– Нам доставили кресло-качалку с электронной системой управления, приобретенное в розницу в торговом заведении под названием «Белый аист». Что прикажете мне с ним делать?

Ева помолчала.

– Стареешь, дружок, стареешь. Надо же – так подставиться! Ладно, не буду тебе говорить, куда ты можешь его засунуть, это слишком очевидный ответ. Поставь его в эту… ну… в гостиную на втором этаже. Ну, где вечеринки проводятся.

– Прекрасно. Впредь буду вам очень признателен, если вы соизволите заранее уведомлять меня о любых доставках.

– Впредь буду тебе очень признательна, если ты соизволишь надеть мешок на голову, прежде чем появишься на экране моего телефона.

Она отключила связь, весьма довольная собой.

– Ну, вы даете! С вами не соскучишься, – заметила Пибоди. – Значит, так, после смены я быстренько смотаюсь домой, заберу все вещички и двину к тебе. Мне прямо не терпится увидеть кресло и начать его украшать к завтрашнему дню.

Ева издала боевой клич индейцев.

– Ты же знаешь, ей понравится.

– Да, знаю. Ей понравится.

– Она будет вроде как Царицей Пчел. Что-то в этом роде. Ей понравится.

– Царица Мэвис. – Ева, улыбаясь, ловко проскочила на красный свет. – Ей бы надо эту, как ее… – Она очертила круг у себя над головой.

– Корону? Сделаем.

– Да не корону, это слишком просто. Другую штуку. Ну, как ее? Эту… ну… тиару.

– Бесподобно! Полный отпад. Видишь? – Пибоди шутливо стукнула Еву кулаком в плечо. – Видишь? У тебя получается. Ты сумеешь это сделать.

– А куда ж я денусь?


Со всем своим новым багажом – заявлениями, впечатлениями, подозрениями – Ева вернулась в управление. Там она все систематизировала, написала отчеты, еще раз обдумала вновь услышанное. Потом она подошла к доске и начала прикреплять рядом с фотографиями имена и ключевые слова, соединяя их стрелочками.

– Тебе нужна доска побольше. – В кабинет вошел Рорк, держа пальто на сгибе локтя.

– Только об этом и слышу.

– Видит бог, тебе нужен кабинет побольше.

– Мне и этого хватает. Что ты здесь делаешь?

– Ищу, кто подвез бы меня до дому. Улаживал кое-какие дела наверху. – Увидев, как она нахмурилась, он подошел и провел пальцем по маленькой ямочке у нее на подбородке. – Дело сделано, и все остались довольны, насколько это вообще возможно.

– Полная хрень!

– В жизни такое часто бывает. Полагаю, для тебя это имеет смысл. – Он небрежно перебросил пальто через спинку ее кресла и обогнул доску. – А-а, да, теперь вижу. Внутренние связи. Этот большой мир полон любопытных и весьма хитро переплетающихся цепочек.

– Что сказал Уитни?

– Официально или неофициально? – осведомился Рорк, не отрывая взгляда от доски.

– Что он сказал официально, я уже знаю.

– Ну, значит, неофициально. Он сказал, что все это – чушь собачья. Это его подлинные слова. – Рорк перевел взгляд на ее лицо и покачал головой. – Как я погляжу, с тебя этого довольно. Тебе не нужно, чтобы он посмотрел тебе в глаза и сказал, что он тебе доверяет и уважает тебя. Чтобы он лично перед тобой извинился.

– Нет, не нужно.

Рорк пересек кабинетик и закрыл дверь.

– Может, это и чушь собачья, но именно эта чушь собачья держит тебя в этой чертовой ступе, которую ты называешь кабинетом, вместо того чтобы занять капитанское кресло.

– Я хочу быть в этом кабинете. И не надо мутить воду. Я делаю именно то, что мне нравится. Именно то, что у меня лучше всего получается.

– Не говори мне, что тебе не нужны капитанские нашивки, Ева.

– Я когда-то думала, что нужны. – Она провела рукой по волосам, стараясь мысленно переключиться на другую тему. – Я бы от них не отказалась, если бы мне их предложили… на моих условиях. Слушай, это же ты у нас увлекаешься всякой ирландской мутью. Ну, судьба, рок, всякое там мумбо-юмбо…

Его губы дрогнули в улыбке.

– Я хочу сказать: иногда происходит именно то, что суждено. Мне суждено быть в этом кабинете, делать эту работу. Я в это верю.

– Ладно. – Кабинетик был так мал, что ему не пришлось делать ни шагу, чтобы дотронуться до нее, обнять, провести ладонями по ее рукам. – И еще твой начальник просил тебе передать: он ничуть не сомневается, что дело будет должным образом раскрыто.

– Вот и хорошо.

– Мне поискать для себя отдельный транспорт, или ты тоже скоро собираешься домой?

– Могу продолжить дома. Дай мне десять минут. Эй, – вдруг нахмурилась Ева, когда он открыл дверь. – Пожалуй, ты задолжал мне ужин.

Рорк улыбнулся.

– Пожалуй, задолжал.

– Но нам придется остановиться по дороге. Мне нужна тиара.

– Это в придачу к твоему скипетру?

