– Ты практиковался в затягивании петли, Рэндал? Узел безупречный, ничего не скажешь. Нужна твердая рука и большая практика, чтобы затянуть удавку по всем правилам искусства.

Услышав звонок, Ева вышла из спальни и спустилась вниз, чтобы встретить бригаду «чистильщиков» и объяснить им, что где находится. Рорк сидел в гостиной с Джейком и Рашель. Джейк ссутулился и свесил руки между колен. Его глаза, как и глаза Рашель, молча сидевшей рядом, вспухли и покраснели от слез.

– Я хочу видеть отца, – сказал Джейк, не поднимая головы. – Я должен его увидеть. Я должен поговорить с дедушкой и бабушкой.

– Я скоро вам это устрою. Обещаю. – Ева присела на низкий столик перед ним. – Джейк, когда вы в последний раз видели отца или говорили с ним?

– В пятницу. Мы устроили на работе панихиду по Нэт и Бику. Их семьи не захотели устраивать поминальную службу в городе. Мы хотели хоть как-то их помянуть. Мы все там были.

– В котором часу это было?

– К концу рабочего дня. Около четырех. Партнеры разрешили всем, кто хочет, уйти домой после поминальной службы. Мы с отцом ушли вместе где-то около пяти. Он спросил, не хочу ли я зайти куда-нибудь выпить, но я отказался и поехал домой. Надо было пойти с ним. Надо было поговорить с ним.

– Он казался расстроенным, подавленным?

Джейк вскинул голову, его глаза вспыхнули негодованием.

– Ради всего святого, это же была панихида!

– Джейк, – прошептала Рашель и погладила его по колену. – Она же пытается помочь.

– Он мертв. Чем она может помочь? С какой стати ему себя убивать? – возмущенно спросил Джейк. – Зачем он это сделал? Он был силен и здоров, он преуспевал. Он… Боже, он был здоров? Может, он был болен, а мы ничего не знали?

– Я еще раз задам вам тот же вопрос: в последнее время он выглядел расстроенным или подавленным?

– Я не знаю. Он был печален. Нам всем было грустно. Да что там, мы были в шоке. Пожалуй, в пятницу он немного нервничал. Он был какой-то дерганый. Пригласил меня выпить, но у него это вышло как-то машинально. Ему не хотелось задерживаться и общаться. Точно так же, как и мне.

– Вам известно, где он играл?

– Это было раньше. Господи, это было сто лет назад! Он завязал.

– Хорошо. Он не упомянул, куда направляется, когда вы расстались в пятницу?

– Нет. Не знаю. Я как-то внимания не обратил, не придал значения. Боже, я должен сказать маме. Они развелись сто лет назад, но она должна знать. И дедушка с бабушкой. – Джейк опять схватился за голову. – Я не знаю, как они это выдержат. На них столько всего свалилось в последнее время…

– Вы могли бы назвать своего отца человеком религиозным?

– Папу? Нет, что вы, совсем нет. Он говорит, что надо брать от жизни все, потому что, когда умрешь, на этом все и кончится. – Голос Джейка запнулся. – Вот все и кончилось.

– Он когда-нибудь ходил под парусом?

– Под парусом? – Джейк поднял голову и растерянно взглянул на Еву. – Нет, он не любил воду. А что?

– Просто интересуюсь. У него были серьезные отношения с кем-нибудь?

– Нет. Ему нравились женщины, но он просто… курсировал.

– Он что-нибудь делал по дому? Готовка, уборка?

– У него слуга-робот.

– Хорошо. Я прикажу патрульному доставить вас и Рашель к дому вашего деда.

– Я хочу увидеть отца. Я должен его увидеть.

– Вы и ваши родственники сможете его увидеть, как только это станет возможным. Но не сейчас и не здесь. А теперь идите. Вам надо побыть с семьей.

Проводив их, Ева начала методичный обыск первого этажа.

– Он оставил записку на компьютере, – сказала она Рорку.

– Удобно.

– И не говори. На самом деле лишь очень небольшой процент самоубийц оставляют записки. Признался, что нанял кого-то убрать Копперфильд и Байсона.

– Опять-таки удобно.

– Да, мы с тобой на одной волне. – Ева осмотрела небольшой кабинет и перешла в столовую. – Убийства не были профессиональными, это раз. Нет, конечно, он мог нанять какого-нибудь недотепу. Но кому он мог доверить информацию, которую под пыткой вырвали у Копперфильд?

– Только тому, кто сам напрямую замешан.

– Точно. Он написал, что потерял душу и отправляется в Геенну. В Геенну с большой буквы Г. Для меня это означает религиозный фанатизм или, по крайней мере, веру в то, что там, внизу, нас ждет большой огонь. Да, и петля выглядела так, будто ее затянул профессиональный палач, или опытный моряк, или вожак бойскаутов. Словом, человек уравновешенный и точно знающий, что он делает.

Ева прошла в кухню, открыла двери в кладовую, до отказа заполненную провизией, потом двери чулана.

– А где робот?

– Здесь его нет. Может, наверху?

– Сейчас проверю. Может, тебе пока поиграть в электронщика, проверить сигнализацию, диски и так далее?

