Нора Робертс - Ошибка смерти

– Никогда не стоит складывать все яйца в одну корзину.

– Как скажешь. – Еве пришлось подавить зевок. – Эти бухгалтера гребут бабки граблями, а потом опять размазывают их повсюду.

– Деньги в чем-то похожи на навоз. Ты ничего не сможешь вырастить, если не размажешь его повсюду.

– Я ничего подозрительного найти не смогла, но это не показатель: мне кажется, мои мозги спеклись где-то на втором часу. Уровень жизни соответствует доходам, доходы соответствуют дивидендам, прибылям, инвестициям и т. д. и т. п. Если кто-то из них что-то химичит на стороне, у них это глубоко закопано.

– Я посмотрю, не удастся ли мне что-нибудь выкопать. Ну, а пока у меня есть пара клиентов, которые демонстрируют постоянный прирост прибыли за последние два года. Возможно, это хороший менеджмент, – добавил Рорк. – Или везенье. Или инсайдерская информация.

– С представительствами в Нью-Йорке?

– Да.

– Отлично. Теперь мне есть чем их запугивать и терроризировать. Это искупает долгую ночь с цифрами. – Ева принялась за омлет с заметно возросшим аппетитом. – Рорк, допустим, ты химичишь с бухгалтерией, что-то покупаешь или продаешь под прилавком, действуешь в «серой зоне» закона и этики.

– Я?! – Рорк мастерски изобразил оскорбленную невинность и глубокий шок. – Да как у тебя язык повернулся?

– Не валяй дурака, только допустим. Если бы ты этим занимался, а кто-то из твоих служащих об этом прознал, что бы ты стал делать?

– Я бы все отрицал, а сам тем временем по-быстрому уничтожил бы все, что меня уличает, подчистил бы данные, сфабриковал бы другие, если бы понадобилось. Ну и в зависимости от того, как дело повернется, я дал бы служащему прибавку или перевел бы его куда-нибудь.

– Другими словами, есть масса способов замылить дело, если это вопрос денег. А вот убивать двоих – это крайность. Это значит, поддавать жару. Теперь уж копы точно начнут копать.

– Да, убийство – это слишком сильная и глупая реакция. Кто-то принял дело близко к сердцу, хотя это всего лишь бизнес.

– Вот и я так думаю. Это личное.

Так как ей хотелось обсудить это дело с Мирой, Ева переслала файлы на ее рабочий компьютер в Центральном управлении, а затем позвонила строгой секретарше главного полицейского психиатра и записалась на прием.

По пути в центр города Ева заметила воздушную рекламу:

«Но кто может заинтересоваться распродажами в магазине под названием «Пещера Аладдина»? – удивлялась Ева. – Что там можно купить? Лампы, начиненные джиннами? Неликвидные ковры-самолеты?»

Для покупателей, соблазнившихся скидками, было еще слишком рано. Даже для туристов было еще рановато, кроме разве что самых оголтелых. Жители Нью-Йорка деловито направлялись на работу или с работы, у многих уже с утра были назначены встречи за завтраком. Приходящая прислуга, ежась от холода, дожидалась автобусов, которые должны были доставить ее в квартиры или городские особняки для ежедневной уборки.

А в метро под ногами Евы дремало под стук колес еще больше народу.

На каждом углу уже стояли лоточники, зорко выслеживая в толпе желающих отведать зубодробительно черствых бубликов и смертельной отравы, выдаваемой за кофе. Над решетками грилей поднимался дымок: сигнал для тех, кто был настолько голоден – или настолько безумен, – чтобы соблазниться омлетом из восстановленного белка.

На тротуарах уже раскрывали столы торговцы, толкавшие поддельные дизайнерские товары «серого» рынка. «В такой холодный день, с ветром, пробирающим до костей, и облачным небом, готовым в любую секунду разразиться снегом, самым ходким товаром будут шарфы, шляпы и перчатки», – решила Ева.

Ее прогноз подтвердился: не успела она въехать в гараж управления, как пошел снег вперемежку с ледяным дождем.

У себя в кабинете Ева взяла кружку кофе, села, вскинула ноги на стол и принялась изучать доску с фотографиями.

«Это что-то личное», – снова подумала она.

Джейк Слоун поддерживал личные отношения с обоими убитыми.

Лайла Гроув пыталась установить личные отношения с убитым мужчиной.

Кара Грин, заведующая отделом, в котором работала убитая, если верить ее собственным словам, поддерживала дружеские отношения с обоими убитыми.

Все три поколения Слоунов проявляли личный интерес к Копперфильд.

И все вышеперечисленные лица имели значительные доли в капитале фирмы, были заинтересованы в ее успехе, в ее репутации.

Ева наклонила голову и перевела мысли в другое русло. Какая связь существует между всеми этими людьми внутри фирмы?

Она загрузила в компьютер данные, которые дал ей Рорк, и начала искать эту связь.

Пока она работала, Рорк вошел в кабинет майора Уитни. Уитни поднялся и протянул ему руку.

