–

Конечно. Может, раз уж Вы все равно идете меня провожать, заодно и покажете, где здесь у вас туалет? – театрально покачнулась мадмуазель Дюмаж.


Глава 50.


Следующим днем, коротая время полета до штаба ЦРУ, Кассандра раздумывала над выступлением на брифинге по делу Газини

Лавелло, мысленно убирая из своего отчета пункт за пунктом. Разложив по секундам время своего пребывания в лагере генерала, она пришла только к одному однозначному выводу, верить в который ей самой не хотелось – против нее играли свои же люди. Больше всего на роль кукловода подходил генерал Хаффман, о котором упоминал директор Прескот. Еще в тот вечер, когда Ричард обмолвился о нем, Кассандре показалось странным, что человек, проявляющий к делу столь живой интерес до ее назначения на эту миссию, так быстро отстранился от нее, стоило агенту Хартли появиться на горизонте. Теперь, обладая большей информацией, она все больше убеждалась, что Хаффман причастен к планируемому перевороту. В его руках находились все разведданные по региону, на его армию была возложена обязанность осуществлять охрану правопорядка, установленного Узочи Турнье, и защищать кресло американского ставленника в случае, если Лавелло все же совершит попытку военного переворота. А главное именно мимо этого человека проплывали миллиарды, облаченные в скромную форму необработанных алмазов. У генерала Хаффмана были цель и

средства на ее реализацию. Но только ли у него одного?

Выполнять задание одной становилось все сложнее, а довериться кому-то из Лэнгли Кассандра опасалась. Конечно, можно было рассказать все Ричарду и просить его о помощи, но велика была вероятность, что вместо сотрудничества он отзовет ее с задания и «в лоб» пойдет войной на Хаффмана. Нет, здесь надо было действовать умнее. Но как именно, этого Катя Морозова еще не придумала.


***


–

Вы пробыли с Газини Лавелло весь день, но так ничего и не узнали?– допытывался у агента Хартли генерал Хаффман, – Вы не добыли ни одной четкой фотографии, ни одного нового имени, ничего!

–

Я бы не сказала, что ничего не узнала, – пыталась оправдаться Лаки, передавая генералу свой отчет, – а что касается фотографий, то в их плохом качестве я не виновата. Фотографии, сделанные «часами», получились размытыми, а камеру из самолета и вовсе было решено снять.

–

А я говорил, что нужно было отправить к Лавелло моего человека, но вы, конечно, решили послать на миссию профессионального шпиона, – на этот раз обратился Алан Хаффман к своим коллегам из ЦРУ, – теперь у вас нет ни фотографий, ни дельных разведданных, зато ваш профессионал умудрилась снизить и разбить стоимость поставки оружия до неотслеживаемой суммы. Поздравляю, господа.

–

Генерал Хаффман, мы и не ожидали, что агент Хартли в первую же встречу получит всю необходимую информацию. Эта миссия марафон, а не спринт. В то же время, благодаря полученным от нее данным, мы знаем место дислоцирования лагеря Газини, количество его сторонников… – заступался за Лаки ее куратор от Лэнгли.

Спор между ЦРУ и представителями вооруженных сил разгорался на глазах. Добившись желаемого, агент Хартли внимательно следила за словами и действиями обоих сторон, надеясь найти в их поведении хоть какие-то отклонения, которые позволили бы ей понять, кто был предателем. Но, в отличие от самопровозглашенного генерала Лавелло, люди, участвующие в брифинге были профессионалами высокого класса – «прочитать» их, тем более в родной для них среде, было невозможно.

«Что же, похоже, мне еще долго придется носить имя Николь Дюмаж», – подумала Кассандра, внимательно всматриваясь в лицо Алана Хаффмана, отстаивающего важность своей армии в деле защиты жителей Центральной Африки от кровавого генерала Лавелло.


***


–

Мне нужна помощь твоего отдела, – голос Лаки, раздавшийся в темноте квартиры Дэвида Грина, до смерти напугал ее хозяина.

–

Черт, Лаки, нельзя так пугать людей, тем более, когда у них при себе пистолет, – воскликнул Дэвид, включая освещение, – какого черта ты вообще делаешь в моей квартире?

–

Очевидно… прошу тебя о помощи, – пожала плечами взломщица.

–

Почему бы тебе не попросить о помощи друзей? Ах да, забыл. Ты же не заводишь друзей. Ты либо занимаешься с людьми сексом, либо… Не знаю даже, похоже на этом список и исчерпывается, – огрызнулся Грин.

–

Ты как всегда сама воспитанность, – изобразила улыбку Лаки, – но ты не прав, у меня есть друзья. Кстати, ни с одним из твоих родителей я не спала…

–

Чего нельзя сказать о Ричарде, – перебил ее Дэвид.

–

И это сейчас абсолютно не важно. Мне нужна помощь твоего отдела, а не директора Прескота.

–

Жаль тебя расстраивать, но я не собираюсь тебе помогать. У меня сейчас своих дел по горло.