– Речь идет об убийстве, лейтенант?

– Похоже на то. Посмотрим, что скажет судмедэксперт. Но кое-что уже просматривается. Почему дверь открыта и сигнализация отключена?

– Кто-то хотел, чтобы тело было найдено быстро и без проблем.

– Вот видишь. Зачем человеку, задумавшему покончить с собой, приглашать сына на выпивку за пару часов до самоубийства? Он просто не станет этого делать. А если уж решил пригласить сына на выпивку, он будет настаивать: «Мне надо с тобой поговорить. Мне надо снять камень с души». Но он ничего подобного не сделал. И вообще, что мы тут имеем? – продолжала Ева, повернувшись к Рорку. – У нас тут человек, который любит хорошо пожить, причем на любые доступные средства. Никаких прочных связей, ни малейшего реального интереса в семейном бизнесе. Отец – деспот, сын наступает на пятки, а сам он – паршивая овца в семье. Но он знает, как позаботиться о своих удобствах. И у него есть проблема с азартными играми.

– Есть или была?

– Ну, поскольку он уже ласты склеил, хотя я понятия не имею, что это за ласты такие и сам ли он их склеил, можем сказать, что была. Но я держу пари, что эта проблема была у него до самого последнего часа. Ничего он не завязал. Играть на неучтенные деньги – отличный способ их отмывания. Что-то я тут не вижу мученика совести. Я вижу оппортуниста, который рванул бы в бега, обгоняя ветер, при одной только мысли, что полиция взяла его след. И еще я вижу лопуха, которого просто подставили. Я вижу козла отпущения.


Робот-слуга так и не был обнаружен на месте, а диски с камер наблюдения за пятницу, согласно утверждению ее любимого электронщика, были изъяты и заменены на чистые.

– Наверняка в его организме будет найден транквилизатор, – сказала Ева. – Что-нибудь такое, что можно было бы приписать желанию расслабиться, перед тем как накинуть петлю себе на шею. А если хорошенько поищем, может, мы найдем и след электрошокера на теле.

– Зачем его убивать?

– Может, он начал жадничать, потребовал увеличить долю. Может, ему не понравилось, что убили друзей его сына, может, он занервничал. Как бы то ни было, он стал обузой… а заодно и удобным козлом отпущения. Допустим, я куплюсь на предсмертную записку, на всю эту инсценировку, упакую все свои игрушки и уйду. Повесить дело на этого парня – значит, замазать репутацию аудиторской фирмы. Будут принесены извинения, «нам очень жаль, но Фонд Баллока вынужден передать свои счета другой компании. Слишком шумный скандал, это вредит нашему имиджу». Их адвокаты потребуют изъятия счетов, и в фирме не останется никаких записей, свидетельствующих о мошенничестве, ни следа, ни намека. Насколько мы можем судить, все лица, которым что-то было известно, мертвы.

– Все концы зачищены.

– Убийце это нравится. Два удушения, одно повешение. В основе лежит по сути своей один и тот же метод. Он забирает робота: вдруг в базе памяти сохранились записи о его визитах в этом дом. Ведь он бывал здесь раньше, зуб даю. Знал, где что лежит.

– И он пришел не с пустыми руками, – подсказал Рорк.

– О да, он подготовился. Приходит в дом. Давай поговорим. А может, заодно и выпьем? Подсыпает транквилизатор в вино. Хозяина развезло. Позволь мне помочь. Давай я отведу тебя наверх. Заводит его в спальню, кладет на пол. Вырубает электрошоком, если есть такая необходимость. Пишет записку на компьютере. И вот тут он дал маху, на мой взгляд, потому что вложил в текст слишком много самого себя. «Душу потерял», «Геенна» с большой буквы. Он обвязывает веревкой люстру, делает петлю со скользящим узлом, взгромождает одурманенного или оглушенного электрошоком Рэндала Слоуна на стул, потом пинком вышибает стул и наблюдает за спектаклем. Да, он обязательно остался понаблюдать, – решительно тряхнула головой Ева. – Точно так же, как он наблюдал за Натали и Биком. Понаблюдать за лицом, за глазами… Рэндал бился, брыкался, сбросил шлепанцы, хватался за веревку… Я добыла из-под ногтей убитого волокна, похоже, от веревки. На это требуется время. Повешение – не самый быстрый способ убийства, если только шейные позвонки не ломаются при падении тела. Он страдал, но он получил по заслугам.

Ева прошлась по опустевшей спальне, огляделась вокруг.

– Он мог приехать на своей машине, но это необязательно. Мог воспользоваться и общественным транспортом, лучше всего – метро. И уехать мог точно так же, и робота с собой увезти, если отключил все его функции, кроме мобильности.

– Значит, ты будешь искать мужчину с роботом.

Ева улыбнулась.

– Может быть. – Тут подал голос ее коммуникатор. Ева вытащила его из кармана и поднесла к уху. – Даллас.

– Скоро второй тайм, так что я хочу все сделать по-быстрому.

Она нахмурилась, глядя на лицо Фини на видеопанели.

– Если бы ты хотел сделать все по-быстрому, перезвонил бы мне два часа назад.