– Спасибо, что согласились принять меня вот так сразу, без предупреждения, – начал Рорк.

– Это не проблема. Могу я предложить вам кофе?

– Нет. Я вас надолго не задержу. – Рорк раскрыл портфель и вынул тонкую папку с бумагами. Он заставил своих адвокатов работать всю ночь. – Как я понимаю, возникли опасения, касающиеся следствия по делу об убийстве Копперфильд и Байсона, а также этической стороны моих отношений с ведущим следователем.

– Почему бы вам не присесть?

– Ну, хорошо. Вот здесь, – все так же холодно продолжил Рорк, положив папку перед Уитни, – находится документ, составленный моими адвокатами. Документ обязывает меня никоим образом не использовать любые данные, с которыми я мог бы ознакомиться через ведущего следователя по этому делу в ходе расследования.

Уитни бросил взгляд на бумаги и вновь перевел его на Рорка.

– Я вижу.

– В документе также говорится, что, если мне будет предоставлен доступ к этим данным, я обязан работать с ними вслепую. Только цифры, без имен и названий организаций. Документ весьма детализирован. Если я нарушу какое-либо из указанных в нем условий, меня ждет суровое наказание. Разумеется, вы захотите, чтобы ваш юротдел прошелся по документу частым гребнем, прежде чем дать свое разрешение. Любые изменения или дополнения, внесенные в текст, должны быть согласованы с моими адвокатами. Документ должен отвечать интересам всех сторон.

– Я позабочусь, чтобы это было сделано.

– Вот и прекрасно. – Рорк поднялся на ноги. – Разумеется, всякого рода документы и содержащиеся в них юридические тонкости не могут предусмотреть все. Например, они не могут помешать мне солгать, обойти юридические препоны, использовать мою жену и двух жестоко убитых молодых людей ради собственной финансовой выгоды. Но я хотел бы надеяться, что ваш Департамент и представляемая вами служба отдают себе отчет: следователь, ведущий дело, никогда этого не допустит. – Он выждал минуту. – Я хочу услышать от вас, что вы не подвергаете сомнению порядочность лейтенанта. Не просто хочу, я, черт побери, на этом настаиваю.

– Я никогда не подвергал сомнению порядочность лейтенанта Даллас. И никто никогда не ставил ее под вопрос.

– Значит, под вопросом только моя порядочность?

– Официально Департамент и представляемая мною служба обязаны обеспечить защиту частной сферы жителей города Нью-Йорка, позаботиться о том, чтобы информация, собранная или обнаруженная в ходе данного расследования, не была использована во вред, ради личной выгоды или в любых незаконных целях.

– Я полагал, вы меня достаточно хорошо знаете, – бросил в ответ Рорк, едва удерживаясь на краю скользкого утеса своей ярости. – По крайней мере, настолько хорошо, чтобы не сомневаться: я никогда ничего такого не сделаю, что могло бы плохо отразиться на моей жене, поставить под удар ее репутацию или ее карьеру.

– Я хорошо вас знаю, – кивнул Уитни. – Я достаточно хорошо вас знаю, чтобы ни на минуту в этом не усомниться. Поэтому неофициально все это чушь собачья. – Уитни так резко взмахнул рукой, указывая на бумаги, что они разлетелись по столу. – Бюрократическая, политиканская суета, ритуал целования начальственных задов, который бесит меня ничуть не меньше, чем вас. Могу предложить вам мои личные извинения на этот счет.

– Свои личные извинения вы могли бы предложить лейтенанту.

Теперь Уитни поднял брови.

– Лейтенант Даллас не является гражданским лицом, она находится под моим командованием, политика Департамента ей известна. Я не стану извиняться за то, что проинформировал подчиненную о проблеме, которая могла возникнуть в ходе следствия. Да и она сама не стала бы извиняться, будь она на моем месте.

– Она собирается официально привлечь меня в качестве гражданского эксперта-консультанта.

– Да, мне следовало это предвидеть. – Уитни хмурился, откинувшись на спинку кресла. – Она бросает вызов каждому, кто посмеет усомниться в ее порядочности. Или в вашей. И все же… – Теперь он в раздумье побарабанил пальцами по столу. – Значит, пока идет следствие, вы находитесь под нашей эгидой, и это в какой-то степени прикроет нашу задницу. Ну а ваш документ – я полагаю, он недаром такой пространный и подробный, – прикроет все, что осталось. Но нам не помешало бы объективное освещение в СМИ.

– Это можно устроить, – заверил его Рорк.

– Не сомневаюсь. Я отдам это на одобрение в наш юротдел и согласую с комиссаром Тибблом.

– Прекрасно. Не буду вам мешать.

Уитни поднялся из-за стола.

– Когда будете говорить с лейтенантом, передайте ей, что я ничуть не сомневаюсь: дело будет должным образом раскрыто.

«И это, – подумал Рорк, – единственное извинение, на какое Ева может рассчитывать».