–

Скажи ты мне эту фразу, будучи проституткой, я бы от тебя отстала, по крайней мере до того времени, пока твое горло не освободилось бы, а так…сомневаюсь, что ты действительно настолько занят, что не можешь даже выслушать меня.

–

Я смотрю, в Лэнгли твои и без того сомнительные манеры приобрели особый шарм. Полагаю, что избавиться от тебя можно только силой выставив за дверь…?

–

Или дать мне десять минут твоего непредвзятого внимания, – изменила тон Кассандра.

–

У тебя есть пять, – скрестил руки на груди Дэвид.

–

Хорошо. Тогда сразу к делу. В Лэнгли меня поставили на дело генерала Газини Лавелло, замышляющего военный переворот в Центральноафриканской республике. Моим заданием было втереться к нему в доверие и выяснить, стоит ли за организацией переворота сам генерал или ему кто-то помогает, кто-то более могущественный, возможно даже правительство более развитой страны. Меня под видом контрабандистки оружием отправили в его лагерь. На первом этапе мне нужно было сделать качественные фотографии Лавелло и его ближайшего окружения, а также узнать все, что возможно, о месте его дислокации и сторонников.

–

Хочешь сказать, что у главного офиса ЦРУ не было даже фото генерала? – спросил Дэвид.

–

Вот, что у нас было, – передала Лаки фотографии с изображением Газини, как по заказу сделанные в полутьме и с низким разрешением.

–

Это ты называешь фотографиями? Что на них вообще можно разглядеть? – хмыкнул агент Грин.

–

Если немного поколдовать над фотографией, кое-что проясняется. У цели ассиметричное лицо. Похоже, в детстве парню серьезно доставалось. Начнем с правого уха. Уверена, его не раз ломали, поэтому сейчас оно деформировано и слегка оттопырено. Теперь обрати внимание на лицо: его правый глаз немного косит, а уголок рта приопущен. Видимо, прежде чем стать генералом, он несколько лет подрабатывал боксерской грушей.

–

Ладно, ты гений Фотошопа. Что дальше?

–

Во время моего пребывания в лагере генерала мне удалось сделать несколько удачных снимков, но из-за подозрений, которые у меня возникли, я скопировала самые качественные из них к себе и удалила их со встроенной в часы карты памяти. Когда я давала отчет по делу в головном офисе, нам показали, что мне удалось заснять. Представь мое удивление, когда я поняла, что кто-то уже после меня уменьшил качество или вовсе удалил фотографии, которые я посчитала недостаточно качественными и оставила для Лэнгли.

–

Это немного странно, но я все еще не понимаю, зачем моя команда тебе понадобилась.

Когда генерал Лавелло встречал меня у трапа, он подготовил небольшую хитрость. Выставил вместо себя какого-то беднягу, а сам встал в крайний ряд телохранителем. Как только я начала приветствовать подставного генерала, его голову прострелил снайпер…

–

Не хочу тебя расстраивать, но подобное показушничество – излюбленный прием подобных отморозков.

–

Поэтому-то меня и удивило, что при виде размозженной черепушки Лавелло едва ли не стошнило. Хвастаясь своим «экспериментом», как он назвал это убийство, он даже не мог взглянуть на дело своих рук.

Дэвид, наконец-то заинтересовавшись, начал внимательнее слушать агента Хартли.

–

Всю дорогу до штаба он нес какой-то бред про красоту и силу его страны, хотя сам и слова не понимает на местном диалекте, не говоря уже про внешний вид, – на этот раз Кассандра продемонстрировала фотографии генерала, сделанные с ее фотокамеры.

–

Да, твой диктатор право скажем не из коренных народов Африки, – резюмировал агент Грин.

–

В лагере, который отнюдь не поразил меня масштабностью, меня поселили в одной из трех шатер-палаток. Не прошло и получаса после этого, как он зашел ко мне, когда я принимала ванну, – продолжала рассказ Лаки.

Последние слова заставили Грина-младшего перевести взор с фотографий Лавелло, на собеседницу.

–

Он что? – переспросил Дэвид.

–

Дело не в том, что он зашел без приглашения, в тот момент, когда я была в несколько уязвимом положении, а в том, что когда я вышла из ванной и попросила подать мне полотенце он замер.

Если до этих слов Дэвид мысленно представлял, с каким

удовольствием придушил бы генерала Лавелло, то после них, в руках новоявленного Отелло оказалась уже хрупкая шейка агента Хартли.

–

Ты когда-нибудь видел злодеев, замирающих при виде обнаженного женского тела? – тем временем продолжала

повествование Кассандра.

–

То, что он растерялся в тот момент, нисколько не умоляет в нем революционного лидера, – заметил Дэвид.

Возможно, ты прав, – согласилась Кассандра, – и это было бы не столь подозрительно, если отбросить другие странности в его поведении.

–

А были еще странности? – скептически приподнял бровь агент Грин.

–

Весь день генерал испытывал мое терпение, находя все новые и новые оправдания, чтобы не начинать переговоры. Думаю все это время, он ждал приезда человека, действительно принимающего решения, или аппаратуру, которая позволила бы ему заключать сделки от имени этого «некто».