурально. Бет даже вздрогнула. Они там о чем-то спорили – в каком порядке должны идти эпизоды и какой эффект произведет этот фильм, когда они его сделают. «Старик, это будет сногсшибательно!» Можно подумать, они собираются снимать мировой шедевр. И только посмотрите на Дабри, подумала она, улыбаясь. Изображает из себя бывалого киношника, надел шейный платок. Господи, какие же они еще дети! Она оглядела мужчин, пытаясь понять, кто же из них будет сниматься с ней. Они все были почти неотличимы друг от друга. Может быть, он еще не пришел.

В зеркале Бут увидела, что другая девушка спускается по лестнице на залитую светом съемочную площадку. Это была стриптизерка, знакомая Пола, работающая в «Розовой кошечке» на бульваре Санта-Моника. Очень славная девушка. Бет как-то была вместе с ней у одного коммерсанта из Чикаго, который пожелал «групповуху». Гример передал ей халатик, и она стала оглядываться в поисках места, где можно было бы переодеться. Сегодня ей не понадобятся ни пояс для чулок, ни сами чулки. Даже не будет бюстгалтера под платьем. Текста у нее тоже не будет, как сказал Пол. Вот и отлично. На это ее уже бы не хватило. Она улыбнулась Майре. Та была пышечкой, своими сиськами могла сбить с ног любого мужика. Они поздоровались, и Майра пошла переодеваться. Ею занялся другой гример. Ну прямо съемки художественного фильма, подумала Бет с удивлением. Невероятно.

Гример наложил на ее лицо тон, на веки положил серо-коричневые тени, затем карандашом придал ее глазам чуть раскосую форму и приклеил черные, загибающиеся кверху ресницы. Бет наблюдала за его работой в зеркале. Она действительно стала похожей на Клеопатру – во всяком случае, такой ее изображали на картинках. Ей стало легче – как будто она надела маску, спрятавшись от всех и одновременно наблюдая за другими. Двое ребят отрабатывали на площадке мизансцены для нее и Майры, Дарби давал им указания, а Пол одобрительно кивал головой, засунув руки в карманы. Кто-то принес ей чашку кофе как раз в тот момент, когда гример начал рисовать ей рот. Она потрясла пальцами и закатила глаза, чтобы высказать благодарность. Затем гример, встав на колени, начал красить ей ногти. И наконец прикрепил к волосам белокурый парик. Он был взят напрокат в костюмерной в «Мелроуз» неподалеку от «Парамаунт». Бет знала, что там берут напрокат всевозможные костюмы и аксессуары киноартисты.

Она взглянула на свое отражение в зеркале, на светлые локоны, обрамляющие ее лицо, на синие глаза, подчеркнутые черным гримом, на яркие губы. Пол был прав. Ее не узнал бы и собственный отец.

– Давайте-ка немного порепетируем, – сказал Дарби своим командирским тоном. Они прошли в заднюю часть площадки, откуда должны были выйти.

Сюжет был достаточно прост. Бет должна была выплыть на сцену, протянув вперед руки и стараясь казаться воздушной, а Майра просто следовала за ней. Они должны исполнить что-то вроде танца в своих прозрачных одеяниях, затем Бет опускалась на траву, а Майра с томлением в глазах опускалась перед нею на колени. Она начинала медленно раздевать ее, ласкать и все такое, а Бет делала вид, что томится от желания и тоже начинала раздевать Майру. Потом появляется тот парень, и они занимаются любовью втроем, вот и весь фильм. Он должен длиться всего восемь минут и быть немым. Возможно, они потом запишут звук. Постанывания, классическая музыка, так чтобы те мужчины, которые будут его смотреть, почувствовали подъем, чтобы от фильма у них улучшилось настроение, чтобы они поняли, что это не просто порнуха с групповухой.

Бет почти не замечала наблюдавших за ней мужчин – прожектора ослепили ее, но она знала, что вся группа внимательно наблюдает за тем, как она опускается на искусственную траву, срывает искусственный цветок, как Майра медленно стягивает с себя легкую ткань, прикрывающую ее грудь. В комнате раздались смущенные смешки. Похоже, что эта сцена действительно на них действует возбуждающе.

Майра изображала страсть, набрасываясь на нее, и в конце появился этот парень. На нем были спортивные шорты, футболка и короткие коричневые носки, прикрывающие лишь щиколотки. Это был самый обычный парень лет двадцати, и вид у него был весьма смущенный. Шли часы, ей казалось, что этому не будет конца. Все время было что-то не так. То свет. То позы. Она чувствовала себя коровой, когда выходила на площадку.

– Выплывай! – орал ей Дарби. – Подними руки вверх, черт возьми!

Когда он подошел к ней, чтобы придать ей нужную позу, чтобы показать ей, что он хочет, она почувствовала в его прикосновении, заметила в его плотно сжатых губах нетерпение. Он низко наклонился над ней, и она ощутила запах его лосьона. Бет сама не знала, хочет ли она, чтобы он видел, как она это делает. Хочет ли она спровоцировать его, чтобы он еще раз приблизился к ней.