– Да не для меня это, господи! Мэвис. Эта заваруха завтра у нас дома. Тиара – это мотив или что-то в этом роде. А скипетр – это такая штука…

Ева стиснула кулак и взмахнула рукой прямо у него перед носом. У Рорка брови полезли на лоб от изумления.

– Голова садовая, – улыбнулся он.

Ева тоже засмеялась и отвела руку подальше.

– Это что-то типа палки? Как у регулировщика?

– Типа того.

– Ну, значит, это мы тоже найдем. А может, ты заодно сообразишь, как нам найти какой-нибудь магазинчик, где можно купить театральные костюмы, чтобы мы все это забрали по дороге на ужин.

Это оказалось на удивление просто: найти тиару, усеянную стразами, и пластиковый скипетр, тем более что заниматься покупками ему пришлось вместе с Евой – женщиной, которая норовила схватить любой предмет, хотя бы приблизительно подходящий под описание, и бежать из магазина без оглядки.

Хорошо зная свою жену, Рорк выбрал итальянскую кухню и повел Еву в маленькую тесную тратторию, где обстановка была простой, а еда – превосходной. С той самой минуты как перед ней поставили тарелку спагетти с мясными тефтельками, Ева больше не заговаривала о деле, и Рорк тоже решил эту тему не поднимать.

– Ты сегодня не обедала.

Ева принялась наматывать спагетти на вилку.

– Верно, но я съела пончик. И я, кажется, забыла тебя проинформировать, что Пибоди и Макнаб сегодня ночуют у нас.

– Проинформировать?

– Соммерсет. Он разозлился, потому что я забыла сказать ему про доставку, а это как раз сегодня. Ну, в общем, Пибоди хочет все украсить к смотринам детского приданого… Лично я этого не понимаю. Ты получаешь праздник, подарки, угощение, все дела… Чего еще надо? Какие украшения?

– Я полагаю, мы это скоро узнаем. Что ж, это очень удобно. Завтра я захвачу Макнаба, и мы с ним поедем заниматься каким-нибудь чисто мужским делом.

– «Поедем»? Ты хочешь меня бросить? – В глазах у Евы вспыхнула паника. – Ты разве не останешься?

Рорк поднес ко рту порцию спагетти.

– Нет в мире ничего такого, что ты могла бы сказать, сделать, предложить – включая извращенные секс-услуги, – чтобы заставить меня приблизиться хотя бы на сотню ярдов к смотринам детского приданого.

– Черт. – Ева насадила на вилку сразу пару тефтелек. – Даже если бы я вся обмазалась шоколадным соусом?

– Даже в этом случае.

– А если будут взбитые сливки? И хореография?

– Отменное предложение, уверяю тебя, тем более что ты в отчаянном положении. Но мой ответ: нет. Я уже обо всем договорился, мы с Леонардо уходим. И мы с удовольствием включим Макнаба в наш маленький отряд.

– А вдруг что-нибудь пойдет не так? – Ева схватила его за руку. – Вдруг эта устроительница банкетов запсихует? Иногда с ними это бывает. А вдруг кто-то из беременных начнет рожать?

Вместо ответа Рорк лишь поднял свободной рукой свой бокал с вином.

– Ладно, черт с тобой. – Ева мученически закатила глаза. – Я сама справлюсь. Но это гнусность, если хочешь знать мое мнение. Это подло, что ты можешь уйти и где-то там накачиваться пивом, пока я одна несу вахту в инкубаторе. И все только потому, что у тебя есть пенис.

– За кружкой пива мы будем вспоминать о тебе с любовью: я и мой пенис.

Ева съела еще немного спагетти, потом у нее на губах появилась неторопливая злорадная улыбка.

– Ничего, все равно тебе придется поприсутствовать в родильной палате, когда она начнет рожать.

– Заткнись, Ева.

– И твой пенис тебя не спасет, приятель.

Рорк молча взял хрустящую хлебную соломинку, разломил и так же молча предложил ей вытянуть длинную или короткую.

– У вас завтра будет игра в фанты? С призами?

Ева поморщилась. Этот человек умел жалить, когда хотел.

– Ладно, я заткнусь. Хочешь поговорить об убийстве?

– С удовольствием.

Она рассказала ему обо всех последних событиях, пока они доедали ужин и неторопливо пили капучино.

– Стало быть, Кавендиш и его секретарша что-то знают и темнят.

– Скверные флюиды по всему полю. Вся эта контора какая-то мутная, и он пляшет, когда секретарша дергает за ниточки.

– Его я не знаю, а вот с другими персонажами сегодняшней постановки встречался.

– Основные данные на него у меня есть. Сорок шесть лет, богатенький мальчик с трастовым фондом. Любит сквош. Я имею в виду игру. Два брака. Жену номер один бросил восемь лет назад. Один ребенок, девочка, двенадцать лет. Мать получила права опеки и переехала в Париж. Вступил в брак с женой номер два, как только оформил развод с номером первым. Ей двадцать девять лет. Бывшая манекенщица. Мое мнение: он ушел от стартовой жены к декоративной жене, являющейся для него символом успеха, а теперь крутит на стороне с секретаршей. – Ева задумчиво прищурилась, потягивая кофе с пеной взбитых сливок. – А она ходит во всем кожаном, носит высокие ботинки на каблуках и стегает его хлыстом, когда они этим занимаются, чтобы он лаял, как собачка.