– У вас нет ничего, чтобы связать моего клиента с убийством. С каким-либо преступлением вообще.

– У меня есть достаточно, чтобы не только связать тебя, – сказала Ева, обращаясь прямо к Кавендишу, – но чтобы сковать цепями с головы до ног и выбросить за борт. Рэндал Слоун хранил частные записи, Кавендиш. Чейз не сумел их выкрасть. Они у меня. В них есть твое имя.

Ева улыбнулась, заметив россыпь испарины, выступившей у него над верхней губой. Да, это слабое звено.

– Тебе было известно об операциях Фонда Баллока, включавших продажу новорожденных ради выгоды, а также о махинациях с налоговыми декларациями для сокрытия незаконной прибыли, полученной от этих операций. Тебе также было известно, что Чейз собирается убрать Натали Копперфильд и Бика Байсона, обнаруживших, по крайней мере, часть незаконных операций. Ты знал, что он собирается проделать с ними вот это.

Ева подвинула через стол две фотографии с убитыми, снятые на месте преступления.

– Моему клиенту ничего не известно о каких бы то ни было обстоятельствах этих преступлений.

– Может, ты был последним в очереди на раздачу обеденных талонов, Уолт, но ты знал. Баллок и Чейз приходили в твой кабинет, чтобы обсудить это при закрытых дверях. Вы устроили задушевный маленький обед и за обедом обсудили, как он убьет двух молодых людей.

– Это абсурд! – Один из адвокатов Кавендиша возмущенно вскочил. – У вас ничего нет, кроме домыслов, беспочвенных домыслов. Этот допрос…

– У меня есть кое-что еще, Уолтер. У меня в соседней комнате твоя подружка. – Ева зловеще усмехнулась, когда его глаза воровски стрельнули в сторону двери. – Да-да, все верно, и я уже поспорила, что она свалит все на тебя, как на мертвого. Она на тебя работала, делала, что ей было велено, она ничего не знала. Она может на этом сыграть, и ты пойдешь ко дну. С такими, как ты, всегда только так и бывает. У тебя слово «ЛОПУХ» на лбу написано. Она мне не нравится, подружка твоя, поэтому я допрашиваю тебя первым. Предлагаю сделку, которую предложу ей, если останусь недовольна тобой.

– Никаких сделок, – отрезал адвокат.

– Держу пари, вы работаете на фирму Стьюбена, Роббинса, Кавендиша и Малла. – За все время Ева впервые обратилась к адвокату. – Все эти господа тоже сидят в большой куче дерьма. Там много хитрых адвокатов, Уолтер. Много хитрых адвокатов, которые представляют интересы Баллок и Чейза. Пари держу, они все уже единогласно выбрали тебя козлом отпущения. Послали тебя сюда, загрузили бессмысленной работой, похоже, они тебя совсем не уважают. А теперь, когда запахло жареным, как ты думаешь, чья шкура будет поджариваться, а?

– Я был дома в постели со своей женой, когда произошли эти убийства. – Кавендиш нервно поправил галстук. – Я с этим ничего общего не имею.

– Ты мне лучше не ври. Не надо меня злить, не надо. Я тут одна в твоих интересах действую. Чейз убил Рэндала Слоуна, да еще и подставил его, убийства на него свалил. Хотела бы я знать, что бы он сделал с тобой. Может, мне стоит поместить вас в одну камеру и узнать наверняка?

– Мы не потерпим угроз! – рявкнул адвокат.

– А это не угроза, я просто размышляю вслух. Вот как дело было. Все задокументировано в частных записях Рэндала Слоуна. Копперфильд наткнулась на несоответствия в счетах и, будучи хорошим работником, обратилась с вопросами к Рэндалу Слоуну. Она его знала: как-никак это отец ее близкого друга, сын основателя фирмы. Она ему доверяла. Может, он сам попытался загасить пожар, но она задавала не те вопросы. Он позвонил Баллок, она позвонила тебе. Теперь ты в игре. Когда подкуп не срабатывает, она напускает на Копперфильд своего сынулю. Ты прекрасно знал, что именно они совершили, и это делает тебя соучастником.

– Опять-таки домыслы, – вставил адвокат. – У вас нет ничего конкретного против моего клиента, а также миссис Баллок и ее сына.

– Кому ты веришь, Уолтер? Пиджачку от Стьюбена или копу, который держит тебя в кулаке? Для тебя все кончено, и ты это знаешь. Твоя жизнь, твоя карьера, роскошный кабинет, счет на представительские расходы. Но ты сам можешь выбрать, как прожить то, что тебе осталось. Соучастие в убийстве по трем эпизодам или – если ты сейчас пойдешь на сотрудничество – препятствование правосудию по трем эпизодам. Отсидишь свой срок в камере, но можешь выйти по условно-досрочному. Окончишь свои дни снаружи, а не внутри. Предложение невозобновляемое, действует тридцать секунд. Время пошло. – Ева наклонилась к Кавендишу так, что ему невольно пришлось заглянуть ей в глаза. – Ты же знаешь, она примет предложение, когда я пойду в соседнюю комнату. Она бросит тебя на съедение волкам и не поморщится. Тик-так, Уолтер. Осталось двадцать секунд.