Но Дарби вел себя лишь как профессионал, она это поняла и испытала некоторое разочарование. Можно было подумать, что он имеет дело с неодушевленным предметом.

Через некоторое время это уже всем надоело. Члены съемочной группы тоже потеряли интерес. Все было очень по-деловому, особенно действия Дарби. Интересно, думала Бет, сдержал ли Пол свое слово и ушел ли из комнаты на время съемок. Он может наговорить ей все, что угодно, и она никогда не узнает правды. Это из-за прожекторов. Они такие яркие. К ней подошел гример, промокнул ее полотенцем, поправил грим. Кто-то принес бутерброды из ближайшей закусочной, и они сделали перерыв на обед.

День уже клонился к вечеру, когда они начали снимать последнюю сцену. Это было ужасно, потому что парень никак не мог заставить свой член встать, как он с ним ни возился. Он все продолжал свои попытки, пока Бет и Майра отдыхали. Дарби проявлял терпение, пытаясь всячески его подбодрить, а остальные члены группы курили в ожидании, когда наступит чудесное мгновение и он заработает. Но она могла понять, почему у парня не получалось. Когда они начали съемки несколько часов назад, наверное, каждый мужчина в группе хотел бы быть на его месте, хотел бы этим заниматься с этими двумя девушками. Но потом началась работа. Прожектора. Владело им не желание, а необходимость, не мудрено, что ничего не получалось, да еще при всех. У Дарби был такой вид, как будто он не знал, что ему делать дальше. В конце концов, им необходимо было снять эту сцену, а то не будет фильма.

Сначала сосала Майра, а парень стоял с таким видом, как будто вот-вот умрет от стыда. Затем ее сменила Бет, и это отчасти сделало свое дело. Камеры стали снимать крупный план, а она закрыла глаза, чтобы изобразить экстаз. Но парня хватило ненадолго. Его пенис опять стал мягким. Иногда мужиков действительно жалко. Они никогда не знают, как он себя поведет, никогда не знают – будет ли он действовать. Неудивительно, что им все время приходится что-то доказывать. В финале предполагалось, что он должен кончить ей на живот, на грудь, на лицо. Все же ему удалось чуть-чуть напрячься и выдавить ей на грудь несколько капель, и Дарби сказал, что на этом они закончат.

С клиентами все было по-другому. Ею восхищались, говорили, какая она красивая, а здесь она чувствовала себя ужасно, как кусок второсортного мяса в лавке. И в группе сначала царило такое возбуждение, а спустя некоторое время можно было подумать, что снимается документальный фильм о добыче железной руды или еще что-нибудь в этом роде. Обычно после того, как она была с кем-нибудь, Пол не мог дождаться момента, когда отвезет ее домой и сам с ней этим займется. Но на сей раз все было по-другому. По дороге домой он был так погружен в свои мысли, что с тем же успехом мог находиться и в Аризоне.

– Когда мы все смонтируем, будет отлично, – произнес наконец Пол. – Парень, конечно, сплошное разочарование, – но все, что нужно, там есть. Немного отредактируем, наложим звук, все будет отлично. – Она поняла, что он собирается сказать что-то о ней. Она ни на секунду не верила, что он выполнит свое обещание и уйдет из комнаты, когда начнутся съемки. Конечно, он был там все это время.

– Это было отвратительно, – сказал он.

Она знала, что так и получится, если Пол увидит ее с кем-нибудь, она знала, что он именно это будет чувствовать. Что она дрянь. Он всегда говорил, что она продает только тело, но верил в это не больше, чем она сама. Она делала то, что он хотел от нее, и он ненавидел ее за это. В этом и состояла правда. Буду ли я этим заниматься или не буду, все равно он будет недоволен, думала она с горечью. Если бы я только не любила его. Но это невозможно было представить. Потому что она его любила. Очень любила.

ГЛАВА 14

Бет Кэрол почувствовала изменение атмосферы в «Секретах» сразу же, как переступила порог салона. Обычно там царило возбужденное оживление, вызванное появлением очередной звезды. Как, например, Барбары Пейтон, этой хорошенькой блондинки, которая ходила с Франчотом Тоуном, а также и Сонни Тафтсон, и они как-то здорово подрались из-за нее в каком-то ночном клубе. Это была еще та штучка, она ходила по салону в расстегнутом халатике-накидке, надетом на голое тело, демонстрируя все свои прелести, хотя Бет не могла понять зачем. Мужчины, работающие там, не обращали на нее внимание или же приходили в ужас, а женщины считали, что это вульгарно. Она видела здесь также Шелли Уинтерс и Клер Тревор, а как-то раз даже Хеди Ламарр, когда та вставала из кресла Бобби. Это было потрясающе и странно, поскольку обычно Бобби сам приходил к ней на дом.