– Я хочу, чтобы это было оформлено в письменном виде.

– Кавендиш…

– Заткнись! – набросился он на адвоката. – Это не твоя жизнь подвешена на веревочке, верно? Я не стану для вас козлом отпущения. В письменном виде, – повторил он. – И я расскажу вам все, что знаю.

– Это было легко, – заметила Пибоди, когда они вышли.

– Я даже не разогрелась. – Ева повела плечами. – Бесхребетный ублюдок. Он у меня на полную десятку сядет за препятствование правосудию.

– А ведь есть еще мошенничество. Ты об этом не упомянула, когда предлагала сделку.

– Ошибочка вышла, – усмехнулась Ева. – А впрочем, это не входит в мои полномочия – предлагать сделки по международному налоговому мошенничеству… вообще по международным преступлениям. Вот черт! Он отсидит куда больше, чем десятку.

– Кто следующий?

– Возьмем Бруберри. Она будет очень, очень недовольна, когда узнает, что босс ее заложил.

– Думаешь, она расколется?

– Максимум за два часа.

– Поспорим на деньги?

Ева задумалась.

– Ставлю пятьдесят.

– Идет.

Через час и пятьдесят три минуты Пибоди вышла из комнаты для допроса.

– Меня обуревают противоречивые чувства. С одной стороны, я лишилась полтинника, а с другой, это было обалденно: смотреть, как она идет в нокдаун. Она не просто раскололась, она взорвалась.

– И она куда больше знает о том, где хранятся секреты, чем ее босс. – Ева потерла руки. – Удваиваем ставку на Чейза?

– Я думала, мы следующим номером вызовем Баллок.

– Нет, ее я приберегаю на сладкое.

– На деньги больше спорить не буду, – решила Пибоди. – Ты их щелкаешь, как орешки.

Повернув за угол, они увидели бегущего по коридору Бакстера.

– Отчет «чистильщиков» хочу доставить сам. – Он сунул файл на диске прямо в руки Еве. – По машине Слоуна. Они нашли один волос. Подголовник, сиденье водителя. Волос Чейза. Отчет ОЭС, – добавил он, передавая ей другой диск. – Мой новый друг Макнаб обнаружил звонки к доктору Летиции Браунберн, Лондон, и от нее. Местные власти уже задержали ее и получили ордер на приостановку работы агентства «Воскресное дитя» для дальнейшего расследования его деятельности. Есть также звонки в контору Кавендиша – Мадлен говорила с Бруберри, – а также от Мадлен в лондонскую контору, где она довольно долго говорила со Стьюбеном. Говорили загадками о скорой доставке.

– Кавендиш и Бруберри оба пели, как птички, – сказала ему Ева. – Следующим номером берем Чейза.

– Я буду в зоне наблюдения с Рио.

– Бакстер, а ты не хочешь взять этот раунд? Я побуду в наблюдении. – Пибоди перевела взгляд на Еву. – Ты не против?

– Валяй.

– Спасибо.

– Как ты собираешься действовать?

– Жестоко и злобно. Никаких сделок, никакой игры в доброго копа. Он вспыльчив. Давай его разозлим.

– Мне нравится такой стиль.

Они вошли вместе. Ева водрузила стопку файлов на стол, за которым сидел Чейз с тремя адвокатами.

– Включить запись. – Ева прочитала данные. – Тут на один «пиджак» больше, чем требуется. – Она вскинула руку, не давая им возразить. – Все, что свыше двух представителей, – на мое усмотрение. Один из вас уходит отсюда.

– Поскольку мистер Чейз является британским гражданином, а абсурдные обвинения, выдвинутые против него, весьма серьезны, мы требуем особого представительства: по международному законодательству, по уголовному законодательству и по налоговому законодательству.

– Да мне фиолетово, что вы там требуете. Один из вас уходит. Сию минуту, или этот допрос окончен, а ваш клиент отправляется обратно в камеру, пока вы не сведете свое представительство к двум.

– Мы рассчитываем на любезность с вашей стороны.

– Можете не рассчитывать. Детектив. – Ева повернулась к двери.

– Я могу представлять международный и уголовный аспекты. – Единственная женщина, брюнетка лет пятидесяти, заговорила четким голосом без акцента. – Я считаю, что в интересах нашего клиента прояснить ситуацию без дальнейших проволочек.

Один из мужчин поднялся и чопорно вышел из комнаты.

– Мистер Чейз, вам зачитали ваши права, не так ли?

Ответом ей было каменное молчание. Опять заговорила женщина:

– Мистер Чейз признает, что права ему зачитаны.

– Или я услышу это от него самого, под запись, или опять-таки допрос окончен.

– Мне зачитали права, – огрызнулся Чейз. – И при этом меня избили. Я подам жалобу на полицейскую жестокость.

– На мой взгляд, выглядите вы нормально. Хотите потребовать медицинского осмотра, чтобы задокументировать телесные повреждения, нанесенные вам при аресте?

– Вы напали на меня.

– Позвольте с вами не согласиться. Это вы на меня напали, и нападение зафиксировано съемкой. Итак, вам понятны ваши права и обязанности, мистер Чейз? Он отвечает, – снова предупредила Ева. – Под запись.